Кольцо судьбы. Том 2 (СИ) - Семёнова Диана. Страница 63

- Почему два? - не поняла медсестра.

- Не знаю, видимо, первый сомневался в правильности своего диагноза.

- А какой был диагноз?

- Типа... всё нормально.

- А, ну тогда... его сомнения понятны, - сказала девушка. Мне всё сложнее было сдерживаться от смеха. А Люк, тем временем, уже покончил с кашей и, передавая тарелку сестре, спросил:

- А пудинг будет?

- Да, конечно. И компот.

- О, компот! - вытаращив глаза, Люк радостно встряхнулся. - А какой?

- Абрикосовый.

- Обожаю абрикосовый компот! - выпалил Паркер.

- Кто бы сомневался... - несколько обречённо буркнула девушка.

- А пудинг какой? - прицепился Люк.

- Допустим, шоколадный.

- Обожаю!

- Нет, ванильный! - уже назло, рыкнула медсестра.

- А этот ещё сильнее люблю, - отмахнулся Люк. Сестра сплюнула. - Ну, что ж, - Люк артистично похлопал в ладоши. - Я жду не дождусь шоколадного пудинга и абрикосового компота.

Девушка криво закивала, попятившись к двери. Я дождалась, когда дверь за ней закроется и, откашлявшись, спросила:

- Ты всерьёз так сильно любишь больничную пищу?

- Люблю, но не настолько. Просто она реагирует прикольно, - прыснул хакер. Я хохотнула, засмеявшись про себя. Тем временем, Люк приглядывался ко мне до тех пор, пока я это не заметила, слегка съёжившись. - Ты ехала со мной в машине скорой помощи?

- С чего ты взял?

- Не знаю, - пожал он плечами. - Было такое чувство, что ты рядом. Так ты была в машине?

- Да, - я виновато опустила лицо. - Ведь ты в ней оказался из-за меня.

- Да не, - усмехнулся Паркер.

- Ты схлопотал пулю из-за меня.

- Причём тут ты-то? - нахмурился Паркер. - Я их постоянно ловлю. Настолько часто, что мне нравится больничная еда, - брякнул он. Я грустно хмыкнула. Хоть он и явно не шутил. Даже по тому, как он себя вёл, было видно, что он чувствует себя на больничной койке, как у себя дома. Он привык к больничной пище, к больничному режиму и правилам, к ситуации в целом - ко всем последствиям получения ранения, к боли, осложнениям каким-либо, шрамам. Эта ситуация для него была абсолютной нормой. Для него это было сравнимо с нашей ежедневной процедурой чистки зубов, например. - Это ты сделала, - произнёс Люк с восхищением, что ли. Я не поняла, о чём он говорит, вопросительно нахмурившись. - Провела повторную реанимацию, - пояснил он.

- С чего ты... - я обомлела, - взял вообще всё это?

- Врач сказал, что я умер по пути в больницу. Мою смерть констатировали, сердце вновь завелось только через две с половиной минуты. Никакой медик не будет возобновлять реанимацию. Делаю вывод, что вмешался кто-то посторонний.

Я промолчала, разглядывая стены с особым энтузиазмом. Люк снова будет возводить меня в статус своего ангела-хранителя сейчас...

- Это ты... - резюмировал он, счастливо улыбаясь. А потом он прикоснулся к следам от дефибриллятора на своей груди: - значит, эти шрамы твоё имя носят.

- Твои шрамы носят имя того, по чьей вине ты их получил? - уточнила я. Люк угукнул, закивав. - Тогда моим же именем ты должен назвать следы на плече и на груди от пуль.

- Да нет же! Ты не поняла системы! Например, вот этот шрам... - он приподнял левую руку, показывая шрам от пули, прошедшей вдоль рёбер навылет. - Носит имя Кейт, в честь девушки, с которой я встречался. Она в меня выстрелила - поэтому шрам её имя и имеет! Ты-то в меня не стреляла!

Я скривилась, перекатывая глазами.

- Матерь божья, что у тебя за жизнь?! - психанула я. - Почему тебя пытается прирезать лучший друг и застрелить твоя подружка?!

Люк засмеялся, чересчур искренне, даже несколько истерично. После такой недолгой истерики, он раскинул руками, сказав:

- Я не знаю! В общем, твоё имя носят только шрамы от дефибрилляторов, а вот пуля, прошедшая в двух сантиметрах от сердца... - Люк ненадолго призадумался. - Не знаю, как его зовут, так что полагаю, что имя будет «Охранник из борделя»!

Я хохотнула с закрытым ртом.

- Это не твоя вина, угомонись уже! - приказал Паркер. - Ты меня спасла. Снова.

Я смущённо усмехнулась. В конце концов, если он меня ни в чём не винит, то с чего я должна себя винить?

- Ты что-нибудь помнишь? - заинтересовалась я. Люк непонятливо вильнул головой. - Ну, когда ты... умер - там что-то было?

- Думаешь, я бы запомнил то, что происходит на том свете? - скептически переспросил он.

- Я ведь, помню...

- Серьёзно? И что там?

- Белая комната, в которой ничего нет, кроме стоматологического кресла. Дверь открываешь, а там - облака. И всем заведует там мужчина в белом костюме, который сливается с интерьером, у него клякса вместо лица.

Люк даже инертно рот раскрыл, слушая всё это.

- Охренеть! - резюмировал он. - И это МЕНЯ вечно психиатры проверяют! Ты кому-нибудь рассказывала об этом?

Смеясь про себя, я отрицательно помотала головой.

- И не рассказывай! Ни в коем случае! - настоял Паркер. Я прикрыла глаза рукой, уже только трясясь от беззвучного смеха. Люк откашлялся. - В общем, я не знаю. Мне всегда казалось, что смерть состоит из ощущений, а не действий, ведь туда мы попадаем не обременённые физической формой. Так что... я ничего не помню, и мне это кажется нормальным. Я чувствовал что-то, но сложно рассказать, что именно.

Я вдумчиво покачала головой. Интересно, почему я помню белую комнату? Все ли попадают в ту комнату после смерти или только я?

- Но твоя белая комната... - протянул вдумчиво Люк. - Это очень-очень странно. Может быть, это метафора?

- Как это? - скривилась я.

- Ну, не знаю. Типа, визуализация каких-то переживаний - некоторые делают это из простоты.

Я зависла, пялясь на Паркера с изогнутыми бровями. Тогда он оправдался:

- Научился кое-чему у психиатров.

- Они тебя часто проверяют, да?

- Да, очень часто. Каждый раз, как я в больницу попадаю. Они полагают, что я не случайно столько ран получил. Думают, что я либо сам их себе наношу, либо всё время нарываюсь, чтобы получить ранение. Типа есть какой-то синдром... - Люк покрутил пальцем у виска, отмахнувшись. Я озадаченно покачала головой - есть, действительно, такое заболевание. Как правило, им болеют те, кто патологически нуждается в жалости и сострадании, разумеется, причиной тому серьёзное психологическое расстройство. Также причиной может стать мазохизм или желание покончить с собой вследствие длительной депрессии. - Ты что... - пригляделся ко мне Паркер, - тоже так думаешь?

- Нет! Просто я понимаю, почему они находят это странным. Такое заболевание действительно есть. Но я-то с тобой знакома - ты не подпадаешь ни под какой тип личности, которая страдает этим заболеванием.

Люк чавкнул, немного помолчав. Затем он достал из-под простыни и подвесил на цепочке мой кулон:

- Он ведь твой?

Я мыкнула, закивав. Люк хмыкнул, качнув головой. Мы ведь уже говорили об этом кулоне, а задавать ещё вопросы он не находил нужным. Я сама толком не знаю, на что способна магия в кулоне.

- Полагаю, ты мне его только одолжила... - прекрасно помня то, что украшение подарил мне муж, Люк протянул кулон мне навстречу. Когда он вложил его мне в руку, то на мгновение его пальцы прошлись по моей ладони, и я испытала трогательное чувство ностальгии. Именно так касался меня Уилл в мой первый день на базе подготовки. Тогда это было самым чувственным моментом в моей жизни. Он навсегда таким остался. Мне кажется, ничего нежнее не может сделать мужчина. То есть мужчины могут быть нежными, заботливыми, они могут по-особенному тебя называть - так, что мурашки бегут по телу. Но только в этом ускользающем жесте таится буря эмоций, несказанных слов, тайных желаний - страстных или нежных или и тех и других. Я вижу это в глазах Люка и понимаю, что он любит меня, как и Уилл любил. И Люк любил меня задолго до нашей встречи. Жаль, не всегда такая любовь дожидается взаимности. Жаль, что жизнь не кино, где люди встречаются, влюбляются, женятся и счастливы до конца жизни. Я сама даже не знаю, почему бы мне... не остаться с Люком? Он умный, красивый, талантливый, весёлый, понимающий. Слишком даже хорошо разбирается в женщинах - думаю, с ним нормально живётся, без лишних нервов. Он может меня развеселить и без причины не будет вести себя как кретин. В постели он не плох. Любит меня, возносит в статус красивого видения. Вот, почему бы не остаться с ним?! Он будет заботиться обо мне, называть своим ангелом, будет благодарен каждой секунде рядом со мной. Не знаю, почему, но не могу. Не то и точка. Что-то не то, не так, не вовремя и не к месту. Бывает так - ты просто чувствуешь, что не можешь остаться - с этим человеком или в этом городе, в этом доме. А потом, что-то щёлкает, и ты думаешь, что вот здесь или с ним - можешь, хочешь, нужно. Не знаю, в чём тут дело. Решаем ли мы хоть что-нибудь? Или есть сценарий, написанный до нас, и душа руководствуется именно его рамками, подсказывая нам - куда идти, с кем жить. Она нам подсказывает, кто годится в друзья, кому стать нашими врагами, кому любовниками, а кому мужьями. Решаем мы хоть что-нибудь?