Сады Солнца - Макоули Пол. Страница 108

Но я не одобряю его. Ты всегда была далека от людей — и даже от меня, в конце концов. А теперь ты превратилась в настоящего монстра. Конечно, твои достижения изумительны. Но есть в них что–то печальное и отчаянное. Похоже, ты поставила крест на всякой попытке общаться с людьми. Ты стала народом из одной себя.

— У тебя сейчас своя семья, — сказала мать. — А у меня — своя. И у нее есть я.

— Знаешь, когда ты прибудешь на Фомальгаут, возможно, там уже окажутся люди. И что ты будешь делать тогда?

Шри рассмеялась. Дети вокруг рассмеялись тоже — тоненькими, чистыми, будто колокольчики, голосами. Но от их звонкого смеха пробирала дрожь.

— Тебя ограничивает твоя старая манера мыслить, — сказала мать. — Но мы уже превзошли ее.

— Посмотрим.

Он и мать еще долго бродили по дорожкам и разговаривали. Он рассказал про семью и работу на Земле, про похороны Авернус и про людей, встреченных на Дионе и Мимасе. Шри рассказала про свою надежду на возвращение старого гения генетики в систему Сатурна. Шри так хотела поговорить с Авернус.

— Но, увы, не судьба, — сказала Шри. — Впрочем, я поняла, что на самом деле это не так уж и важно. Я знаю теперь, что я, по меньшей мере, равна ей. А ведь я еще могу идти вперед, могу делать новое…

— У Авернус свое место в истории, у тебя — свое, — заключил Альдер.

Он не мог сказать матери о том, что она не сравнялась с Авернус и никогда не сможет. Это было бы слишком жестоко и к тому же бесполезно. Мать никогда не признает ошибок. Она слишком горда и тщеславна, настоящий монстр эгоизма. Она всегда была такой. Проживи она тысячу лет — вряд ли изменится. И никогда не научится понимать людей. Как и Берри, она ушла в мир фантазий. Но у Берри по крайней мере есть Ксбо Ксбейн. А у матери — только ее копии.

Наконец они вышли к тропе, по серпантину забирающейся к лугу, на самый верх скалы, где ждала платформа.

— Мы рады, что ты навестил нас, — выговорила Шри. — Мы изменились превыше твоего понимания, и мы продолжим изменяться. Но мы никогда не забудем тебя.

— Не знаю, смогу ли я сюда вернуться, — сказал Альдер. — Но я не прощаюсь. Мы еще можем поговорить с тобой как сын с матерью, когда пожелаем.

Но он знал, что разговаривать больше не захочет, — и понимал, что она не захочет тоже.

Они попрощались. Аватар глядел ему вслед, стоя в толпе странных детей. Альдер ступил на платформу и понесся к жерлу шахты. Одна плоть, одна ветвь, одна семья. Они уменьшаются, пропадают вдалеке. Платформа миновала крышу, разлетающиеся мембраны шлюзов, пошла к черному небу наверху, где ожидал друг.

2

Спустя двенадцать лет после смерти Авернус Мэси Миннот все еще жила на Титане и работала над проектом терраформирования. Теперь большая часть ее времени уходила на оживление Горячих озер. Они занимали череду новых кратеров к югу от горного хаоса Ксанаду. Озера создали обломки ледяного щита корабля «призраков», отвалившиеся при проходе атмосферы Титана во время кризиса тридцать первого года. Лед растаял от удара, и кратеры заполнились богатой аммиаком водой. Теперь радиаторные решетки, питаемые термоядерными реакторами, не давали озерам замерзнуть. Экоинженеры и геномаги засеивали озера разными видами метанообразующих бактерий и цианобактерий — создавали основание для простейшей экосистемы из водорослей, планктона, нескольких разновидностей креветок и крабов.

Когда прилетел Ньют, Мэси работала вместе с группой циклического использования ресурсов на исследовательской станции у крупнейшего озера, Виндермере Лакус. Ассистент отвез Мэси вверх по крутому склону к посадочной площадке, где стоял маленький атмосферный шаттл Ньюта в фирменной розовой раскраске его транспортной компании — будто орхидея, брошенная в угольный подвал. Внизу расстилалось озеро, все в плавающих льдинах и тумане, курящемся над открытой водой. Несмотря на сеть термоядерных ламп на орбите и постоянный впрыск поглощающих ультрафиолет химикатов высоко в атмосфере, чтобы не допустить образования тиолов, главных поглощающих компонентов мутной атмосферы, на поверхности Титана не хватало света. Но теперь Солнце ясно виделось в небесах, словно крошечный рубин в пыли, и Сатурн тоже — его лежащий на боку полумесяц висел в небе над клубящимся беспокойным туманом.

Мэси с ассистентом проследили за тем, как робот выгружал ящики герметичных контейнеров из роллигона и складировал в трюме шаттла. Контейнеры содержали всевозможные образцы для коллег в Афинском университете и лабораторий в дюжине исследовательских институтов и станций на Земле. Когда погрузка благополучно завершилась, Мэси вскарабкалась на борт. Ньют поднял шаттл прямо вверх, сквозь атмосферу, на стыковку с транзитной станцией. Там Мэси и Ньют перенесли груз на «Слон», перебрались на него сами и отправились на Шестую конференцию, посвященную «Великому прыжку вдаль». Она должна была состояться через восемь недель в Афинах на Луне, но супруги решили сделать крюк и завернуть на Марс.

Брак Мэси и Ньюта длился уже тридцать с лишним лет. Супруги давно притерлись друг к другу, сгладили все острые углы, научились взаимопониманию с полуслова, приспособили свои привычки и обыкновения к долгим совместным путешествиям на тесном корабле. Во время перелета Мэси поддерживала связь с исследовательской станцией на Горячих озерах и терраформирующей командой в новом городе Кольридже. Ньют разбирался с проблемами и рутинной административной работой своей транспортной компании, небольшого флота кораблей, летающих в постоянно меняющемся треугольнике маршрутов между Юпитером, Сатурном и Марсом. Коньком Ньюта были особые поручения и экзотические грузы.

Полет проходил обычным образом. Корабль шел в глубь системы под небольшим углом к эклиптике, пересек орбиту Юпитера и пояс астероидов. И вдруг Ньют высветил на виртуальном экране истинную цель путешествия — небольшую звездочку рядом с крошечным красным диском Марса.

Тремя днями позже Ньют перешел на ручное управление и пролетел последние десять тысяч километров на глазок. Цель закрывал вращающийся щит, заслоняющий ее от избытка света и тепла, а за ним возник слабо светящийся голубоватый кружок, постепенно превратившийся на экранах в пометное ядро — осколок горы, семя, искру. «Слон» проплыл мимо его изъязвленных боков к кораблю, пришвартованному в пятидесяти километрах от поверхности. Он казался крохотным, резко и ярко очерченным на фоне океанического свечения противосолнечного щита.

Комета была короткоживущим спутником Юпитера, грязным снежком массой в тридцать два миллиарда тонн, с поверхностью, покрытой слоями ледяных хлопьев и углеродной пылью, хрупкой, как сигаретный пепел. Нутро снежка — кое-как слипшиеся обломки протопланетного материала, водяной лед, пузыри застывших во льду газов. Снежок летел к Солнцу, а на пути его траекторию заботливо корректировали, позволяли нагреваться определенным местам, и те испускали фонтаны газов и пыли. Через восемьдесят три дня комета уткнется в Марс, распадется на части над его поверхностью и существенно увеличит давление марсианской атмосферы, пока составляющей лишь тридцать два миллибара.

Компания Ньюта выиграла контракт на поставку кометы. Младший сын Ньюта и Мэси, Дарвин, возглавлял команду, регулирующую траекторию кометы, гасил изменения вектора скорости, вызванные хаотическим испусканием газов до того, как развернулся и встал на место солнечный щит, не позволяющий Солнцу глубоко прогреть рыхлый субстрат и взорвать пузыри метана. Но временами, даже несмотря на щит, прогрев достигал критических величин. Когда «Слон» бочком подобрался к кораблю Дарвина, как раз происходил спонтанный выброс газов. Фонтан ударил из бока кометы, обращенного к Солнцу. Шлейф выметнуло на десять тысяч километров. Дарвин с командой был очень занят — срочно корректировал легкое вращение, вызванное толчком. Так что родители встретились с сыном и его соратниками лишь шесть часов спустя, за ужином.

Мэси не видела сына больше года — и с приятным удивлением отметила, как же он похож на отца: бледный долговязый юноша с взлохмаченной копной черных волос, яркими голубыми глазами, быстрой кривоватой усмешкой. Дарвину исполнилось двадцать пять — столько же, сколько его отцу, когда тот помог Мэси сбежать из Восточного Эдема. И, точно как Ньют тогда, Дарвин пытался выбраться из тени родительской репутации, найти свой путь в мире. Дарвин в свое время учинял немало скандалов и ссор с родителями — но теперь был очень счастлив видеть их. Они славно поговорили: посплетничали о братьях и сестрах Дарвина, обсудили планы использования комет для создания поселения–океана вокруг скального астероида. Увод и разборка полудюжины комет, требуемых для такого объема воды, — задача со множеством сложностей и закавык. Дарвин считал, что при должной поддержке ее решат уже в ближайшем десятилетии.