Ветра Унтара (СИ) - Элиман Итта. Страница 10

«Белая Гильдия из долины Зеленых Холмов! Вы молоды и беспечны», – сказал тогда король Кавен, снял очки, протер их кружевным платком и пристально посмотрел в глаза каждому. – «Но вы первые, кому удалось пересечь Черное Ущелье и не испугаться древнего волшебства. Думаю, вы достойны того, чтобы принять на хранение волшебное оружие. Пусть стрелы этих арбалетов послужат в ваших руках миру, чести и справедливости!»

С тех пор арбалеты короля Кавена, пусть и доставляют массу неудобств, но служат нам верой и правдой. Подобное оружие не сыщешь и в лучших отрядах королевской гвардии. Дедушка Феодор признался, что всегда мечтал иметь такой арбалет. Стрелы, которые сами чуют цель! Стрелы, которые, настигнув жертву, всякий раз возвращаются! Предположим, тут есть, о чем помечтать...

________

Холмы Долины тянутся от леса до леса вдоль побережья. Здесь часто плутает северный ветер, распевает песню волн и оставляет на языке соленый привкус моря. Он, северный ветер, может поручиться, что я и мои друзья-музыканты не раз проходили этой дорогой, покидая дом. Мы уходили летом и возвращались весной, мы приводили с собой друзей и добрые вести, но северный ветер ждал нас, играя флюгерами на черепичных крышах. Я спрашивала себя, мог ли он сорвать наш Золотой Флюгер и вороньи гнезда на Тополе-Великане? Как знать? Северный ветер волен. И все-таки что-то подсказывало мне, что забавы морских ветров тут не при чем.

Поднявшись на вершину Последнего Холма, мы сразу увидели Дымную Равнину. Она раскинулась почти до самой Купеческой Гавани. С запада ее теснил Хвойный Лес, он, словно безмолвный стражник, охранял равнину от внешнего мира. Мы остановились, Эмиль указал на юго-восток:

– Вон, видите Молочный хутор? За ним повернем налево и срежем путь по берегу.

Никто не возражал. Сегодня Дымные Равнины и впрямь казались дымными. Дождевая пыль туманом застлала поля, сизое небо прижалось к самой земле, а воздух был такой влажный, что его можно было пить.

– Тихое нынче море, – произнесла Ив. – Кроткое...

Под ватным одеялом дремлющих туч вздыхало море. Потерянным стальным пояском, слезою угрюмой феи поблескивало оно вдалеке. Печальное, уставшее от долгой зимы, море тоже терпеливо ожидало перемену погоды.

Мы поудобнее вскинули арбалеты и зашагали дальше. Хотелось поскорее добраться до Купеческой Гавани, а там - купить лошадей, и только нас и видели! Дорога пошла под уклон, и пришлось невольно ускорить шаг.

– Какие сомнения, Эм? Тигиль наверняка еще не ушел в море! Весна-то холодная, а кахлы капризные, как девчонки! – рассуждал Эрик. – Найдем его в Гавани, коли повезет. Верно? Ставлю дедушкино огниво, ему известно об Улене. У Тигиля свои секреты. И источники свои. – Эрик скинул капюшон, стряхивая с него дождевую морось. – И, вообще, скрытный он парень...

– Не без того, – согласился Эмиль. – В любом случае Тигиль не станет нас ждать! Может, если весточку оставит. Что касается меня, я бы поспешил.

Все-таки Эрик – наивный человек. Да, если Тигиль еще не ушел по весне в море, он наверняка что-нибудь да знал. Но, в таком случае, ставлю на все что угодно, он давно уже в Синем Лесу или даже в Перепусках.

– Ух ты! – резко остановился Эрик. – Да глядите же вы!!! Стойте! Ведьма вас!

Преодолев неведомую силу, что сама несет ноги по спуску, я врезалась в Эрика, он ухватил меня за локоть и ткнул пальцем в небо.

– Смотри!

Со стороны Хвойного Леса, точно парус, колыхаемый ветром из стороны в сторону, приближалась гигантская черная туча. Сначала она была похожа на огромный рой мух, но когда она накрыла собой полнеба, стало ясно, что это галки. Тысяча галок, десятки тысяч! Они понеслись над нашими головами, и тишина садов и полей вздрогнула от их пронзительных криков. Галки будто вырвались из плена, так они спешили!

– Разорались-то! Весне что ли радуются? – проговорил Эрик.

Мы запрокинули головы и пораженно смотрели, как силуэты встревоженных птиц разрезают занавес дождевой пыли. Темным маревом затянулось небо, сотнями пролетали они над Последним Холмом, проносили блеск тугих крыльев, и ныряли в долину. Галки вовсе не радовались весне, что-то подгоняло, что-то несло их, я чуяла этот неуловимый, с горечью, вкус – вкус тревоги. Галки летели и летели.

"Нет на свете таких стай." – подумала я. – "Нет!"

– Видели когда-нибудь подобное? – нарушила молчание Ив.

– Бывало, – ответила я. – Серные ведьмы... Эти мешки с отравою! Их было еще больше!

– Но ведь это не ведьмы, а птицы, – резонно сказала малышка.

– Уж точно! Птицы! – Эрик снял с плеча белую кляксу, обтер руки о штаны и сплюнул в лужу. – Такая туча! Несутся как сумасшедшие!

– Дурной знак. – Вытирая птичий помет с арбалета, произнес Эмиль.

– Ладно тебе, – махнул рукой Эрик. – Дождем смоет, ерунда! – он помолчал, смотря, как черное облако птиц качается над долиной. – Я вот что думаю, Эм: надоела эта долина до ведьмы. Если удастся сторговать лошадей на Молочном Хуторе, могли бы поспеть в Гавань к завтрашнему утру.

– Размечтался! До Купеческой Гавани можешь даже не вспоминать про лошадь. Весна! Все до единой – в полях, так что терпи, братишка! – Эмиль потрепал брата по плечу и зашагал вперед.

Птичий ковер над головами поредел, разбился на пары, и, наконец, последняя галка унеслась в долину Зеленых Холмов. Тогда внезапный порыв ветра дождем ударил нам в лица, один порыв...

Не только Эрику хотелось поскорее оторваться от родных земель и умчаться в неведомые леса, из которых Синий – самый прекрасный. Но Эмиль, конечно, прав: весной у крестьян свободных коней не найти. Да и в Гавани, думаю, они сильно подорожали.

Дорога спускалась с последнего холма и бежала вниз, вдоль черных с зелеными прогалинами полей, в самую чащу Хвойного Леса.

НОЧЬ В ХВОЙНОМ ЛЕСУ

Глава 3, повествующая о сомнительной пользе сна на природе

За целый день нам не встретилось ни единой повозки. Дождь моросил и моросил, мы вымокли до нитки. Эмиль беспрестанно смахивал с волос студеные капли, но они катились и катились, повисали на кончике носа и подбородке. Эрик даже не пытался бороться с дождем, он мрачно шагал по лужам и ворчал на погоду:

– Подумать только, природа распоясалась окончательно. Скоро май, а на тебе, – то ураганы, то дожди, то какие-то стаи сумасшедших птиц!

– Флюгер жалко, – вздохнула Ив и поправила на плечике лямку скрипичного футляра. – Сердце ноет, что дом остался стоять без него.

Мы с Эмилем только переглянулись. Ив была права, – сердце ныло.

К вечеру дождь, наконец, приутих, и мы вошли в Хвойный Лес. Тихо и сумрачно показалось нам здесь. Высокие ели доставали до самого неба, и мы очутились в лабиринте их распростертых лап. Мы шли и шли, и не заметили, как исполинские ели потемнели, а их угловатые зеленые тени двинулись на дорогу сплошной стеной. Холодало. Темнота подползала незаметно, кралась, как кошка, ложилась под кусты и деревья, лизала ноги и поднималась из-под земли. Мы были в пути весь день с раннего утра, и с непривычки устали. Один Эмиль впереди шел бодро, нисколько не сгибаясь под тяжестью заплечной ноши. Глядя на него, волей-неволей приходилось тащиться следом.

Так уж повелось, что куда бы ребята не отправились, они везде тащили за собой музыкальные инструменты. Эрик и шагу не мог сделать без гитары, флейта Эмиля вообще охранялась законом его веры в пугих ундин, а скрипичный футляр на плече Ив давно стал главной частью ее изящного образа. Я тоже брала с собой краски и немного бумаги, но они хранились тайно, в непромокаемой части рюкзака. Таким образом, мне и Эмилю, чья флейта весила не больше килограмма, доставалась вся походная утварь и основной провиант. На боку моего рюкзака путешествовал котелок, а Эмиль тащил и топор, и керосин, и чайник.