Бешеный прапорщик. Части 1-20 (СИ) - Зурков Дмитрий. Страница 91

— А хороша машинка! — Гордей протянул Оладьину люгер, выпавший из руки Длинного Носа. — Вашбродь, трофей возьмите.

— Это не мне. Петр Игнатьич, прими, не побрезгуй. Твоя заслуга… Ну, что, Макеев, живой? — Прапорщик смотрел на потупившегося перед ним солдата. — Ладно, разбираться потом будем. Сейчас уходить надо…

Через час с небольшим группа егерей, возглавляемая унтер-офицером Кранцем, нашла на выходе из леса трупы своих товарищей и двух раненых, находящихся в бессознательном состоянии, — лейтенанта Отто Венцеля и Густава Длинного Носа. Отправив их в сопровождении восьмерых носильщиков к переправе, унтер с остатками группы через двадцать минут вышел на поляну, где, аккуратно сложенные, лежали убитые в бою егеря и поодаль белели два березовых креста над свежими могилами.

— Чертовы русские собакоголовые свиньи! — Один из егерей подошел к насыпанным холмикам и начал расстегивать штаны. — Сейчас я провожу вас в Преисподню!..

— Вилли, идиот из Сольдау! Застегни свою мотню и уберись оттуда подальше! — Кранц зло смотрел на своего подчиненного. — Тупой ублюдок, ты забыл что такое охотничья удача и как легко ее спугнуть? Хочешь всех нас ее лишить?!. Бери Хоффмана и пройдите по реке метров триста, ищите следы русских. Если ничего не найдете, возвращаемся к переправе…

Благими намерениями устлана дорога в… Короче говоря, обратно к виадуку мы через пару дней не пошли, хотя и собирались. Основываясь на старой армейской истине, что легкая подозрительность и паранойя — суть синонимы, выставил в облюбованном лесочке помимо дозорных еще и двух наблюдателей, которые «пасли» проходящие рядом дороги. Один из них утром и поднял шум, примчавшись с сенсационной новостью, что к нам приехали гости. На грузовике, в зеленых мундирах. Значит, к сожалению, я был прав — на нас объявили охоту. Ну, что ж, господа ягеры, поиграем.

В темпе собираем манатки и уходим в сторону Ловича, но по дуге. На месте дневки оставили немного мусора. Слегка заминированного. Не пожалел пары гранат, одну подсунули под ящик от тротила, который перекочевал в вещмешки, вторую привязали к дереву на высоте человеческого роста и протянули жилку к вконец разодранной гимнастерке, висящей на кусте. И там, и там расчет был на человеческое любопытство. Мы отмахали уже верст пять, как замыкающие передали по цепочке, что слышали взрывы…

До нашего «стойбища» под Ловичем добрались уже в потемках. Вспомнив о том, что утро вечера мудренее, выставили охранение и завалились спать. Перед рассветом разослал во все стороны разведчиков, чтобы узнать, не изменилось ли чего в наше отсутствие. Оказалось, что — да. Во-первых, станцию пытаются восстановить, правда, не очень удачно. Все-таки, не умеют гансы организовывать субботники, а Ильич еще в Швейцарии, упражняется в красноречии.

Во-вторых, дорогу на Сохачев мы закупорили основательно. Разведка доложила, что остовы вагонов до сих пор не убраны с путей, баллоны очень аккуратно сложены рядом, и даже тент от солнца над ними умудрились натянуть. И часовых, как тараканов за печкой, куда ни плюнь, — попадешь в ганса с винтовкой. Видно, всерьез опасаются за сохранность ценного имущества. Ну, мы им в этом поможем, и очень скоро. Дождемся нужной погоды, и пустим все по ветру.

Самая же плохая новость заключалась в том, что «зеленые человечки» обосновались на станции. Один из пакгаузов был переоборудован ими под казарму. И несколько офицеров там крутилось. Иметь таких соседей под боком — удовольствие небольшое, но выбора нет. Значит, будем ходить «на цыпочках». Как в том анекдоте: «Партизаны тихо и незаметно подорвали склад боеприпасов и двинулись дальше».

Посчитав егерей, крепко призадумался. Этих гадов по станции штук семьдесят-восемьдесят шарится, нам с ними в открытый бой вступать не с руки. Значит, будем наблюдать за их поведением. И подкинем одну, или несколько вводных. Отправляем «пятерку» по дороге на Скерневицы с важной миссией. Там, где недавно рванул вагон с тротилом, сейчас во всю мочь немчура пытается засыпать воронку и восстановить путь. Не менее сотни саперов увлеченно создают эффект муравейника. Задача моих орлов состоит в том, чтобы немного его разворошить. Помелькать среди кустиков, пострелять малость, разрешу кого-нибудь ранить, или даже убить. Потом очень быстро исчезнуть с места происшествия.

И для солидности придаем им Котяру с его карамультуком. После нападения на станцию, Федора с моей легкой руки все стали называть только так, и никак иначе. Чему он, впрочем, был только рад. Особо словоохотливым показал свой немаленький кулак, и заявил, что они — мелочь сопливая, а у него уже позывной имеется, как и у всего Первого Состава. Со временем Гриня стал Пан Атаманом по ассоциации со «Свадьбой в Малиновке», Андрейка — Зингером за свое умение «вышивать» из пулемета, Митяя сначала хотел сделать Шварцем, как Арнольда Терминаторовича, но он категорически не воспринял германское прозвище, поэтому остановились на Рэмбе. В оправдание рассказал ему, что читал одну книжку про воина с таким именем, которого нечаянно обидели, и что потом из этого получилось. Ну, а Михалыч им же и остался… Что-то я в воспоминания ударился, не о том думаю. Сейчас надо смотреть, как «зелененькие» будут реагировать. И насколько хорошо у немчуры система оповещения работает…

Оказывается, она работала хорошо. По моим подсчетам туда — час ходу, да там еще столько же. Осмотреться, подготовиться, и пошуметь. Через два часа с небольшим часть гриндойчей быстро, без суеты собралась, залезла в грузовик и укатила в нужном нам направлении. Одновременно с ними еще десятка два егерей пешком двинулась на восток от станции, отрезая путь моим бойцам. А вот это уже не есть гут! Возвращаемся в лагерь, поднимаем еще две группы, и посылаем следом с задачей себя не обнаруживать, но если наши нарвутся на немчуру, помочь пробиться к лагерю.

Обошлось без эксцессов, все вернулись целые и невредимые. Рассказали, что появились в тот момент, когда какое-то гансовское начальство устраивало разнос своим подчиненным. Чтобы на наших обратили внимание, Кот сделал из своего ружья аж три дырки в маневровой «кукушке», которая притащила платформы с щебнем, а остальные малость постреляли по саперам, дружно выполнявшим команду «Ховайся, кто где может!». Потом начальство попыталось поднять этих землекопов в атаку, и вся группа ржала, глядя на то, как резво они штурмуют рощицу, из которой все давно уже ушли. Напомнив о себе фланговым огнем, «пятерка» не стала ждать продолжения спектакля, и отошла на безопасное расстояние. Тем более, что в бинокль было видно, как какой-то немец, бурно жестикулируя, орет в телефонную трубку в то время, пока его камрады пытаются настичь и покарать русских. Повалявшись еще немного на спелой июльской травке, группа все-таки дождалась приезда «зеленых», и посмотрела за их действиями. Они им показались очень грамотными, поэтому было принято решение вернуться на базу. Вторую команду егерей они опередили и, соединившись с подстраховывавшими, прискакали в лагерь.

А выводы из всего этого будут следующие: Первое, — у гансов хорошо налажена телефонная связь. Второе, — егеря могут толково организовать прочесывание, и, наверное, умеют вести бой в лесу. Последнему тезису подтверждение было получено в самом ближайшем времени.

Подробности боя узнали только на рассвете, когда в лагерь пришел отряд прапорщика. По каменно угрюмым лицам пришедших, даже без объяснений, было понятно, что случилось нечто очень нехорошее. Потом уже бросились в глаза белеющие в сумраке повязки. Оладьин, держась неестественно прямо, подошел и собрался рапортовать. Увидев его лихорадочно горящие глаза и побелевшие от волнения скулы, решил его опередить.

— Костровые, накормить и напоить чаем всех прибывших… Пойдемте, Сергей Дмитриевич, к моему костерку, там все расскажете.

Прапорщик как-то вдруг сгорбился, будто из него вытянули стержень, и пошел за мной…

— Докладывайте, Сергей Дмитриевич, что произошло.

Оладьин, уставившись невидящими глазами в мерцающий огонек костра, стал рассказывать, как бы через силу выговаривая слова: