Чудовище - Айвори Джудит. Страница 23

Его близость ощущалась ею так ясно, словно она видела его. Луиза слышала рядом его дыхание, чувствовала влажное тепло, исходившее от его тела. От него пахло ароматным мылом – он, вероятно, недавно принимал ванну, – его волосы, наверное, еще мокрые. К запаху мыла примешивался запах одеколона с бергамотом.

Шарль сел рядом, отпив шампанское из бокала. Луиза перегнулась через подлокотник кресла и потянулась к нему. В темноте она нащупала бокал, почти полный, который он поставил себе на бедро.

– А теперь я, можно? – спросила она и попыталась взять бокал из его пальцев, но Шарль поднял его повыше и куда-то спрятал.

Она оторопела. Что он собирается делать? Он приблизится к ней или отодвинется? Он дразнит ее или серьезен? Почему молчит? Он размышляет? Ей хотелось сказать ему: «Посмотри на меня, ведь я красива». Если бы она могла сейчас зажечь свет, ее красота своим сиянием затмила бы все ее остальные качества.

Луиза, балансируя, уперлась руками в подлокотник, потянулась вперед и вцепилась руками в его ногу.

– Так, значит, ты святоша? – спросила она. – И пристрастился к шампанскому? Поэтому ты так разговариваешь со мной?

– Как? – переспросил он.

– Как священник. Ты калиф?

Шарль удивленно хмыкнул и откинулся на спинку кресла.

«Еще вина», – подумал Шарль. Он допил шампанское и снова наполнил бокал из бутылки, которую догадался прихватить с, собой.

Но не успел он пригубить, как Луиза стукнула его кулачком по руке.

– Так ты поделишься со мной или нет?! – воскликнула она.

Шарль протянул ей бокал, придерживая так, чтобы девушка его не уронила.

Луиза взяла бокал обеими руками и сделала внушительный глоток.

– Благодарю, – сказала она и снова устроилась в кресле. – Может, ты связан обетом безбрачия? – Речь ее стала невнятной. Видно, она сильно захмелела. Это от бокала-то шампанского?

– Безбрачия? – тупо переспросил Шарль.

– Ты ведь не хочешь меня поцеловать – вот я и подумала: может, ты никогда не целовался с женщиной?

Он хмыкнул и заметил:

– Я смотрю, тебе нравится флиртовать.

Перед мысленным взором Шарля внезапно возникло видение вчерашней ночи – девушка, которая не только красива и пахнет ароматными духами, но также вполне осязаема: твердые крошечные жемчужинки обвивают нежную шею, опускаются на прекрасной формы грудь, виднеющуюся в глубоком декольте атласного платья… жемчужные нити приподнимаются на холмиках грудей, ниспадают в глубокую ложбинку между ними… водопад из длинных жемчужных нитей устремляется по ее высокой груди вниз и покачивается на уровне талии, словно спасательный трос альпиниста, сброшенный со скалы… Ее силуэт замер в полумраке. Она размышляла над его словами, затем, как видно, успокоилась, откинулась на спинку кресла, зашуршали шелк и атлас. Ее спокойствие, должно быть, вызвано тем, что он уже неоднократно уверял ее, что не хочет ее целовать, а хочет поговорить с ней о том, как далеко может завести их этот поцелуй.

Сквозь мрак Шарль потянулся и дотронулся до ее плеча, пробежав пальцами по ее руке вниз до бокала с шампанским. Да поможет ему Господь, пронеслось у него в голове. Пальцы его дрожали. Он почувствовал внутренний толчок – первый сигнал пробуждавшегося желания. Он переменил позу, наклонившись вперед, коснулся ее ладони и взял бокал. Дыхание его участилось.

Она права. Он сопротивляется. Но почему? Глупый вопрос. Ему же нравится эта девчонка Лулу – нахальная и дерзкая штучка. Ему не хочется причинять ей боль или разыгрывать ее в темноте. Кроме того, его первоначальный план – овладеть ею, а потом разбудить при свете дня и напугать своим видом – больше не казался таким уж забавным.

С другой стороны, он был не прочь поцеловать ее – получить, так сказать, представление о близости со своей будущей супругой. Может, и не только представление. Боже, как она хороша! Он готов овладеть ею. Итак, пора забыть первоначальное намерение преподать ей унизительный урок. Новый план: позволить ей развлекаться вместе с ним. Его гордость не пострадает, ей тоже не будет стыдно. Потом он порвет с ней, чтобы она вернулась к своей обычной жизни, вышла замуж и была верна своему супругу…

Супружеская верность. Шарль нахмурился и спросил как можно небрежнее:

– Когда выйдешь замуж, ты будешь верна?

– Кому?

– Да своему мужу, конечно.

– Не знаю. – Луизе, похоже, было все равно. – Я надеюсь, что придет время, когда я буду верна кому-нибудь или чему-нибудь… – Она умолкла и потянулась к Шарлю. – Знаешь, это шампанское гораздо лучше того, что капитан заказал за обедом.

Так, еще один бокал. Интересно, как сильно она опьянела? – размышлял Шарль, в то время как ее рука нечаянно опустилась на его бедро в опасной близости от той части тела, которая ясно свидетельствовала о том, как мало значат сейчас для него все эти рассуждения.

Шарль приблизился к ней в темноте – к очаровательной юной девушке, которая стремилась найти утешение в том, что является одним из существенных моментов жизни, – влечении к противоположному полу. Сам же Шарль ощущал это влечение как нельзя более остро. У него от этого все болело внутри.

Он поцелует ее. Он это сделает. Она этого хотела. Но Шарль продолжал сидеть неподвижно, чего-то опасаясь, – один Бог знал чего. Наверное, того, что неминуемо за этим последует.

А она все превращает в шутку.

– Ты что, язык проглотил? Или, может, еще что? – Луиза засмеялась над собственной развязностью и сказала: – Я не пьяна. Так и знай – я не пьяна, честное слово. – Она подняла руку в клятвенном жесте, и луна осветила ее ладонь. – Хочешь, спроси меня о чем угодно. – Девушка еще не потеряла способности связно излагать свои мысли, но была уже близка к этому. – Ну, к примеру, об исламе, – предложила она.

Да простит его Господь, он поцелует ее, только чтобы она замолчала.

Шарль наклонился к ней, положил ладонь ей на затылок, на ее прохладные шелковистые локоны, прекрасно понимая, что переход к интимной близости может все разрушить. Он в смятении то улыбался, то хмурился… Луиза Вандермеер, очаровательная, удивительная, загадочная, яркая, забавная, нежная. Десять, минут спустя он будет скрежетать зубами, вспоминая это наивное описание ее достоинств, а потом еще месяц казнить себя, но сейчас, когда Шарль приблизил свои губы к ее губам, эти слова казались ему не только справедливыми, но и возбуждающими.

Луиза замерла в оцепенении. Этот мужчина, которого она никогда еще не видела при свете, притянул ее лицо к своим губам. И сразу стал реальным, настоящим, стоило ему коснуться ее губ. Он наклонил голову и впился в нее жадным, неистовым поцелуем. Ее чувства вспыхнули ярче звезд. Она повернулась навстречу его горячему, сладострастному поцелую, как будто он был солнечным сиянием. Она приоткрыла губы, погружаясь в лихорадочное наслаждение.

С его поцелуем Луиза ощутила возбуждающий жар – в прикосновении его теплых губ, в настойчивости влажного языка. С каждой секундой ее сердце билось все быстрее и быстрее. Пока Шарль целовал ее, она невольно подняла руки с подлокотников кресла, и они застыли в воздухе. Паша поймал ее локти и встал, увлекая девушку за собой в качающийся бездонный мрак.

Весь мир исчез, осталась только каюта корабля, плывущего по бурным волнам, в которой она оказалась наедине с высоким, крепким мужчиной. Он широк в плечах, строен, у него сильные руки атлета. Но они не шли ни в какое сравнение с его бедрами: мускулистые, твердые, это были бедра первоклассного наездника. Луиза представила себе арабских всадников на горячих скакунах, вихрем несущихся по пустыне. Девушка прижалась к нему, а он к ней – вместе они балансировали, стоя посреди качающейся каюты. Шарль снова поцеловал ее, и что-то упало на пол – жемчужинка. Она отскочила и, подпрыгивая, покатилась дальше – все быстрее и быстрее, пока не закатилась в камин.

Хладнокровие и скромность Луизы исчезли вместе с ней.

Шарль положил ее руки себе на плечи, и она прильнула к нему, приподнявшись на цыпочках. Как странно! Не то чтобы Луизе никогда не приходилось испытывать влечение, но она никогда не ощущала его с такой силой. Его ладони скользнули ей под мышки, несколько мгновений он слегка поглаживал ее груди, потом обхватил их ладонями. Он полностью завладел ими, и у Луизы перехватило дыхание. Она со стоном выдохнула в его полураскрытые губы.