Люциана. Трилогия (СИ) - "Алекс Д". Страница 86

ГЛАВА 7

Мила открыла глаза. Первым, что она увидела был высокий потолок, который кружился. Желудок сжался, к горлу подкатила тошнота. Но сил подняться совсем не было.

— Ричард, — хрипло выдохнула она. Но ей никто не ответил. Повернув голову, Мила увидела, пробивающийся солнечный свет сквозь плотно задернутые шторы. Он спит, догадалась Ларина. Она заставила себя встать. Все ее тело содрогалось от холода и слабости. Ледяной пот струился по спине. Ноги не держали, комната кружилась, она боялась упасть. Хватаясь за мебель, она доковыляла до кухни.

— Нужно поесть. — приказала она себе. Но в холодильнике, кроме засохшей пиццы ничего не было. На вкус она была похожа на наждачную бумагу, но выбора особого не было. Покончив с двумя кусками, Мила побежала в ванную комнату, не зная, как не свалилась по дороге. Ее стошнило. Желудок не принял отвратительную пищу. Засунув голову под холодную воду, Ларина почувствовала себя лучше. Мысли прояснились, и она вспомнила события минувшей ночи. Снова сотни вопросов, ответов на которые она не знала, мучили ее больное сознание. Как ей удалось установить связь с Камиллой? Что означают все эти видения? Откуда берутся все эти новые способности? Где искать Вадима? И стоит ли это делать? Мила вспомнила комнату, в которой запирала себя Камилла, и новый приступ тошноты подкатил к горлу. Ей с трудом верилось, что Вадим станет таким же. Господи, спаси его душу, а она не знает, как помочь ему. А главное, что он сам больше не хочет помогать себе. Он смирился. Он просто ждет.

Умывшись и высушив голову, Мила решилась дойти до ближайшего магазина. Если, она не поест, то совсем лишится и рассудка и сил.

Куриный бульон и стакан теплого молока, облегчили боль в желудке. Мила почувствовала, как сон одолевает ее. Сон был необходим уставшему организму. Но тревога, терзавшая ее сердце, не давала желаемого покоя. Сновидения были оборванными, путанными, пугающими, полными призраков прошлого и настоящего. Черная зияющая дыра засасывала ее прямо в ад. Она почти чувствовала языки пламени на своем теле. Крик застыл в горле. Бессильные хрипы и рыдания….

— Проснись. — властный голос вырвал ее из жуткого сна. Крепкая мужская рука сжимала хрупкое плечо. Распахнув испуганные глаза, Мила еще какое-то время пребывала в объятьях зловещего небытия. А темно-синие глаза, взирающие на нее с мрачным спокойствием, были похожи на темную бездну, которая поглощала ее, подавляя, терзая, уничтожая. Глядя в них, она чувствовала, как распадается на частицы, молекулы, неоны, превращается в пыль, в абсолютное ничто.

— Мила. — его голос обладал магической властью над ее истерзанным сознанием. Он возвращал ее в реальность, исцеляя каким-то необъяснимым образом. Сбросив остатки кошмара взмахом длинных ресниц, Мила приподнялась, облокотившись на подушки. Она все еще тяжело дышала и вздрагивала. Теплое прикосновение его пальцев к ее руке вернули ей уверенность и покой.

— Кошмар приснился? — спросил Ричард. Глаза его потеплели, изменив оттенок. В них растворился весенний рассвет, теплый и свежий, как первое дуновение ветра после грозы. Изогнутые дуги бровей сошлись на переносице. Он казался взволнованным и спокойным одновременно. Людмилу всегда удивляла его способность так владеть своими эмоциями. В то время как она испытывала одиночное чувство, в его глазах проскальзывала целая вереница переживаний, и, если ей нужно было несколько минут, чтобы привести в порядок свои мысли, он делал это в мгновение ока. Иногда Миле хотелось ощущать так, как он, видеть то, что видит он, жить так, как живет он. Ему эта участь не казалась завидной, а ей было интересно все непостижимое.

— Мне приснилось, что я умерла. — дрожащим голосом прошептала Мила. — Я видела ад, он был в глубине твоих глаз. Что это может означать?

— Просто дурной сон. Забудь. — произнес он бархатистым голосом. Мила протянув руку, коснулась его шелковистой совершенной кожи.

— Ты выходил на улицу? — Спросила она. Пальцы ее очертили изгиб его бровей. Как странно устроено его лицо, словно вылеплено из мрамора искусной рукой влюбленного скульптора. Совершенство. Ни одного изъяна даже при близком разглядывании.

— Почему ты так решила? — улыбнулся он. Ричард полулежал, облокотившись на локоть. Золотистые волосы в сумраке спальни казались темнее, чем есть на самом деле. На нем был алый халат, распахнутый на груди, словно для того, чтобы кто-то смог полюбоваться его сильной грудью. Мила все время удивлялась, как необыкновенно идет Ричарду красный цвет, придавая ему необыкновенно чувственный царственный вид. Пальцы коснулись его губ, ощутив их тепло. Четко очерченные красивые губы, созданные для поцелуев и наслаждений, искушающие и опасные.

— Твоя кожа такая теплая, такая нежная и цвет лица здоровый, словно ты только что поел. — прошептала она, услышав, как оглушительно бьется ее собственное сердце. Он поймал губами ее пальцы и слегка пососал их. Глаза Милы затуманились от желания, накрывшего ее жгучей волной. Грудь напряглась в ожидании, кровь обжигающим потоком заструилась по венам.

— Ты угадала. — он улыбнулся, выпуская ее пальцы, скользнувшие вниз, по его груди.

— Это была женщина?

— О да, прекрасная стройная женщина, полная жизни и запретных желаний. — его глаза порочно сверкнули. Мила развязал пояс на его халате, распахнув его. Ричард был обнажен. Великолепен. У нее дух перехватило.

— Что ты с ней делал? — ее руки спускались все ниже, а его глаза становились все темнее, похожие на предгрозовое небо.

— Хочешь узнать подробности? — спросил он, обхватив ладонью ее руку и опуская еще ниже.

— Развратник. Ты ненасытен. Да?

— Увы, я торопился к тебе, и не успел воплотить в реальность все желания моей жертвы.

— Жертвы? Как грубо, Ричард. — Мила сжала ту часть тела Милза, которая оказалась в ее руке, он прикрыл глаза, и, судя по реакции, испытывал совсем не боль. — А кто я для тебя? Тоже жертва?

Ричард улыбнулся, скидывая халат и опрокидывая ее на спину. Мила совсем не была против. Странно, но разговоры о других женщинах больше не злили ее. Неужели она начинает привыкать к его сущности? Ричард стянул через голову ее футболку, потянул вниз бюстгальтер, обнажая грудь. Жадные горячие губы обхватили торчащий сосок. Тело Милы выгнулось, на встречу ласке.

— Ах, Ричард. — выдохнула она. Обхватывая ногами его бедра, прижимаясь к возбужденной твердой плоти. Он приподнялся над ней, прекрасный, словно бог любви. Кончиками искусных пальцев он провел по ее груди, прогулялся по плоскому животу, устремился ниже и, отстранившись, одним резким быстрым движением стянул с нее джинсы вместе с трусиками.

— Как ловко. — засмеялась она тихо и приглушенно. Желание становилось невыносимым. Во рту пересохло, сердце билось, как сумасшедшее. Закинув ее бедра себе на плечи, он вошел в нее сильным глубоким толчком, заставив ее громко вскрикнуть, но не от боли. Схватившись за спинку кровати обеими руками, она судорожно ловила воздух губами, изо всех сил стараясь сдержать рвавшиеся из груди стоны…

Они занимались любовью почти до рассвета. В этот раз все было не так. Ричард словно доказывал ей свое превосходство, свою власть над ней. Мила осознала, что до этой ночи, почти ничего не знала о физической стороне отношений между мужчиной и женщиной. Это откровение пугало ее больше, чем радовало. Этой ночью Ричард сделал ее своей рабыней. Рабыней страсти. Она была уверена, что не сможет лечь в постель ни с одним мужчиной.

Выходя из душа в его халате, Мила встретила торжествующий довольный взгляд Ричарда. Он раскинулся в ее кровати, обнаженный и великолепный и смотрел на нее с видом повелителя.

— Ты совсем забыл о Вадиме. — упрекнула его Ларина. Он закинул руки за голову, Мила смущенно отвела взгляд. С голым Ричардом ей было сложно общаться. Тело снова начинало трепетать от желания. И судя по его реакции он тоже был не против продолжить уроки страсти.

— В отличии от тебя, дорогая, я не забывал о нем ни на мгновение. — ответил он, порочно улыбаясь. — А с ним тебе удавалось забывать обо мне?