Салон Желание (СИ) - Бояджиева Людмила Григорьевна. Страница 7

— Коллектив у нас выдающийся, — повторил Карлсон в камеру. — Все продавщицы — специалистки экстра–класса. Рядом со мной — Сабина Кронкина — моя помощница и консультант по закупочной политике. Мисс Москвы, между прочим. А вот эта красавица… — он указал на брюнетку, — продавщица экстра–класса, топмодель — Галлея Азизова с опытом работы за границей. Нина Тимофеевна — товаровед с международным стажем. А девушка с косой — искусствовед, перспективный кадр, только входит в проблематику. В смысле дефиле. У нас такой принцип — продавщица должна уметь показать товар. «Желание» — не товарно–вещевая ярмарка. Это бу–тик! Об организационных вопросах вам лучше расскажет наш финансовый директор Буртаев, он сейчас встречает итальянского шефа. Ага! — Карлсон поднял палец, призывая к тишине. Все услышали шум остановившегося у подъезда автомобиля.

— Встретил! — просиял Карлсон, снова махнул рукой и зазвучал музыка.

Под бурные всплески Застольной из «Травиаты» в зал с театральной помпезностью явился господин с гигантским букетом. Явно итальянского происхождения, смахивающий одновременно на крутого мафиози и оперного тенора. Полы его длинного белого пальто почти касались пушистого ковра. Итальянца сопровождал мечтательно–нежный юноша и приятно взволнованный Игорь Буртаев. Темпераментный гость вручил свой букет юноше, безмолвно застывшему у двери, и жадно бросился к Карлу Леопольдовичу. Мужчины обнялись. Вырвавшись из объятий Карлсона, итальянец широко зашагал по салону, разглядывая обстановку, щупал фрак и вечернее платье на золоченых манекенах: — Милуччи… Корошо…

Рядом держался Игорь, что–то объясняя по–английски.

Саша последовала на кухню за Галлеей и Ниной Тимофеевной, где уже ждали подносы с угощением и напитками. На столике в гостиной появилось шампанское в ведерке со льдом, блюдо с фруктами.

— Прошу всех выпить это прекрасное вино за процветание нашего дела! За «Желание»! — Карлсон взял бокал с поданного Галлеей подноса и жестом предложил гостю кресло. Итальянец отрицательно замахал руками, показывая на часы. Не садясь, все же взял бокал и выпил несколько глотков под аплодисменты сотрудников. Лучезарно улыбаясь, Карлсон изобразил жестами застолье и танцы:

— Ресторан! Банкет! Ун аперетиво! Сегодня вечером. Переведи ему, Игорь.

Слушая перевод, Сиентино устремил на Карлсона трагические глаза, выражающие совершенную невозможность принять приглашение, и что–то с жаром затараторил.

Игорь развел руками: — Я передал ему приглашение на банкет… Сказал, что ждем Милуччи. Увы… Говорит, что Милуччи задерживается в Токио. А он сам сегодня ужинает у мэра. Намерен работать над нашими предложениями завтра.

Взволнованно простившись с Крлсоном и Буртаевым, Сиентино заторопился к выходу. Посылая воздушные поцелуи девушкам, выкрикивая: — Рерфетто! Чао, бамбини! — удалился в сопровождении безмолвного юноши. Следом отбыли телевизионщики. Замолк Верди и наступила домашняя тишина.

Карлсон рухнул в кресло, выдернул шелковый платок из–под воротника рубашки и стал им обмахиваться.

— Жарища здесь у вас, как на Привозе в летний полдень. Основательный профи наш макаронный шеф. Все сразу просек. Улыбка на миллион лир, а глаза цыганские, вороватые!

— Все отлично! Отбыл в гостиницу. Всем доволен, — погрузившись в объятья мягкого кресла, Игорь удовлетворенно прикрыл глаза.

К нему на подлокотник присела Сабина, заботливо протягивая бокал минералки:

— Классно ты его обработал.

Игорь жадно скользнул глазами по высоко вскинутым ногам «мисс», прошелся взглядом по интерьеру, мечтательно вздохнул:

— М-да… Завертелась карусель! Что б нам всем так жить!

Он не заметил Сашу. Даже когда она подошла к столу и взяла блюдо с пирожными, чтобы вынести на кухню. Мечтательные серые глаза были устремлены вдаль, в которой Саши не было.

На кухне, заполнившейся кофейным ароматом, Галлея и товаровед Нина клевали невостребованные итальянцем пирожные.

— Сидим здесь, золушки, — Нина с наслаждением жевала нечто взбитое сливочное. — Ничего, сегодня в ресторане оттянемся. Неделю пощусь из–за этого банкета, тайскую отраву глотаю. Что бы дезидерио, так сказать, поднакачать и со всей страстью накинуться! Это будет смертельный трюк — большая обжорка. За всех, кто голодает. А что ж там так сидеть? Банкет так банкет!

— Кому обжорка, а кому — праздник любви, — ухмыльнулась Галлия, карауля кофеварку.

— Виртуозно Сабинка финансового гения расколола! В два приема! — с видимой завистью «восхитилась» Нина.

— Раскрутила по полной программе! Все уши мне прожужжала, какой Игорек сексуально продвинутый и эстетически грамотный. Мастер эмоциональных эффектов. Сегодня ночью, под бой Курантов, он ей руку и сердце прямо на блюдечке предлагать будет… Секрет пока.

— Какой уж секрет! Я ж сама ей платье выбирать помогала! Сгорит финансист. Алый бархат и все голое! «Секс в саду»

— «Сад в цвету», — поправила Галлея, — Ой, она и в правду, эффектная. Во, во, во! — есть на что посмотреть. Взгляд притягивается на чисто энергетическом уровне. Резонансные вибрации бьют по чакрам. Не то, что у нас, да, Саш? А вообще–то, ей, похоже, облом с праздничком выйдет. Наш Карлсон, как мне известно, некую подлянку затеял. — Галлия протянула Саше салфетку и жидкость для мытья стекол: — Иди со стола смахни и вот этим хорошенько прысни.

На ватных ногах Саша отправилась в зал, переваривая полученную информацию. Предложение руки и сердца! Под бой Курантов! А она–то, дура, размечталась…

На этот раз ее появление Буртаев заметил и дружески просиял:

— Александра! Уже при деле! Здорово ты вписалась в коллектив! Рад.

Он и Карлсон переместились в кресла у камина, прихватив коньяк.

— Спасибо, — с усилием пробормотала Саша, потому что не благодарить ей сейчас хотелось, а выпустить из бутылки пенную струю прямо в физиономию этого «сексуально продвинутого мастера эмоциональных эффектов». Саша усердно терла столик. Господи, всего два часа на новой работе, а сколько всего произошло! В сущности — все тоже — облом надежд, кризис мечтаний. Вот ведь не хотела даже себе признаваться, зачем явилась–таки сюда. Не за деньгами. За Буртаевым. И косметичку прихватила, что бы вдруг расцвести в заветный час. Ну не могла она признать дурацкую встречу там, у метро, последней. И что же? Опять сорвалось. Да как все глупо, как обидно и жалко себя. Пуловер лучший надела, джинсы пол ночи утюгом сушила, идиотка. А здесь — «Страсть в саду..»… — Она яростно пшикала на опаловую столешницу. Резкий запах нашатыря с парфюмерной отдушкой ударил в нос.

— Потом, потом, детка! — замахал руками Карлсон и продолжил прерванную беседу с финансовым директором: — Я рад, что ты со мной, наконец, согласился. Мы не имеем права бросать Салон в праздник!

— Сегодня никак закрывать нельзя. До двадцати двух, полагаю, надо продержаться, — вмешалась Галлия, водрузив в центр стола вазу. — Но если уж серьезно, и после двадцати двух всякое может случиться. Дед Мороз нагрянет, или Сиентино после ужина у мэра решит заглянуть? Вдруг кто–нибудь из общественности зарулит, телевидение, радио. В такой ситуации Сабина отлично справится. На нее можно положиться.

— Да кто в Новый год сюда притащится? Если криминал, так на сигнализации Терминатор дежурит. А по пустякам…Неужели специалист такой квалификации, как Сабина Юрьевна, должен сидеть здесь сторожем, да еще в новогоднюю ночь!? — вознегодовал Игорь и посмотрел на Сашу. — У меня отличная идея, патрон. Не зря ведь как раз сегодня к нам попал такой милый и ответственный новый работник,

— А что… — пригляделся к перебиравшей журналы Саше, Карлсон. — Девушка сообразительная. Искусствовед. Садитесь–ка сюда, детка.

— Спасибо, — Саша присела на краешек дивана.

— Вы, как я понял, семейством не обременены? Дома, муж не ждет?

— Но у меня… — Саша едва не брякнула про дочку.

— Не ждет ее никто! — радостно сообщил Игорь. — И вообще, хорошее начало трудовой деятельности. Знаменательное.