Чары Клеопатры - Головнёв Леонид Петрович. Страница 16

— А ведь ты, Александр Терентьевич, прав, — сверкнул глазами Зураб.

— Ладно, хватит травить, — оборвал разговор Громада, и все трое посмотрели на старинные напольные часы.

До совещания оставалось пятнадцать минут. В зал по одному входили члены правления.

К беседующим присоединился Бармен — так все звали начальника службы безопасности, настоящего его имени не знал никто.

— Наверное, и на этот раз мы не увидим нашего генерального, — сказал Бармен.

— Похоже на то, — кивнул Громада.

— А какая нам разница, увидим — не увидим? — произнес Зураб. — Лишь бы дело шло, а командует пускай циркулярами.

— Да в том-то и дело, что все пошло через пень-колоду, — ответил Ероха. — Прокол за проколом.

— Может, менты лучше работать начали, — сказал Зураб.

— Ага, и в нашу среду внедрили ментовскую суку. Вот он и продает нас с потрохами, — добавил Громада.

— А может, настоящего шефа давно ликвидировали, а «Эдельвейсом» командует какая-нибудь конкурирующая группировка, которая хочет прибрать к рукам синдикат, — предположил Бармен. — Отсюда и все наши провалы.

— А провалы-то наши им, конкурентам, зачем? — спросил Зураб.

— Молодой ты, Зураб. Как червь яблоко пожирает? Пробирается внутрь и лишает его жизненных соков. Яблоко падает, и тогда червь догрызает его до конца. Так же и с синдикатом. Предприятие обесценивают, а потом и прибирают к рукам. За копейки. Это называется искусственное банкротство.

— Но если шефа нет — кто же нам циркуляры присылает? — не отставал Зураб.

— Кто, кто! Почем я знаю, кто? Может, тот самый мент, который внедрился в синдикат, — ответил Бармен.

Глава 9

Тайная вечеря

Посреди рыцарского зала, прямо под люстрой, стоял круглый дубовый стол. Вокруг него — семь стульев, а членов правления собралось, как всегда, шесть. Каждый знал свое место. Седьмой стул, расположенный спинкой к большому центральному камину, должен был остаться пустым — таинственный хозяин «Эдельвейса», судя по всему, не появится и на этот раз.

Согласно ритуалу, без пяти двенадцать все шестеро членов правления встали вокруг стола. Наконец часы пробили двенадцать, и с последним ударом часов ожил динамик, вмонтированный в дубовую панель над входом в зал.

— Александр Терентьевич Громада… — произнес гнусавый голос и перечислил его должность, регион и дела, которыми тот занимается, после чего Громада сел за стол.

— Бармен… — Тут голос сделал паузу, словно поперхнулся. Однако все и так знали, что этот человек, имя которого неизвестно, возглавляет службу безопасности «Эдельвейса».

Бармен сел рядом с Громадой и положил на стол папку.

— Саркис Погосович Саркисян, — продолжал представление собравшихся голос. — Ведает общаком, главный бухгалтер фирмы…

Толстый седой человек в роговых очках с достоинством занял свое место напротив Громады.

— Артем Сидорович Ерохин, отвечает за Сибирский регион, — бубнил монотонный голос.

Едва дождавшись конца длинной фразы, Ероха по-хозяйски расположился на стуле.

— Черный Беркут, — продолжал вещать динамик, — отвечает за Сочи…

Имени, фамилии и должности рябого громадного азербайджанца голос не назвал. Все поняли: не положено.

Последним голос представил Зураба Сихашвили, и тот занял место рядом с пустующим председательским.

Неведомый хозяин «Эдельвейса» имел веские основания созвать внеочередное совещание правления. Слишком много в последнее время появилось проколов, и в самой их зловещей последовательности чувствовалось что-то угрожающее и неотвратимое.

Прежде всего члены правления должны были обсудить проблемы внутреннего свойства — по России и СНГ, в основном по Казахстану, а также Украине и Таджикистану. А кроме того, рассмотреть предложение одного известного в криминальных кругах международного консорциума совместно осуществлять транспортировку наркотиков из стран-производителей и осваивать новые рынки сбыта.

С одной стороны — предложение заманчивое: у западной наркомафии несравненно больший опыт. С другой — западный спрут несравненно могущественнее. Может сожрать «Эдельвейс» с потрохами. Возможно, так и задумано.

— Господа, у меня в депеше написано, чтобы я вел сегодняшнее заседание, — произнес Громада.

— Ну и веди, если велено, — сказал Зураб.

— У меня есть список вопросов, которые необходимо обсудить, — продолжил председательствующий, оставив слова Зураба без внимания. — Начнем работу. Пожалуйста, Саркис Погосович!

Финансист «Эдельвейса» поправил роговые очки и встал из-за стола.

— За последний месяц мы недополучили около двенадцати миллионов долларов. Больше всего потеряли в центре — в Санкт-Петербурге и в Поволжье. Неплохо обстоят дела в Сибири и на Дальнем Востоке. Ни шатко, ни валко идут дела на Урале и юге России. Предлагаю ужесточить контроль за доставкой и реализацией зелья — раз. И второе — сократить время, отпускаемое на реализацию товара до одной недели.

— Но тем самым мы отпугнем распространителей, — сказал Ерохин. — Надо четче планировать работу. Могу поделиться опытом.

— Поддерживаю Epoxy, — поднял руку Бармен. — Надо эффективней и жестче работать, как это делают в Омске, искать новые рынки сбыта и надежную крышу. А сокращать время на реализацию товара нельзя.

— Согласен, — кивнул Громада. — Решение принято. Что еще у тебя, Саркис?

— Большая растрата наличности у гендиректора фирмы «Эдем» Банкова. Из «черной» кассы исчезли полтора миллиона «зеленых».

— Ясно, — нахмурил брови Громада. — Бармен, поручаю тебе провести расследование с пристрастием и доложить мне лично.

— И правлению, — добавил Зураб.

— Да, конечно, и правлению, — поморщился Громада.

— У меня все, — сказал Саркисян и сел.

— Прежде чем перейти к главному вопросу, я хочу посоветоваться с вами, как поступить с Амантаем, который попал в поле зрения омской милиции.

Это сообщение Громады прозвучало как гром среди ясного неба. Омск, как и Павлодар, считался одним из самых сильных звеньев в наркоцепочке. Опытный наркокурьер до сих пор не прокалывался.

— Надырова взяли?

— Пока нет, но могут взять не сегодня завтра, — сказал Громада.

— А откуда у ментов данные на него?

— Из Крыма прислали фотку вместе с цидулькой. Пока еще не выяснил, кто именно. Да это теперь и не суть важно.

— Значит, там и наследил.

— Что с Надыровым решим? — спросил Громада.

Члены правления многозначительно переглянулись.

— Убрать его надо, пока не повязали…

— Согласен, — кивнул Саркисян, до сих пор молчавший. — Он слишком много знает.

— Если запоет в ментуре — дело табак.

— Амантай — парень крепкий, так просто его не расколешь, — попытался вступиться за наркокурьера Черный Беркут.

— Найдут у него слабое место, — сказал Саркисян. — Он в бабах своих завяз, как муха в банке с медом. Нажмут на его баб — и расколют.

Зураб Сихашвили, дождавшись, пока все высказались, возразил:

— Надыров — опытный работник. Стоял у истоков нашего «Эдельвейса».

— Мало ли что, — бросил Бармен.

— Такими кадрами не разбрасываются, — ответил Сихашвили.

— Что ты предлагаешь, Зураб? — спросил Громада.

— Не надо спешить, убрать всегда успеем. Надо отозвать его, изменить внешность…

— А если его загребут?

— Если понадобится — и в ментуре его пришьем!

Странно, но эта простая мысль никому до сих пор не пришла в голову.

— Сихашвили дело говорит, — сказал Черный Беркут. — Я поддерживаю его предложение.

Споры разгорелись с прежней силой.

— Шеф, если ты слышишь нас, выскажи свое мнение! — комически воздел руки к потолку Бармен.

Совещание длилось больше часа. Все выдохлись. Громада потянулся к пустующему председательскому креслу, нашел на пульте кнопку с надписью «кофе» и нажал ее.

Через несколько минут в зал вошел высокий охранник в камуфляжной форме. Это был Гримо — руководитель охраны подземелья. В руках он держал поднос с шестью чашками кофе.