Модификаты (СИ) - Чередий Галина. Страница 99

— Все улетели, а я осталась, — сказала сразу и прямо женщине, глядящей на меня с безмолвной бесстрастностью. — Ваше право поступить со мной как угодно. Я знаю, повела бесчестно, нарушив договор в последний момент и готова принять любое наказание, но теперь Реома — моя родина, и мне некуда улетать отсюда.

Жрица с момент появления так и не шелохнулась, не ответила мне, и все смотрела своими бесцветными бездонными глазами на меня и сквозь меня одновременно.

— Послушайте, я оказалась слабее, чем себя считала, под конец изменила свой выбор и предпочла всем и всему любимого мужчину, — продолжила я свои откровения, повысив голос от отсутствия реакции. — Планета теперь свободна от землян и их скверны, умоляю, дайте мне новый шанс быть с моим энгсином. Я не знаю, что у меня есть, чтобы заплатить за подобное счастье, принести в жертву, но если вы найдете это, то я отдам не задумываясь…

— Жертв и так оказалось более чем достаточно, — глубокий бархатистый голос женщины, источающий море печали и сожаления стал почему-то такой неожиданностью в пространстве, наполненном моими мольбами, что все тело будто изморозью окатило. — Ты отдала вначале самое ценное, а после отказалась от всего ради призрака надежды. Духи не вправе потребовать что-то сверх этого, но ты можешь их попросить о чем-нибудь, девочка.

Ее ответ был столь неожиданным, что я глупо хлопала глазами с минуту, отходя от шока и отпуская натянутую до предела пружину внутреннего напряжения.

— Мне ничего не нужно, лишь узнать дорогу к моему супругу и новому народу, — пробормотала, мгновенно осипнув.

— Разве ты не желаешь вернуть его воспоминания о тебе? — искра любопытства сверкнула в удивительных глазах.

Я задумалась, но совсем ненадолго, ибо ответ был на поверхности. Нет прошлого, нет минувших страданий, нет прежних воспоминаний, только жизнь с чистого листа, не измаранного чужой грязью и кровью.

— Пусть все остается как есть и начнется для нас заново.

— Что же, значит, так и будет. Иди домой, благословенная мать будущих вместилищ Оградителя, — кивнула жрица и плавно указала вперед.

— Что? — вскинулась я, но отвечать мне было уже некому. А там, впереди, внезапно открылся вид на ущелье, ведущее к Сокровенной земле хротра. К моему Глыбе.

ЭПИЛОГ

— Софи-и-и, — зазвенел между деревьями тоненький голосок непоседливой элрунды, дочери моего брата, и наша крошечная красавица, наша семейная гордость и всячески балуемое всеми сокровище яркой стремительной птичкой налетела на мою анаад, прямо-таки впархивая в ее объятия. — Я по тебе соскучилась.

Моя маленькая женщина подхватила Ниэби и закружила ее, смеясь и целуя в темную макушку, и густая прядь ее волос цвета лучей Кугейра упала на лицо малышки, в очередной раз подчеркивая, как же не похожа Софи на хротра и вообще людей всех народов, что мне случалось видеть. Загадочная, иная, чудом созданная из теплого света и нежных красок. Как так вышло, что именно мне она оказалась предназначена? Несмотря на столько дней, прожитых вместе, мое сердце иногда почти прекращает биться при взгляде на нее, когда на короткий миг мне чудится, что ее образ будто истончается, становясь призрачным и недосягаемым, а лойфа содрогается в ужасе, словно я уже знаю, каково же это — потерять ее без надежды на новую встречу.

Эта бесценная для меня женщина-тайна появилась в один из обычных дней три полных оборота Кугейра назад, сразу же сделав его событием, что мне не забыть до конца отпущенного века. Одетая странно, в черную ткань, сшитую, скорее всего, для мужчины, с большой бесформенной торбой, она просто сидела на противоположном берегу реки-рубежа и смотрела в сторону Сокровенной земли, как если бы точно знала, что она там находится, хоть для чужака это совершенно невозможно. Удивленная Душа народа велела нам сходить за ней, озадаченно сказав, что ощущает: наша сестра, часть народа, вернулась домой. Но никто из нас не знал и никогда не видел никого, подобного этой незнакомке. Ее светлые кожа и волосы приковали намертво мой взгляд, как только я ее рассмотрел, а внутри встрепенулся, заворочался нетерпеливо Дух, требуя приблизиться быстрее, дотянуться немедленно, ибо ожидание измучило и длилось целую вечность. Но разве я когда-то ждал кого-то вроде нее, если даже не представлял, что люди могут выглядеть так? Но лойфу не обмануть, она затрепетала и распустилась, источая головокружительный аромат безбрежного счастья, едва загадочная незнакомка поднялась навстречу именно мне, абсолютно не замечая рядом брата. Она глядела, широко распахнув свои поразительные глаза — кусочки свободного от облаков неба — исключительно на меня, и по ее светлым щекам с удивительной россыпью золотистых крапинок вдруг потоком полились слезы. И я опешил и стал вопрошать, оскорбили, напугали ли мы ее своим с Аговой видом, или в этом чужая вина, и тогда я готов покарать его. Бросился уверять, что мы не опасны для нее, ведь немудрено испугаться, когда ты такая маленькая и одинокая женщина, а к тебе выходят из ниоткуда два огромных мужчины. Но Софи покачала головой, и в ее взоре не было страха, скорее радость, которую не удержать в себе, и она переливается через край, а у меня самого запершило в горле и защипало в глазах.

— Мо… можно мне тебя обнять? — всхлипывая, спросила волшебная пришелица, внезапно желаемая мной так сильно и всеобъемлюще, что противостоять этому не хватало всех дарованных мне Духом и судьбой сил, да и не хотелось этого нисколько.

Под ошарашенным взглядом близнеца я опустился на колени и раскрыл ей объятия, и Софи бросилась ко мне, рыдая уже в голос, заставив почувствовать себя бесконечно давно потерянными близкими людьми, что нашлись совершенно неожиданно.

— Мой Глыба, — прошептала она, прижимаясь мокрым лицом к шее, и моя лойфа взвилась до самых небес и прокричала "Да". — Забери меня домой.

И я поднял ее и понес мимо продолжающего ошалело пялиться брата и всезнающе улыбающейся Души народа, сквозь ряды моих неимоверно удивленных соплеменников, разглядывающих с добрым любопытством женщину-диковинку.

Вот таким непостижимым образом я и обрел свою анаад, что явилась из по сей час неизвестного мне места и, кажется, была соткана из сияния далеких звезд именно для меня и вручена как драгоценный дар в тот момент, когда моя лойфа отчего-то томилась в невыразимой словами тоске, что ночами бывало не давала дышать и рвала всего ощущением утраченного неизвестного. Но появилась созданная из тепла и прозрачного света Софи, и вдруг заполнились те пустоты во мне, о существовании которых я и не подозревал, растворилась необъяснимая подспудная боль.

Конечно, она была совсем необычной, моя поразительная анаад. Не умела готовить, не знала многих вещей, известных даже младенцам, но всему училась охотно и почти со страстной увлеченностью. До сих пор она изумляет меня, глядя на обычные вроде бы вещи, как ребенок, не верящий своим глазам, и в то же время пытливо, стремясь проникнуть в саму суть, познать на уровне, что мне недоступен. Софи все время жаждет узнавать и видеть новое и мне безумно нравится удовлетворять эту ее неумную нужду. А еще она, случается, бормочет непонятные слова чужого языка, изучая что-то особенно пристально и увлеченно. "Симбиоз", "люминесценция", "межклеточный обмен", "автогенез". Но никогда не рассказывает, откуда пришла и какой была ее прежняя жизнь. "Я родилась здесь, с тобой, любимый", — улыбаясь, отвечает она, когда я пытаюсь спрашивать. Большую часть времени, если Софи не со мной, то с Вали и целительницами и травницами хротра, впитывает немного скучную для меня их науку, и мне чудится, что Душа народа глядит на нее частенько так, будто зрит нечто хорошее в будущем.

— Папа мы с мамой и Софи хотим на озеро, — восторженно запищала Ниэби. — Ты будешь там меня подбрасывать и крутить, чтобы были большие волны.

Само собой, никто не спрашивал, согласен ли Агова, но мне сложно представить его отказавшим в чем-то своим девочкам.