Возрождение Зверя. Любовь за гранью 12 (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena". Страница 5

— Марианна, ты выпила лишнего, ты устала. Поговорим, когда ты протрезвеешь. Давай, малышка, будь хорошей девочкой.

В этот момент она ударила меня по груди.

— Я не девочка. Я не малышка. Когда ты это поймешь, наконец? Не притворяйся, что ты ничего не видишь, все ты понял. Давно понял. Скажи мне правду. Скажи, что я тебе не нравлюсь. Скажи, что я серая мышь, что я не красивая. Что по сравнению с моей матерью я — полное ничтожество. Давай. Ты же смелый, ты сильный, ты ничего не боишься. Скажи, что ты меня не хочешь.

Я молчал, а она продолжала бить меня по груди. Что я мог ей сказать? "Я хочу тебя, хочу до одури, как помешанный и озабоченный малолетний недомерок с постоянным стояком в твоем присутствии"? Марианна вдруг закрыла лицо руками и отвернулась к окну:

— Ненавижу. Ненавижу, — так отчаянно и разочаровано, что я сам не понял, как резко привлек ее к себе.

— Дурочка. Маленькая, глупая дурочка. Ты — красавица. Ты — чудо. Ты — ангел. И еще ты сегодня обещала, что никогда не сможешь меня возненавидеть.

— Я не хочу быть ангелом, — прорыдала Марианна, — я хочу быть твоей, слышишь? Я просто хочу быть твоей.

Стиснул челюсти, стараясь успокоиться. "Хочу быть твоей… твоей… твоей". Мне никто и никогда такого не говорил. Чаще всего — "Хочу, чтобы ты был моим".

— Ты сама не понимаешь, что говоришь. Это пройдет. Это юношеская увлеченность. Гормоны. Переходный возраст. Поверь, все пройдет.

Я укачивал ее, мысленно стараясь отвлечься, абстрагироваться, но она вдруг оттолкнула меня:

— Я не ребенок. Не ребенок. Я знаю, чего хочу. А ты? Тебе все равно. Даже если я буду с кем-то другим. С Майклом, например, ты даже не заметишь. А знаешь, это хорошая идея, — прокричала сквозь слезы, — Почему бы не позволить ему? Он хотя бы не видит во мне малышку.

И меня сорвало. Мгновенно снесло все тормоза. Словно полетел под откос. Контроль к чертям собачьим. Вдребезги. Набросился на ее рот и застонал. Невыносимо вкусно, аж скулы свело, и язык коснулся ее языка, помедлил и ворвался в рот, лаская небо, десны, переплетаясь с ее в диком танце сумасшествия. Отвечает несмело, задыхается, а меня раздирает от этой робости, наглею и зверею. Еще. Глоток. Я же смогу остановиться? Мне мало. Ничтожно мало. Впиваясь пальцами в ее затылок, привлекая к себе еще ближе, задыхаясь и глотая ее дыхание. Момент просветления, как всполох молнии. Попытка удержать контроль, поймать за ускользающий изодранный шлейф… и мимо. Сквозь дрожащие пальцы. Проклятье.

— Нельзя. Пойми, тебя нельзя быть со мной.

Но она уже меня не слышала. Голые эмоции. Ослепительные. Голод в чистом виде, только он способен настолько свести с ума. Она целовала меня сама, цепляясь за мои плечи, впиваясь в волосы, кусая мои губы, и я дрожал, как в лихорадке. Блядь. Кто кого соблазняет? Пытаясь оторваться, отстранить. Сейчас. Остановиться. Если позволю зверю сорваться, будет поздно для нас обоих.

— Ты будешь жалеть, — обхватил ее лицо руками, — ты будешь об этом жалеть и проклинать меня.

— Никогда. Никогда я не пожалею ни об одном твоем прикосновении.

Задыхается, смотрит мне в глаза пьяным взглядом, и меня трясет от возбуждения.

— Дурочка, какая же ты дурочка…

Не смог не целовать ее губы, вытирая пальцами слезы, стараясь не напасть, снова не погрузиться в голодное безумие. Пока она меня слышит, и я сам себя слышу. Последние жалкие попытки.

— Я тебя уничтожу… Зачем? Я превращу твою жизнь в ад…

— Мне все равно. Я хочу быть с тобой. Пусть недолго. Пусть мимолетно… Не отталкивай меня… Прошу тебя… не отталкивай.

Шепот, и ее голос срывается, Марианна тянет меня к себе за воротник рубашки, ищет мои губы.

— Ты сошла с ума, а я вместе с тобой, — шепчу в ответ, лихорадочно лаская ее скулы, губы, щеки. Красивая. До боли. До слепоты.

— Я сошла с ума, когда впервые тебя увидела.

Впивается пальцами в мои волосы и, всхлипнув, снова целует, а я уже мысленно слышу ее стоны, крики, и меня ломает с треском, с оглушительным звоном в ушах, и закипевшая кровь плавит вены, разум. Врываюсь в ее рот языком, с рычанием притягивая к себе снова. Никогда еще не терял голову от поцелуя, а сейчас унесло. Словно я уже в ней. Словно занимаюсь с ней самым диким сексом и близок к развязке. Прижимается грудью к моей груди, и я чувствую ее напряженные соски через рубашку и ее тунику. Хочу взять их в рот. Терзать, ласкать. Долго. Сводит скулы и печет десны. Зверь рвется наружу, обрывая звенья цепи. Кольцо за кольцом. От каждого касания губами, от каждого вздоха я слышу лязг стали и утробное рычание. Сильнее сжал ее спину, вдавливая в себя. Я могу взять Марианну здесь и сейчас. Она готова для меня, запах ее возбуждения взрывает мне мозг похлеще запаха крови.

Но где-то там, в уголках сознания, еще трепыхается рассудок. Слишком банально и унизительно для этой чистой девочки лишиться девственности на обочине дороги. Она заслуживает большего. Не меня. Да, будь я трижды проклят, не меня. Резко отстранился, удерживая ее на расстоянии.

— Малыш, давай немножко успокоимся, хорошо? Я требую передышку, не то ты сведешь меня с ума.

— Может быть, я хочу этого. Хочу свести тебя с ума. Ты же меня сводишь.

Я давно уже обезумел, девочка. Ты даже не представляешь, насколько. И я с трудом сдерживаю этого психопата в смирительной рубашке, а он смеется мне в лицо и раздирает на себе одежду с кусками мяса. Я не продержусь настолько долго, маленькая. Не доверяй мне. Смотрел ей в глаза и скрежетал зубами, перевел взгляд на пухлые, истерзанные губы и со стоном впился в них снова. Руки сами скользнули к вырезу туники под тонкую материю и сжали ее груди. Застонать слишком мало, мне хотелось заорать или взвыть от наслаждения. Острые соски уперлись в ладони, и я услышал, как она снова всхлипнула, провел по твердым вершинкам большими пальцами, врываясь языком в ее рот, глубоко, жадно. Мешая ей думать, стирая собственные мысли в ничто. Перехватила мои запястья. Трепещет. Испугалась? Я замер и посмотрел ей в глаза, чувствуя, как задыхаюсь, и слыша ее сумасшедшее сердцебиение:

— Тебе неприятно? Тебе не нравится?

— Мне нравится… Мне так нравиться, что я схожу с ума. Прикоснись ко мне еще, у тебя такие нежные пальцы.

Такого я не слышал. Никогда. Меня не называли нежным, скорее, наоборот, порывистым и грубым, жадным и ломающим любое сопротивление. Я сжал ее сосок, глядя в глаза и, увидев, как они закатываются в изнеможении, чуть не кончил. Немного помедлил и сжал сильнее, отпустил, потер раскрытыми ладонями, давая ей возможность распробовать ласку. Глаза Марианны полностью закрылись, на нежной коже выступили мурашки, и мне захотелось по каждой из них пройтись кончиком языка, вырывая из нее стоны и вздохи.

— Что со мной? Что ты со мной делаешь? Я с ума схожу. Я сейчас умру…

Хриплый шепот, срывающийся и жалобный. Твою ж мать. Каждый нерв завибрировал, член разрывало от боли и напряжения. Я больше не мог сдерживаться. Резко отстранился от нее, вышел из машины. Охренеть. Я на грани. Я, блядь, в миллиметре от точки невозврата, а мы оба одеты. Я даже не видел ее голой.

Наклонился и, зачерпнув снега, протер лицо. Немного охладиться, иначе я за себя не отвечаю.

— Я что-то сделала не так?

Обернулся и шумно выдохнул. Стоит позади меня растрепанная, взволнованная и растерянная. В сиреневых глазах разочарование, будь я проклят, куда я влез? На хрена? Когда и взять, и отвергнуть — равносильная смертельная агония. Захотелось зарычать от бессилия.

— Все так. Все прекрасно. Ты чудо. Просто я… Дьявол, я не железный… Давай сделаем передышку, малыш.

Попросил ее уже в сотый раз и самому хотелось над собой истерически хохотать. Я бегу от девственницы, как черт от ладана. Мокану, это новый опыт, наслаждайся сексуальным разнообразием.