Медицинская шарага (СИ) - "Vlad Holle". Страница 24

- И ты туда же, - простонал Лев.

- Ладно, я шучу, - усмехнулся Коля. - Не обижайся, как девка. Просто я недавно только узнал, что Женек вам клички давал.

- Давно об этом забыли. Ржали пару недель с этого, а потом, понимаешь ли, поняли, что неправильно это.

- Что с девчонками делать будем-с? - вернулся Коля к главной теме.

Лев не знал, что делать, он не думал над этим так, как, например, над отработками по гериатрии или акушерству. Он узнал о новом прибежище посреди ночи. Проснулся и увидел сообщение от Андрея: «Алена выселена из общаги, но она побудет пару дней у Коли. Думаю, с Галей поступим также, т.к. общагу на уши подняли из-за нелегалов». На этом и решили - дать Гале и Алене пожить дома у Коляна выходные.

- Если честно, - начал Лева, заметив, что они остановились в пустом дворе в окружении старых пятиэтажек, - то это их дело. Ты им помог, но пора бы найти хоть какую-нибудь квартиру.

- Вот сейчас им это и скажешь, Симба.

- Бля...

Коля заржал, выходя из машины.

Женя аккуратно стер кривую линию, которую парень успел провести прежде чем заснуть. Хотелось закончить уже этот проклятый портрет своей любимой!

Женя не помнил, как отрубился, видел только результат своего упорства и любви.

И без цвета хорошо, думал он. Четкие контуры лица радуют глаз, невозможно не остановиться и присмотреться к каждой линии. Волосы, конечно, придется раскрасить, а то слишком сильно сливается с лицом и не понятно, что это за бред на голове.

Посмотрел из далека, с другого конца комнаты.

Полины не было рядом, но в рисунке он видел ее, ощущал ее, словно она близко. Женя сводил все к нулю - то, что он чувствовал, это не считается. У него любовь, эмоции, взрыв тестостерона при взгляде на портрет, возбуждение. А что подумают другие, что подумает Полина? Хочется надеяться, что она оценит, что не зря потратил так много времени на портрет.

Посмотрел на карандаш, которым рисовал, - источен, некуда больше точить. Целый карандаш израсходовал.

Так, я читал у него рассказ, значит, его черед помочь мне. Пусть оценит, скажет, как получилось. Тем более, он единственный, кто знает о портрете, а ему можно доверять.

- Что смотришь? - спросил батя, когда мы ехали давно знакомым нам дворам.

- Тут одногруппник картинку скинул, - сказал я. - Девку свою нарисовал, дал на оценку.

Батя молчал. У него был безразличный взгляд, как и на многое другое, что происходит в повседневной жизни.

- Как он учится? - спросил он.

- Точно так же, как и я, - говорю.

Батя цокнул и припарковал машину.

Я не мог дать весомой оценки портрету. С одной стороны - это талантливо, эти изгибы, черты лица, глаза, словно художник наделил их мыслями о чем-то вечном. Хорошо бы на публику показать, может, оценит кто. Но иначе я никак не мог смотреть на портрет старосты. Мое мнение насчет этого относительно. Я думаю так, а другой считает иначе. Кому-то нравится «Сталинград» Бондарчука, кто-то тащится от «Враг у ворот» с Джудом Лоу.

Мы зашли в старый пятиэтажный дом, хрущевку.

- А стиралка? - спросил я.

- Сначала дверь откроем, - ответил батя.

- Я жители что, не откроют нам?

- Так их и нет. Не слышал, что ли, съехали вчера. А до этого сказали, что не помешало бы стиральную машину в квартиру.

Учитывая, сколько раз в неделю я ссорился с родителями, или им просто не нравилось то, что я срываюсь, я говорил, чтобы они дали мне пожить самостоятельно в этой старой однушке. Но они отказывались, продолжали давать квартиру молодым семьям, пока те не окрепнут, и не купят свою собственную квартиру. Исключением были молодые люди, которые не зарегистрированы в браке, и студенты, которые могли устроить потрахушки.

- Раздолбают квартиру, - говорил батя, когда они обсуждали этот вопрос с мамой. - И так весь ремонт сами делали, так потом еще тратиться на последствия от всяких тусовок.

Вышли на улицу, мороз колит щеки, а яркое солнце слепит глаза.

Во дворе тихо, все засыпано снегом, выпавшим ночью. Детские качели утонули в сугробе, карусель в центре детской площадки не крутится, только скрипит под напором детски ручонок двух ребятишек.

Батя открыл багажник, там лежала разобранная стиральная машина. Очень старая.

- А она точно выстирает одежду? - с недоверием спрашиваю я.

Папа берет низ стиралки и говорит мне сделать то же самое с своей стороны.

Вытащили.

- Если б не стирала, - сказал батя, - клал бы я на этот аппарат.

- Где ты ее вообще достал?

- На помойке нашел, - усмехнувшись, ответил батя.

Да, совсем забыл, что батя сначала поищет на свалке, прежде чем пойдет в магазин и купит. Так было с несколькими табуретками, которые теперь на даче маминых родителей, лампой, которая теперь стоит у меня на столе, и хорошо работает, с шапкой танкиста, пустившую на замену бревнам на костер. Сейчас стиральная машина. Понятно теперь, куда батя уходил на полдня, - он ремонтировал стиралку. У него хорошо получалось чинить то, что другие ленились чинить.

- Держишь? - спрашивал батя каждый раз, когда мы поднимались на один этаж выше. А подниматься надо было на третий этаж. - Силы есть?

- Поднимай, - говорю я, чувствуя, как мышцы зудят на руках, сейчас лопнут. - Пошли, я выдержу!

Занесли. Пальцы, словно тупым, самым тупым из всех ножей прошлись.

- А теперь? - спросил я.

- Иди в зал, - сказал батя. - Дальше я сам.

- Помочь ничем не надо? - было неудобно перед батей.

- Нет, - сухо ответил он.

Я сел на старый диван, который был моим ровесником. Помню, что, когда я и родители, жили в однушке на проспекте Тракторостроителей, мы спали на этом самом диване. Я помнил это, потому что видел на фотографиях себя мелкого, играющего с игрушкой красного рейнджера. Столько радости в лице мальчика, а сейчас...

- Выбор не велик, девчонки, - сказал Коля. - Я все понимаю, но предел...

- Мы тоже все понимаем, Коль, - оборвала Галя. - Мы съедем утром понедельника.

- И куда же? - спросила Алена.

Все четверо сидели на кухне, пили чай.

- Да хоть дешевую квартиру возьмите, - сказал Лев. - У вас сейчас есть деньги, но бросать их на хоромы не надо.

- Но и в дыре жить не хочется, Лева, - сказала Алена.

- Галя? - обратился к ней Коля.

Галя задумалась, смотрела в темную жидкость в стакане, слабый пар прикасается к лицу и испаряется. Куда деваться? Ведь за любую квартиру придется платить, а за деньгами Галя больше не поедет. Во второй раз слабину она давать не станет. У Алены тоже были деньги, а сложив все в общую сумму, то можно было обустроиться в хорошей квартире. Только, как сказал Лев, сейчас нет мотивов выделываться и бросаться на хорошую квартиру. Хорошие - всегда дорогие. А плохие - плохие давно приучились сдавать на пару дней, тут не поживешь даже месяц.

- Лева прав, - сказала она, наконец. - Лучше так, чем иммигрировать из-под одной крыши под другую. В понедельник мы уйдем отсюда, и в этот же день заселимся в квартиру, где и будем жить ближайшие месяцы.

Так и случилось, что краем уха я услышал разговор одногруппников насчет поиска квартиры. Их вещи остались у Коли в машине, он сказал, что отвезет их, куда им надо. Его родители вернулись в начале дня, позвонили ему и сказали об этом.

Я сидел впереди, а Галя и Алена, Коля и Лев, сидели сзади. В аудитории было шумно, но я почему-то заинтересовался разговором. (Позже я расспросил о причине поиска квартиры, а там целая история с нелегальным заселением в общежитие медицинского колледжа.)

- Так, я нашла неплохой вариант, - сказала Галя, - но надо бы встретиться с хозяином квартиры.

- Сколько он берет за месяц? - спросила Алена.

Галя скривила губы.

- Две трети от всех наших денег. Но так все берут. А то и больше. У нас нет выбора, Ален, никакого.

- Почему же нет? - возник я из неоткуда.

Глава 10