Контракт (ЛП) - Морлэнд Мелани. Страница 18

– Секс без любви, это лишь части тела и трение.

– В таком трении нет ничего плохого. Именно секс без любви мне и нравится. Любовь сказывается на людях, она их меняет, делает слабее и все усложняет. Мне это не интересно.

– Это очень печально.

– Не в моем мире. А теперь вернемся к делу. Ты готова не пуститься наутек с воплями, когда я неожиданно прикоснусь к тебе или поцелую? Ты сможешь с этим справиться? – Я постучал костяшками пальцев по лежащим перед нами спискам. – Чтобы все получилось, нам нужно больше, чем факты.

– Да, – она вздернула подбородок.

– Ладно, нам нужно что-то попробовать.

– Что ты предлагаешь?

Я потер пальцем свой подбородок.

– Что ж, если вариант потрахаться ради самого траха снят с повестки дня и больше не рассматривается, полагаю, надо что-то придумать. Если конечно ты не хочешь все же попробовать?

Она закатила глаза, но ее щеки потемнели.

– Нет. Предложи что-то другое.

Я подавил смешок, порой она бывает забавной. Протянул руку ладонью вверх, приглашая.

– Поцелуй со мной.

Медленно она вложила свою руку в мою, и я накрыл ее маленькую ладошку. Ее кожа была прохладной и мягкой, с ухмылкой я сжал ее пальцы, прежде чем отпустить.

– Видишь, я не обжег тебя или что-то в этом роде.

Чувствуя себя беспокойно, я встал и начал прохаживаться.

– Нам нужно вести себя комфортно друг с другом. Если я целую тебя в щеку или приобнимаю за талию, ты должна вести себя так, словно это нормально. – Я одернул подол рубашки. – Тебе придется поступать также. Касаться меня, улыбаться, смеяться, когда я склоняюсь к тебе и что-то шепчу. Тянуться вверх на этих смехотворно коротких ногах, чтобы поцеловать меня в щеку. Делать что-нибудь. Ты понимаешь?

– Да, – затем она усмехнулась и на ее лице отразилось вороватое выражение.

– Что?

– Если ты зовешь меня «душенька», то мне тоже нужно называть тебя как-то, э-э, по-особенному?

– Я не из тех, кому дают прозвища. Что у тебя на уме?

– Что-нибудь простое.

Это я могу пережить.

– Например?

– Дик, – заявила она с серьезным лицом.

– Нет.

– Почему нет? Это сокращенная форма твоего имени и оно, э-э, подходит тебе во многих аспектах.

Бросил на нее острый взгляд. Я был уверен, она знала, что это прозвище дали мне в индустрии и пыталась высмеять.

– Нет, выбери что-то другое.

– Мне нужно об этом подумать.

– Так и сделай, но «Дик» больше не обсуждается.

Ее губы ехидно изогнулись.

Я закатил глаза.

– Забудь об этом, Кэтрин.

– Ладно. Хотя Дик отлично подходит, но я попробую.

Я проигнорировал ее очевидный подкол.

– Нет… хватит. – Я встал перед ней, встретившись с ее веселым взглядом. – Может, теперь попрактикуемся?

– Попрактикуемся?

Я взял пульт и нажал «воспроизведение», после чего менял музыку, пока из динамиков не зазвучала тихая, нежная мелодия.

– Потанцуй со мной. Привыкни к ощущениям близости ко мне. – Я протянул руку и сказал единственное слово, которое не использовал в отношении ее, за исключением последних пары дней. – Пожалуйста.

Она позволила мне поднять ее на ноги и неуклюже приблизилась. Со вздохом я обхватил рукой ее за талию, притягивая ближе, и втянул запах ее волос, витавший в воздухе. Мы начали двигаться, и я был удивлен, насколько естественным это казалось. Намного мельче тех женщин, к которым я привык, она едва ли доставала мне до плеча, ее голова устроилась у меня под подбородком. В моих руках она казалась легкой и хрупкой, но в тоже время хорошо подстраивалась под мою фигуру. Спустя пару минут напряжение в ее плечах исчезло, позволив мне без особых усилий вести ее по комнате. В движении она была неожиданно грациозной, учитывая, как часто мне доводилось видеть, как она путалась в собственных ногах.

В моей голове раздался голос, нашептывающий, что, возможно, ей всего лишь был нужен кто-то, кто бы стал ее опорой, а не изводил.

Это меня насторожило, и я отпрянул, уставившись на нее. Она моргнула в смятении, и я осознал, что она ожидает какого-нибудь гадкого замечания. Вместо этого я накрыл ей щеку ладонью и ее глаза округлились.

– Что ты делаешь?

– Целую тебя.

– Зачем?

– Тренировка.

Ее с придыханием «ох» достигло моего рта, в то время как мои губы коснулись ее. Те были на удивление мягкими и податливыми, легко соединяясь с моими. Это не было неприятное ощущение, на самом деле я почувствовал, как при прикосновении вниз по позвонку пробежало тепло. Я оторвался от ее рта лишь для того, чтобы опустить голову и еще раз поцеловать, только на этот раз едва коснувшись ее губ.

Отступил на шаг назад, освобождая ее из объятий. Воздух вокруг нас стал насыщенным, я усмехнулся.

– Видишь, не так уж и плохо. Ты не умрешь, если поцелуешь меня.

– Как и ты, – ответила она дрожащим голосом.

Я рассмеялся.

– Думаю, нет. Что не сделаешь ради дела.

– Верно.

Я подхватил пульт и выключил музыку.

– Молодец, Кэтрин. Для одного вечера мы достаточно поработали. Завтра важный день, так что думаю нам обоим нужно отдохнуть.

– Ладно, – прошептала она.

– Сегодня ты славно потрудилась. Спасибо.

Я развернулся на месте и удалился, оставив ее с изумлением смотреть мне в спину.

Глава двенадцатая

КЭТРИН

Я СНОВА НЕ МОГЛА ЗАСНУТЬ, поэтому тихонько прошла по коридору и приоткрыла дверь спальни Ричарда. Этой ночью он спал на животе, обхватив одной рукой подушку, а вторая свисала с края его широченной кровати. Он по-прежнему храпел – именно это низкое, хриплое сопение мне и нужно было слышать.

Я рассматривала его лицо в тусклом свете. Провела пальцем по своим губам, все еще шокированная тем фактом, что он меня целовал, держал в своих объятиях, и мы танцевали. Я понимала, что это все являлось частью его грандиозного плана, но были моменты, проблески мужчины, отличного от того, каким я привыкла его видеть. Вспыхнувшая улыбка, огонек в глазах, даже доброе слово – сегодня вечером все это застало меня врасплох. Хотелось бы, чтобы он почаще проявлял эту часть своей натуры, но он всегда сдерживал эмоции – те, что были позитивными – глубоко внутри. Это я уже поняла. Я знала, стоит мне что-то сказать, он еще больше закроется. Поэтому продолжала хранить молчание – по крайней мере, пока. Хотя вынуждена признать, что целоваться с ним было вовсе неплохо. Учитывая какой яд может источать его рот, губы у него были полными, теплыми и мягкими, а прикосновения – нежными.

Он застонал и перевернулся, забирая с собой одеяло и обнажая стройный торс. Я сглотнула, чувствую частично вину за то, что так таращусь на него, а частично – от удивления. Он был красивым мужчиной – по крайней мере, внешне. Он пробормотал что-то несвязное, я отпрянула, оставив дверь приоткрытой, и шмыгнула в свою комнату.

Возможно, этим вечером моментами он был немного любезен, но сомневаюсь, что он спокойно воспримет, если подловит, как я пялюсь на него, пока он спит.

Однако, его тихие рулады помогли мне погрузиться в мирную дрему.

Рано утром я покинула кондо и отправилась проведать Пенни. Она давно проснулась и была в хорошем настроении. Сегодня она меня узнала, ущипнула за нос, потом мы поболтали и посмеялись, пока она не заснула. В то время как она дремала, я пила кофе, глядя на некоторые из нарисованных ею маленьких рисунков. Она наблюдала за мной, затем подкатила ближе свое кресло, указывая рукой на картину.

– Мне нравится эта, – улыбнулась я. – Она напоминает мне о том, как мы ходили и собирали летом цветы.

Она кивнула, выглядя отстраненной.

– Вам нужно уточнить у моей дочери, не продается ли эта работа. Я точно не знаю, где она.

У меня ком встал в горле. Она снова ушла. Моменты просветления наступали все реже и реже, и я предпочитала подыгрывать, чем расстраивать ее.