Необыкновенное счастье (ЛП) - Харлоу Мелани. Страница 47

— Как скоро вы могли бы приступить к работе?

— Сейчас я работаю у своей сестры, но она сказала, что сможет найти мне замену в течение недели.

— Значит с понедельника? — с надеждой спросила Миа. — Простите, что тороплю вас, я просто хочу, чтобы вам здесь было максимально комфортно, прежде чем малыш появится на свет этой осенью.

— Нет проблем, — уверила её я. — С понедельника будет нормально.

— Отлично. — Она протянула руку, и я пожала её. — Было приятно с вами познакомиться, Скайлар. Я рада, что Себастьян отправил вас ко мне. Мне кажется, что у нас всё получится.

Я улыбнулась.

— Взаимно.

***

Позже тем вечером Миа Фурнье позвонила и сказала, что работа была моей, если я хочу этого. Она рассказала, что Миранда Ривард хвалила мои трудолюбие, исполнительность и отношение к работе, и даже призналась, что немного сожалеет о том, что отпустила меня. Услышав это, Миа сразу же решила нанять меня и спросила, смогу ли я приехать в пятницу, чтобы оформить документы.

Я была у Натали, когда мне позвонили, и мы обе завизжали и запрыгали, как только я закончила разговор. На следующий день Натали повесила объявление о поиске помощника в кофейню, и к вечеру пятницы она уже наняла студентку колледжа, которая приехала домой на лето.

Себастьян был рад за меня, и поэтому в субботу он пригласил меня на ужин в «Мишен Тейбл», чтобы отпраздновать. Когда он появился у дома моих родителей, то вручил мне поздравительный букет медовых леденцов, перевязанных яркой розовой лентой. Я обняла его, и он поднял меня, смеясь в мои волосы. Если бы он отпустил меня, то, клянусь, я бы улетела к небесам.

За ужином тем вечером я рассказывала ему о своих планах на лето, а он внимательно слушал.

— Я собираюсь рвать свою задницу, чтобы показать, чего стою, и надеюсь договориться о прибавке через три месяца. На тот момент, я думаю, мне удастся накопить достаточно денег, и я смогу достаточно зарабатывать, чтобы позволить себе хорошую квартиру и, возможно, купить или арендовать автомобиль. Ещё я подумала, что смогу арендовать гостевой дом своей матери этой осенью, когда закончится туристический сезон. Тогда я смогу откладывать деньги, и, возможно, куплю что-нибудь в следующем году.

— Звучит неплохо.

Внезапно я поняла, что говорила без умолку. Я внимательно посмотрела на него.

— Ты крайне молчаливый сегодня.

— Правда?

— Да. Что случилось?

Он одарил меня лёгкой улыбкой.

— Ничего. Думаю, у меня был тяжёлый день. Но я чувствую себя лучше, когда вижу, как ты счастлива. Я рад, что ты получила эту работу.

— Да. Огромное спасибо. Это всё благодаря тебе, ты же знаешь.

Он отверг эту мысль, махнув рукой.

— Не-а.

— Так и есть! Я так благодарна. И я планирую показать тебе позже, насколько сильно я благодарна. — Я многозначительно провела языком по зубцам вилки.

— В таком случае, я приму благодарность.

Самодовольная и счастливая, я улыбнулась.

— Хорошо.

30 глава

Себастьян

Каждый день тем летом она была первой, о ком я думал по утрам, и последней, о ком я думал перед тем, как заснуть, независимо от того, была ли она рядом или нет. Шли недели, и я всё больше хотел, чтобы она была рядом со мной. Я скучал по ней, когда её не было рядом — мне не хватало её улыбки, её смеха, её запаха, её голоса, её поцелуев, её прикосновений.

С июня я начал работать полный рабочий день в фирме отца, и я хорошо справлялся. Нагрузка была приемлемой, достаточно сложной, чтобы мне было интересно, но в то же время я не был перегружен; я ходил в тренажёрный зал по утрам перед работой и чувствовал себя лучше, чем за последние несколько лет; и я придерживался еженедельных встреч с Кеном, иногда у нас были внеочередные встречи, когда я чувствовал, что голос в голове пытался лишить меня уверенности в себе, моей работы, или моих отношений.

В эмоциональном плане я чувствовал себя более стабильным, чем когда-либо. Навязчивые мысли не мешали нашей близости со Скайлар, и она пыталась помочь мне раскрыться, не будучи напористой. Она была такой честной, такой понимающей, что я впервые заговорил с ней о том, чем никогда ни с кем не делился — моих любимых детских воспоминаниях о матери, моей любви к поэзии, особенно о природе, и о том, как я иногда завидовал братьям, их счастливым бракам и семьям, хотя я никогда не был уверен насчёт свой собственной. Одним жарким августовским вечером я рассказал ей о том, как сильно завидовал их вере в себя — тому, как они без лишних сомнений могли принимать решения, например, о женитьбе или детях.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — сказала она, посасывая медовый леденец. Сейчас в моём доме было много таких про запас. Мы лежали в противоположных концах гамака, наши тела прижимались друг к другу. — Эти вечные ценности также пугают меня.

Я усмехнулся.

— Вечные ценности?

— Ага. Брак, семья. То есть, мне нравится сама идея семьи, но не уверена, что смогу стать хорошей матерью. Натали уверена, что хочет детей, и, похоже, Джиллиан также хочет — но всякий раз, когда я думаю об этом, то всё это кажется таким далёким будущим. Вечные ценности для настоящих взрослых. — Она тихо засмеялась. — Я пока ещё не такая. Возможно, после того, как у меня появится машина, я буду чувствовать себя взрослее.

На минуту мы замолчали, и я положил руки за голову в надежде, что мой голос будет звучать непринуждённо.

— Что насчёт брака? Ты когда-нибудь думала об этом?

К собственному удивлению, я немного думал об этом в последнее время, воображая, каково это быть женатым на ней, сопоставляя нашу мирную жизнь здесь с безумной, шумной жизнью, которая могла бы у меня быть в Нью-Йорке. Как я только мог подумать, что та жизнь смогла бы понравиться мне?

— Рано или поздно все девушки думают об этом. — Она пожала плечами. — Думаю, я не исключение. А что насчёт тебя?

— Не-а, — соврал я. Эта идея, видимо, не зацепила её, поэтому я решил, что будет лучше не выражать особого восторга по этому поводу. Возможно, она думала о нас, как о чём-то временном, пока у неё не появятся серьёзные отношения? Эта мысль раздавила меня, не то чтобы я осуждал её. Она могла добиться гораздо большего. — Из меня вышел бы ужасный муж.

Она вынула леденец изо рта и указала им на меня.

— Здесь я совершенно согласна с тобой. Ты же не умеешь готовить, твой дом — помойка, а твой член — так себе.

Я набросился на неё, и она завизжала, спрыгивая с гамака и заставляя меня бежать за ней на причал, где я перекинул её через плечо и понёс назад в хижину. Она смеялась, визжала и колотила мою спину в тщетной попытке вырваться из моих объятий.

— Беру свои слова обратно. Я хотела сказать, что твой член такой великолепный.

— Слишком поздно, ангел. Ты сбежала от меня. Ты знаешь, что это значит. — Я бросил её на диван в гостиной, и она усмехнулась, затаив дыхание.

— Но у тебя нет верёвки.

— Нет, — сказал я, расстёгивая свой ремень и снимая его. — Но это подойдёт.

Её челюсть отвисла.

— Подойдёт?

— Угу. Встань.

Бедный маленький ангел. Думаю, её ноги в самом деле дрожали, когда она стояла голая на краю дивана, а я связал её лодыжки и перекинул её через свою руку.

Мои дрожали. Они дрожали от похоти, когда я скользнул пальцами в её киску, а затем в её рот, наблюдая, как она посасывает их. Они дрожали от благоговения, когда я сжал её волосы в кулак и подразнивал её тугую маленькую попку кончиком члена, поражённый тем, что она позволила мне опорочить себя. Они дрожали от эйфории, когда я трахал её у стены, одной рукой потирая клитор, когда она кончала и выкрикивала моё имя снова и снова.

«Мой Бог, я люблю её», — подумал я, заполняя её тело, моё зрение слегка помутнело. «Я так сильно влюблён в неё, что мне даже трудно видеть. Она чертовски идеальна».