Необыкновенное счастье (ЛП) - Харлоу Мелани. Страница 6

Но мой желудок уже сжался от неуверенности, и я пересмотрел свое намерение поговорить с ней. Даже если я и не душил никого в прошлом, я, должно быть, хочу этого.

Другой голос отказывался затихать.

«Ты знаешь, что произойдет, если ты подойдешь и заговоришь с ней? Ты, может и не задушишь её, но ты все испортишь! Иди, начни разговор. На твою удачу она вспомнит, что ты чудак из класса и убежит как напуганный кролик. Если ты понравишься ей, у тебя будет еще больше проблем, потому что так всё и начинается. И закончится тем, что ты разрушишь её жизнь, так же как разрушил жизнь Дианы. Ты — это я».

К этому времени мое сердце бешено колотилось, а волоски встали дыбом. Голос был прав, абсолютно прав.

Подавленный, я двинулся от нее, убедившись, что сделал четное количество шагов, и тихо опустился на песок, желая, чтобы моё сердце успокоилось.

Но этого не произошло, потому что она встала, направилась уходить и увидела меня.

Она узнала меня? Я надеялся, что нет. Знаю, я выглядел по-другому, но до сих пор не хотел рисковать.

«Не смотри на неё».

Я произнес это восемь раз в своей голове.

Уголком глаз, я видел, что она пошла к лесенке и затем засомневалась, как будто хотела поздороваться. Я задержал дыхание. Досчитал до восьми.

Внезапно она развернулась и жестко плюхнулась на песок, издавая удивленный возглас. Прежде чем я мог остановить себя, я был на ногах, помчавшись к ней.

— Ты в порядке? — спросил я, взяв её под локоть, чтобы помочь подняться.

— Да, — сказала она быстро, ее щеки очаровательно покраснели. — Просто немного в песке и сильно смущена.

Как только она встала на ноги, я отпустил её руку и сделал шаг назад, ужасный страх причинить ей боль вернулся в мою голову и застрял там. Она с любопытством смотрела на меня, как будто пыталась понять, кто я. Если это вообще было возможно, она стала ещё красивее, чем я её помнил.

— Я Скайлар.

— Я знаю, кто ты, — это вышло громче, чем я намеревался. Я не подразумевал это в плохом смысле, но я так упорно старался не думать о том, чтобы причинить ей вред, что мой голос был напряженным, а тон мрачным.

Должно быть, она оскорбилась, потому что её лицо вытянулось и потемнело еще сильнее.

— Верно. Ну, тогда ладно. — Не попрощавшись, она прошла мимо меня, сгребая в охапку пару обуви с песка, и помчалась к лестнице. Она быстро надела обувь, и зло стучала по каждой ступеньке каблуками.

Часть меня хотела, чтобы я мог хотя бы сказать ей свое имя, напомнить ей, что мы знали друг друга, но другая часть испытала облегчение, что она ушла, и я не причинил ей вред. Картинки того, как я ее душу, упорно отказывались покидать мою голову, и я вернулся туда, где сидел, и опустился на песок, ненавидя себя.

Черт побери. За последний год я так хорошо продвинулся вперед, и я позволил признаку неразделенной влюбленности десятилетней давности пустить все коту под хвост. Я был гребаным несчастьем, и всегда им буду. Схватив блокнот рядом с собой, я бросил его в воду.

Услышав всплеск через секунду, я пожалел об этом. Я подскочил на ноги и бросился в воду, чтобы достать гребаный блокнот, который не уплыл так уж далеко. Вода была холодной, но было мелко, и я спас дневник, прежде чем он погрузился на дно, хотя промочил свои кроссовки и нижнюю часть джинсов в процессе.

Снова вернувшись на песок, я сел и открыл блокнот, с которого капала вода, страницы были покрыты аккуратными, небольшими, идентичными буквами. В начале все страницы выглядели одинаково.

Восемь слов в строке.

В каждой строке.

Кен, мой терапевт, на самом деле никогда не читал мой дневник, он был только для меня, поэтому сначала я вернулся к старой привычке, хотя вся суть вести дневник заключалась в том, чтобы помочь мне избавиться от навязчивого поведения. Но в конечном итоге я перестал так писать. Я перестал делать многое, что привык делать. В действительности я не мог вспомнить, когда в последний раз я потерпел такую неудачу, как сегодня. Опять же, это был первый раз, когда я подошел к женщине, которой был увлечен, с тех пор как мы с Дианой расстались. Добавьте к этому то, что это та самая девушка, в которую я был так сильно влюблен в старшей школе, и, возможно, это будет неудивительно.

Раздраженный я опустил блокнот на песок. Может, это было слишком быстро. Может, это была неправильная женщина. Или может, я просто обречен провести остаток жизни в одиночестве. Моего собственного страдания было достаточно, почему кто-то должен быть несчастлив тоже?

Кен всегда просил меня быть более социально открытым, но я вернулся сюда не для того, чтобы завести друзей или воссоединиться с кем-то. Я приехал сюда за покоем и спокойствием, чтобы начать сначала, чтобы забыть о Нью-Йорке и обо всем, что произошло там.

Забыть, что я потерял свой разум.

Забыть, что я потерял свою работу.

Забыть, что я потерял единственную женщину, которая любила меня.

Нет, не так — я не потерял ее. Я отверг ее.

Я заслуживал одиночества.

4 глава

Скайлар

Я закрыла дверцу машины своей матери и уперлась лбом в руль.

Забудь его. Он ничего не значит.

Но то, как красивый незнакомец смотрел на меня на пляже с таким вопиющим презрением, пренебрежительно сказав: «Я знаю, кто ты», действительно беспокоило меня.

Как долго я буду стыдиться саму себя?

Не думай об этом. Думай о своем плане, который все исправит. Сделав глубокий вдох, я расправила плечи и повернула ключ в зажигании.

Когда я вернулась в гостевой домик, я сделала сэндвич с арахисовым маслом и желе и налила стакан холодного чая. С сэндвичем в одной руке, я открыла свой ноутбук другой. Я достаточно легко нашла контактную информацию директора по маркетингу фестиваля Джоан Клейн, и как только закончила свой ланч, набрала ее номер.

Она не ответила, но я оставила ей сообщение, объясняя кто я, и что я добросовестно жертвую свое время для фестиваля и связанной с ним деятельностью.

После этого, я переоделась из рабочей одежды в джинсы и майку, и схватила ведро с моющими средствами из кладовой. Я бы хорошо вытерла пыль и вычистила помещение, а затем позже пригласила бы свою маму на бокал вина и обсудила бы с ней кое-какие детали декора. Я покажу ей доску на сайте Пинтерест, которую я подобрала, выбрав кое-какую краску для ванной и предложу ей покрасить ее самостоятельно — если я не буду слишком занята на своей новой работе.

Я улыбнулась, когда набирала воду в ведро. Через открытое окно я могла слышать старую мелодию Хэнка Уильямса, что означало, что мой отец вероятно работал в соседнем сарае со своим радио. Это подняло мое настроение, и я напевала You Win Again, пока вытирала пыль — мелодия унесла меня в лето после начальной школы, когда Джилли, Нат и я — все сидели на переднем сиденье его грузовика и ехали поесть мороженого после ужина, пока мама стояла на подъездной дорожке и вопила пристегнуть ремни безопасности. То лето и следующие проходили так быстро — ты моргнул и уже снова сентябрь. Я моргнула и уже прошло десять лет! Я не могла поверить, что прошло уже десять лет с тех пор, как я закончила старшую школу. Куда они ушли? И что насчет следующих десяти лет... пролетят ли они также быстро?

На мгновение я пыталась представить себя через десять лет — тридцатисемилетней. Где я буду? Что буду делать? Будет ли у меня своя карьера? Муж и семья? Я понятия не имела, что своего рода огорчало, так что я выбросила эти мысли из своей головы и сосредоточилась на уборке.

И пятнадцать минут спустя мой телефон зазвонил. Я положила свою пыльную тряпку и посмотрела на экран.

Да! Это Джон Клейн.

— Алло?

— Алло, это Скайлар Никсон?

— Да, — пропела я.

— Здравствуйте, это Джоан Клейн из организации фестиваля.

— Здравствуйте, — я чуть не захлебнулась от избытка чувств, как будто она была моей давно потерянной подругой. — Как вы?