Одинокие сердца - Мадарьяга Итсасо Лосано. Страница 58
Затем тетя и племянница некоторое время сидели молча, наслаждаясь теплыми солнечными лучами и ароматом роз, а также пытаясь отогнать тревожные мысли и мучительные воспоминания.
— Мне кажется, нечто подобное со мной как раз и произошло, — первой нарушила молчание Одри. — Я все время пыталась идти по какому-то одному пути, не видя, что есть и другие. Я была слепой и глухой, мой ум только тем и занимался, что что-то планировал, организовывал, координировал… Однако лишь в тишине собора я осознала, к чему я в самом деле могу прикипеть всей душой. — Она, замолчав и перестав теребить травинки, в течение нескольких мгновений смотрела куда-то в пустоту. Шарлотта терпеливо наблюдала за ней, опасаясь, что, задав какой-нибудь вопрос, все испортит. Одри постепенно приближалась к двери, которую ей следовало открыть, и теперь, преодолев долгий путь, уже знала, что находится по другую сторону этой двери. — Если бы я только остановилась на секунду и прислушалась к себе, присмотрелась к тому, что происходит вокруг меня… Это же так просто! — Одри все еще была задумчивой, но на ее лице уже заиграла безмятежная и довольная улыбка. Она повернула голову и посмотрела тете прямо в глаза. — Мне кажется, для того чтобы узнать, что находится в конце пути, нужно пройти весь этот путь до конца.
— И что же там находится? — спросила Шарлотта.
— «Виллоу-Хаус». И я.
29
Виолетта все утро была угрюмой, а теперь с воинственным видом расхаживала среди розовых кустов, усыпанных цветущими бутонами. Сегодня вечером сюда должен приехать Арчи. Виолетта попросила Одри встретить дядю на железнодорожной станции. Она надеялась, что будет чувствовать себя более подготовленной к встрече с ним, если станет ждать его, сидя на веранде с целым чайником свежезаваренного чая. Виолетта догадывалась, с чем ей предстоит сегодня столкнуться. Все то, на что она пыталась закрыть глаза, теперь приближалось к ней — медленно, но неумолимо. Арчи расскажет ей то, о чем она и так знает, причем уже давно. И как ей было об этом не знать? Ну конечно же, она об этом знала. В течение всего этого времени ей было гораздо легче притворяться, что она даже не догадывается об истинной подоплеке происходящих событий, однако действительность, как обычно, в конечном счете даст о себе знать. Она даст о себе знать прежде всего устами Арчи. Много ли из того, что расскажет Арчи, ей пока еще неизвестно? И окажется ли реальность еще более мрачной, чем она предполагает?
— Я принесла тебе чай.
Виолетта только сейчас заметила, что рядом с ней идет Одри, держа в руках чашку чая.
— Что?.. A-а, да, спасибо.
Виолетта взяла чашку и на ходу отхлебнула из нее.
— Не знаю, как твоей тете удается выращивать розы таким вот образом. Это просто невероятно. Наверное, благодаря местному климату.
— Мама…
— В «Винди-Коттедже» они не такие красивые — по крайней мере, в моем саду. А жаль!
— Мама…
— Посмотри, какие у них отростки… А бутончики какие ровные… Невероятно!
— Мама!
— Какого черта тебе от меня нужно, Одри?! — вдруг взорвалась Виолетта, удивив и дочь, и саму себя. — Извини, я не хотела…
— Я знаю, это из-за дяди Арчи и из-за того, что он может тебе рассказать.
— Не совсем так. Мне и сейчас уже известно многое из того, что собирается сообщить твой дядя.
Одри опешила. Она не знала, что и сказать. Виолетта залпом выпила весь чай. Хорошо еще, что она питает пристрастие к чаю, а не к алкоголю… Одри начала понимать, что сейчас происходит с ее матерью, и подумала, что лучше оставить ее в покое, поскольку Виолетта, похоже, отнюдь не горит желанием разговаривать.
— Ну ладно, мне сейчас нужно еще кое-чем заняться. Я, наверное, пойду прогуляюсь, прежде чем поеду встречать дядю.
Одри повернулась, чтобы уйти.
— Одри!.. Извини, но я предпочитаю пока ни о чем тебе не рассказывать. Я все еще надеюсь, что ошиблась.
— Относительно Сэма?
Виолетта кивнула. Одри захотелось сказать что-нибудь еще, но ей не пришло в голову ничего, что не показалось бы в данной ситуации нелепым. В конце концов, речь шла о родном сыне Виолетты. Одри не могла даже представить себя на ее месте. Для нее Сэм был всего лишь старшим братом, которого она, начиная с детских лет, видела довольно редко. Что она могла о нем знать?
— Если я тебе понадоблюсь, ты можешь найти меня в доме.
Вот и все, что она додумалась сказать. Одри осознавала, что в ее словах нет почти никакого смысла, но это не имело значения. Мать нуждалась в том, чтобы побыть одной, и она это понимала.
Душевные терзания Виолетты не остались незамеченными даже для Мисс Марпл, которая всегда тонко чувствовала, когда ей следует подлизаться к своей хозяйке, а когда лучше держаться от нее подальше. Шарлотта тоже решила не докучать Виолетте своим присутствием и ушла из «Роуз-Гарден», сказав, что ей нужно заглянуть к соседке, чтобы осмотреть ее сад и затем дать пару-тройку советов за чашкой чая в новой оранжерее. Еще она сказала Виолетте и Одри, что они могут приготовить себе бутерброды с сыром, что кухня в их полном распоряжении и что она, Шарлотта, вернется домой к ужину.
Одри, привыкшая в свое время почти целыми днями просиживать за работой в своем кабинете в музее, не знала, чем ей здесь заняться. Она еще никогда не чувствовала себя такой бесполезной и ненужной, как сегодня, потому что ей было абсолютно нечего делать. Читать не хотелось, тем более что ей не удавалось в достаточной степени сосредоточиться, и она не могла прочесть и одного абзаца, не отвлекаясь при этом на бесчисленные посторонние мысли, а потому приходилось перечитывать один и тот же абзац по нескольку раз, отчего чтение не только не приносило удовольствия, но и, наоборот, сильно раздражало. Отсутствие необходимости работать приводило Одри в замешательство. Она вдруг осознала, что в течение многих лет ее единственным видом деятельности являлась работа и что у нее не имелось никакого хобби — кроме, разве что, чтения книг и журналов, посвященных моде и художественному оформлению. Одри снова и снова мысленно повторяла себе, что находится сейчас на отдыхе. Взяв листок бумаги и карандаш, она попыталась составить список того, что могло бы ее заинтересовать, но в голову так ничего и не пришло. Одри решила было пойти погулять по окрестным захолустным улочкам, но тут же передумала: она заблудится, потому что привыкла к широким асфальтированным дорогам, тротуарам, многочисленным дорожным знакам и указателям. Кроме того, что интересного может быть в том, чтобы гулять одной? Одри осознала, что не раз в своей жизни представляла себе, как бы она сделала вот это или вот это, но на практике ничего такого никогда не делала. Многие события ее жизни происходили лишь в ее воображении. Сейчас Одри хотелось только одного — чтобы наконец приехал дядя Арчи и тем самым решились хоть какие-то из ее проблем.
Она стала ходить по комнатам, останавливаясь посмотреть, как солнечные лучи освещают каждую из них, и почувствовать, как они создают в доме ощущение тепла. Несмотря на то что здесь не было красивой мебели, чувствовалось, что тетя Шарлотта все же подобрала предметы обстановки со вкусом. Все они казались старинными, как будто каждый предмет мебели и каждая лампа пережили уже много-много хозяев, однако ни потертыми, ни старомодными их назвать было нельзя. У Одри возникло ощущение, что интерьер является частью жизни ее тети и что у каждой вещи здесь имеется своя история. Этот дом был Шарлоттой, а Шарлотта была этим домом. Получалось, «Роуз-Гарден» представлял собой нечто большее, чем просто дом. В его стенах чувствовалась жизнь, чувствовалось тепло. Одри не могла толком объяснить почему.
Она вошла в гостиную и, остановившись у книжного шкафа, стала перебирать книги. К своему удивлению, Одри заметила, что тетя интересовалась не только растениями. На полках шкафа стояли романы, интересные монографии, исследования, посвященные биографиям выдающихся людей, научные труды, старинные книги, не переиздававшиеся уже, наверное, много-много лет, сборники рецептов — такие старые и ветхие, что становилось страшно, как бы они не рассыпались в прах, если начать листать их страницы. Внимание Одри привлекла очень потрепанная книга, похожая на молитвенник. Она была маленькой — карманного формата, — с холщовым переплетом и кожаным корешком. На обложке позолоченными буквами было написано: «Собственная жизнь». Эту книгу, написанную Джоанной Филд, впервые издали в 1934 году, и данный экземпляр как раз и принадлежал к первому изданию. Одри открыла книгу на первой попавшейся странице и прочла: «Если бы нам было известно, благодаря чему мы почувствуем себя счастливыми, то мы бы тогда, наверное, знали, что нам необходимо для того, чтобы жить собственной жизнью». Одри резко захлопнула книгу. Надо же — эльфы, похоже, есть не только в Бартон-он-де-Уотере. Прочитанные только что слова эхом отдавались в ее мозгу, как будто кто-то снова и снова произносил их вслух. Одри опять стала рыться на полках, задирая голову, чтобы прочесть надписи на корешках книг, стоящих на самом верху. Она почти не вникала в то, что читала, ей просто хотелось отогнать странное ощущение: Одри казалось, что она открыла окно во время бури и ей с силой ударил в лицо порыв ветра.