Люциана. Трилогия (СИ) - "Алекс Д". Страница 33

— Если ты сама захочешь. — Прошептал он, привлекая ее к себе. — Ты позволишь?

— Отпустить меня? — затуманенными любовью и желанием глазами она смотрела на него из-под опущенных ресниц.

— Нет. Шестой поцелуй.

— А ты примешь отказ?

— Конечно, нет. — Рассмеялся он живым ласковым смехом. У Милы сердце защемило. Конечно, она позволит. Кто, вообще, способен ему отказать.

Силу шестого поцелуя Ричарда Мила почувствовала почти сразу. Это не было чисто физическое соединение их тел. На какой-то момент ей показалось, что воздух в спальне без окон задрожал, став почти стеклянным, как кубик чистого прозрачного льда. Зазвенев, он лопнул и, раскрошившись на тысячи осколков, ударил в нее сокрушительной мощной волной. Сила заструилась по венам бурлящим потоком, оглушив ее новыми необъяснимыми ощущениями. Она чувствовала, как напряглись мышцы под опаленной кожей. Тело налилось свинцовой тяжестью, а потом пришла неведомая до этого легкость. Не объяснить словами, что творилось с ней. Изменилось все. Тысячи голосов рвались в распахнувшееся сознание, звуки, о существовании которых она даже не подозревала, разрывали барабанные перепонки, запахи и цвета стали ярче сочнее. Мила чувствовала себя другой. Она смотрела на свои руки. Они были прежними, но теперь в них притаилась нечеловеческая сила. Тело обрело гибкость, пластичность, оно словно жило своей жизнью. Ей придется учиться управлять свалившимся на нее даром.

— Как ты это сделал? — ошарашено спросила она, озираясь вокруг новыми глазами, глазами птицы.

— Я отдал тебе частичку себя. Ты перерождаешься. Сначала сила ослепляет, потом это ощущение притупляется. Я научу тебя управлять собой. Это легко. — Он с улыбкой наблюдал за ней. Мила была похожа на пробудившегося от спячки котенка. Такой же испуганный взгляд.

— Что значит, перерождаешься? — наряжено спросила Ларина. — Ты ведь не сделал меня…. Ну, одной из этих…. Как их там…

— Нет. Ты не вампир. Пока не вампир. Если я не вкушу тебя в седьмой раз, сила обернется. Не сразу, но все встанет на круги своя. Сейчас ты меняешься, твое тело и разум готовятся к принятию коктейля бессмертия. Если в течение какого-то времени обращения не последует, сила покинет тебя.

— Почему я не чувствую остальных вампиров? Клэр говорила, что я смогу.

— Я блокирую твое восприятие. Я — твой хозяин и контролирую все порывы твоей души. Могу приоткрыть завесу, могу закрыть.

Мила нахмурилась. Ее совсем не нравилось, что у нее появился хозяин. Она же не пес какой-то, шелудивый. Ей хозяин не нужен.

— Я слышу, как в нескольких кварталах отсюда ругается подвыпившая парочка. Шепот накатывающихся на берег волн, сработавшая сигнализация автомобиля где-то очень далеко. Ты знаешь, что у тебя в подвале крысы? Господи, какие невыносимые шорохи. От них можно сойти с ума. — Мила закрыла глаза и приложила ладони к вискам.

— Я знаю, что это нелегко. Но ты справишься. Ты умеешь блокировать ненужные эмоции. Сделай это. Сосредоточься на гребне. Смотри мне в глаза. — Мягко произносил он. Мила повиновалась. Окунувшись во взгляд Ричарда, она быстро понеслась прочь. Яркими вспышками воспоминаний Люда возвращалась в прошлое. То прошлое, которое ей показывал Ричард. Что-то было ей знакомо, словно она проживала это заново, что-то нет. Страх, боль, жажда крови соединились в один гудящий поток, пульсирующий в ее голове. Чужие эмоции, мысли, желания, чужая жизнь, но в ней частичка ее души. Мила не просто смотрела фильм об ускользнувшем тысячелетии, она была главным действующим лицом. Люциана пробудилась в ней, она щедро одарила ее своими черными мыслями и страстями. Никогда еще безумие не было так близко. Это ад…. Ричард, вытащи меня отсюда. Я не хочу. Не могу этого видеть… Огонь разгорался, вырываясь откуда-то из глубин ее души, опаляя, сжигая и обнажая ту, правду, которой Мила знать, не хотела….Ричард давай вернемся. Это почти мольба, стон испуганной души. И подойдя к последней ступени, за которой была смерть, Мила истошно закричала. Последним что-то она увидела в обрывках воспоминаний, был серебряный блеск клинка….

— Очнись, любовь моя. — Вытащил ее из власти тьмы и мрачных образов нежный голос Милза. В его глазах мелькнуло разочарование.

— Ты не хочешь показать мне, где она спрятала свою силу. Не пускаешь меня. Как у тебя получается? — спросил он. Мила приподнялась. Мир встал на место, перестав шататься и кружить ее по лабиринтам памяти.

— Я просто не знаю, где гребень. — Произнесла она. Голос ее стал мягче и ниже, но пока не приобрел бархатистый чарующий оттенок. — Что теперь? Что будет, если ты сделаешь последний…. — Мила запнулась, не в силах договорить. "Укус?".

— Ты умрешь. Если я не обращу тебя. — Грустно ответил Ричард. Он был разочарован. Еще бы. Солнечный свет был так близко.

— Ты ведь не сделаешь этого?

— Сегодня нет.

— Что значит "сегодня нет"? — голос ее зазвенел. — Я не собираюсь становиться кровососом.

— У нас есть остаток ночи. А у тебя еще и целый день. Ты должна вспомнить. — Властно сказал Ричард. Мила вгляделась в его напряженное непроницаемое лицо.

— А что если нет никакого гребня с заточенной в него силой? Кто из вас видел, что Люциана могла бодрствовать днем.

— Я видел. Она же не сразу меня убила. — Он печально покачал головой. — Мне нужен он, Мила. И ты одна знаешь, где его искать.

— Ричард. — Нежно прошептала она, скользнув тонкими пальцами по его щеке. — Я не знаю. Я бы очень хотела тебе помочь. Она не скажет мне. Это ее прощальный подарок вам обоим. Она обрекла вас на вечные поиски, но подсунула обманку. Во мне ничего нет, крове склонности к дурным порокам. Порождение еще одного монстра вряд ли чем-то поможет тебе. Целую вечность ты гонялся за призраком потерянной и любимой женщины. Если бы она могла, Ричард…. - глаза Милы наполнились слезами. Господи, что за день такой. Она все время плачет. — Она бы любила тебя. Она даже хотела этого. Ты напоминал ей о том, что когда-то она могла испытывать чувства.

Ричард спрятал лицо в ладони женщины, в сердце которой находил столько тепла, нежности, понимания и сочувствия.

— Расскажи мне о ней. — Попросил он. В его голосе была такая боль, что Мила не могла отказать. Ричард страдал, не смотря на свою ледяную маску и бессмертную душу. Где-то очень глубоко внутри он все еще был человеком. И этот человек плакал. Эта женщина — Люциана отнимала его у нее. Но противостоять ее власти над ним Мила не могла.

— Люциана родилась давно. Я не знаю точно, когда. Тысячи лет, Ричард. Может, быть еще больше. Я вижу лишь короткий промежуток. Тогда еще Англия не была такой, какой мы ее знаем. Разбитая на части, раздробленная, измученная войнами она представляла собой жалкое подобие будущего королевства. То было кровавое время, жестокое, когда повсюду царил хаос и безнаказанность. Люциана Вилберг родилась рабыней, росла в нищете и голоде. Мать рожала детей, а отец нещадно бил всю семью и беспробудно пил. Она не была хорошей девочкой. У нее не было игрушек, не было друзей. Слишком рано смерть стала для нее привычным зрелищем. Ее братья и сестры умирали от болезней, голода, побоев отца, который ее почему-то щадил. Люция была красивым ребенком, но странным и замкнутым. Однажды в их дом пришли люди в черных одеждах. На ее глазах одного за другим убивали членов ее семьи, отца закололи, словно скотину, а мать изнасиловали и сожгли. Люциана наблюдала за этим страшным зрелищем, спрятавшись за большое дерево во дворе, где и происходила бойня. Она не плакала и не пыталась бежать, когда ее нашли. Ей было шестнадцать. Позабавившись с бедной девочкой на славу, они пощадили ее и оставили в живых. Хотя в тот момент она готова была молить их о смерти. Они сочли ее слишком красивой и забрали с собой, чтобы отвести своему господину. Это был страшный человек. Он увлекался магией, различными ритуалами, где основным компонентом была неостывшая кровь людей. И во время одного из этих ритуалов он сделал ее тем, кем она стала. Закаленная жестокостью, лишенная ласки и тепла, растерзанная, ожесточенная, она стала идеальной убийцей. Так она мстила всему миру за то, что он сделал с ней. Несколько сотен лет она убивала, разрывала на части, а иногда даже съедала тела своих жертв. И ей было безразлично, кто перед ней — мужчина, женщина, ребенок. Люциана была беспощадна. Такой ты встретил ее. Такой ее познал Эдуард Ланкастер. Эдуард привлек ее своей властью, силой, могуществом, деньгами — ведь у нее этого никогда не было, а ты — своим человеческим началом, своей чистой душой, которая у нее тоже отсутствовала. Ричард, она знала, что вы убьете ее. Знала и ждала. К тому времени ей надоело даже убивать, а другой жизни Люциана не знала. И выбрала смерть.