Чары Клеопатры - Головнёв Леонид Петрович. Страница 34

Клеопатра задумалась:

— Может быть, ты и прав.

Конец рабочей недели для Клеопатры, как и для остальных членов облдумы, был особенно напряженным, поэтому приглашение Алевтины на дачу, на шашлыки, оказалось очень кстати.

Уикенд складывался как нельзя лучше. Подвыпивший Евгений Евгеньевич был в отличном настроении, заботливо ухаживал за «милой Зулейкой». Не отставала от мужа и хозяйка. Только вот сына на даче не оказалось.

— Хандрит сынуля, — вздохнула Алевтина. — Перепады настроения, что ли.

— Ничего странного, переходный возраст, — сказал Евгений Евгеньевич.

На открытой веранде вкусно пахло шашлыками. Пока Алевтина, взяв в руки бразды правления, распоряжалась по хозяйству, Евгений Евгеньевич и Клеопатра устроились в беседке. Он принялся рассказывать о своей работе, которая, хотя и была интересной, приносила сущие гроши. Говорил о том, что наболело. Поначалу Клеопатра слушала его лишь из вежливости, но когда он упомянул, что недавно делал спектральный анализ сложнейшего соединения, сонное состояние с нее слетело.

— Вы и органическое вещество можете исследовать? — спросила она.

— Конечно. У нас комплексный подход.

— Знаете, Евгений Евгеньевич, я могла бы вам подкинуть одну работенку. Фармацевтической компании требуется срочный анализ вещества. Заплатят они прилично, я гарантирую. Одно условие — полная анонимность. Знаете, конкуренты, то да се…

— Понятно.

Когда Ильина назвала сумму, Евгений Евгеньевич присвистнул. Клеопатра достала из сумки пакетик и протянула его химику:

— Сделаете ко вторнику — гонорар удвоится.

— Постараюсь, — ответил он.

Евгений Евгеньевич сдержал слово и уложился в срок, но результаты, которые он сообщил Клеопатре, ужаснули ее:

— Очень сильнодействующее вещество. Я советовался в Академии медицинских наук, не раскрывая, конечно, карты. В чем-то градиент сродни нервно-паралитическому газу, он воздействует на клетки головного мозга. Способен вызвать глюки. Передайте своим фармацевтам, его можно применять только в самых ничтожных дозах.

— Непременно передам, — заверила Клеопатра.

Игорь не по дням, а по часам терял человеческий облик. Он превратился в тень. Клянчить у друга пилюли стыдно — уже столько задолжал, что не знал, как рассчитаться.

Пропал сон. Лишь когда сваливался в полном изнеможении, погружался в смутное забытье. Странные видения, без начала и конца, посещали его в самое неподходящее время. В такие минуты взгляд его застывал, а сознание как бы отключалось. Занятия он забросил, как школьные, так и спортивные.

После серьезного разговора с директором колледжа Алевтина Подзольникова вернулась домой расстроенная: дело обстояло гораздо хуже, чем она предполагала. Они с мужем решили попытаться выяснить, что происходит с сыном.

Вечером, как обычно, собрались на кухне за ужином. Игорь задерживался у себя в комнате.

— Надо Игоря врачу показать, — сказал отец.

— Он не хочет к врачу, хоть убей, не соглашается, — покачала она головой.

— Ты, кажется, собиралась поговорить с его тренером.

— Говорила.

— Как видишь, толку никакого.

— Вижу, не слепая.

— Игорь, к столу! — крикнул Евгений Евгеньевич, потеряв терпение. Не дождавшись ответа, он заглянул в комнату сына:

— Тебе что, нужно особое приглашение?

Через несколько минут Игорь вышел на кухню. Он был бледный, как покойник, глаза бессмысленно блуждали.

Сегодня он чувствовал себя особенно скверно. И это при том, что вчера Александр выдал ему — в последний раз! — обычную порцию препарата на два приема. Весь ужас состоял в том, что его организм каждый день требовал все больше и больше зелья. Игорь сел за стол так, словно у него подкосились ноги. Он поковырялся вилкой в салате и отодвинул тарелку в сторону.

— Ты перекусил в колледже? — спросила мать.

— Нет.

— Тогда почему не ешь?

— Аппетита нет.

— Что за фокусы, Игорь! — произнес отец тоном, не предвещавшим ничего хорошего. — Ешь немедленно, не выводи меня из терпения.

Игорь не реагировал. Он с трудом отличал явь от видений. Кухня то заполнялась какими-то лицами, то становилась пустой, и только два бубнящих поочередно голоса — мужской и женский — нарушали покой измученного мозга. Эти голоса раздражали, хотелось от них отделаться, забыться.

Но «феня» оказывала на его мозг еще одно странное действие: Игорь каким-то образом научился угадывать мысли собеседников — правда, не все мысли, а только частично, — а также предвидеть некоторые события. Однако этот дар еще больше загонял парня в депрессию.

— Сынок, что было сегодня в колледже? — Мать попыталась смягчить грубость отца. — Скажи, ты видел Анатолия Анатольевича?

Игорь исподлобья посмотрел на нее. Мать, не выдержав, отвела глаза.

В мозгу Игоря промелькнули разрозненные фрагменты встречи матери с тренером. Он усмехнулся:

— В шлюхи ему набиваешься?

— Ты что матери говоришь?! — закричал отец. — Совсем рехнулся?!

— Она прекрасно знает, что я ей говорю, — все с той же усмешкой отвечал Игорь.

Алевтина несколько секунд сидела, как громом пораженная, потом зарыдала.

— Сейчас же извинись, мерзавец. — Отец поднялся из-за стола. — Ты уже взрослый и обязан отвечать за свои слова.

Его голос показался сыну тоньше комариного писка. Игорь только досадливо отмахнулся, продолжая упорно смотреть в одну точку.

Отец отвесил ему оплеуху. Удар был такой сильный, что Игорь упал со стула.

— Немедленно извинись перед матерью, — приказал Подзольников-старший.

Игорь неожиданно поднялся, схватил со стола нож и вдруг пошел на родителей. Отец и мать замерли на месте. Их гордость, отличник и победитель математических олимпиад в колледже, стеснительный и вежливый, превращался в дикого зверя. Однако движения его были странно замедленны, как у сомнамбулы, и это несколько облегчило ситуацию: отец сумел уклониться от удара.

— Игорь, мальчик, ты что?.. — пробормотал он.

Игорь не слушал. Он продолжал наступать, медленно махая ножом.

— Сын, остановись! — закричала Алевтина, видя, как Игорь преследует отца, кружась вокруг стола. Парень двигался словно робот.

Отец медленно пятился, совершенно растерявшись. Потом схватил со стола вилку, видимо, не столько для защиты, сколько чтобы отвлечь внимание Игоря. Но вилка в руке родителя не произвела на юношу никакого впечатления. Он сейчас находился в весеннем лесу, среди белоствольных берез. Его пригласил в эту рощу тренер, который незаметно стал главным человеком в жизни, которого он любил и ненавидел.

Да, а где же он? Пригласил его в рощу — и исчез, растаял в воздухе. И вот Игорь остался один. Он увидел странный прибор, похожий на жертвенник. На его плоской поверхности четыре круглых отверстия, из одного вырываются синие языки пламени. Кого это собираются тут сжигать? Сердце Игоря похолодело от ужаса: сжигать-то собираются не кого-нибудь, а именно его. Как он сразу не догадался? Не для того ли и позвал его сюда тренер?..

Но он не сдастся без боя: не зря учился фехтовать.

Появилось странное существо — вероятно, ведьма. Круглолицая, умело прячущая хвост под юбку, кого-то отдаленно напоминающая. Каждое ее слово ужасно раздражало Игоря. Но вот из-за деревьев показался здоровенный рукастый мужик с козлиной бородкой. Игорь испугался, что пришелец сейчас его придушит и труп возложит на жертвенник.

Его опасения подтвердились: мужик отвесил ему затрещину, и Игорь очутился на земле. Но земля в этой проклятой роще была ровная как пол, покрытый линолеумом, и расчерченная черно-белыми квадратами.

Что ж, он дорого продаст свою жизнь.

Игорь схватил с жертвенника нож, — тоже, возможно, приготовленный для него, — и ринулся на врага. Тот начал отступать, а ведьма закричала, что этот жрец — его отец. Ничего лучше она выдумать не могла.

Игорь вступил в поединок со жрецом. Тот для обороны схватил какой-то трезубец, но у Игоря выхода не было, и он продолжал наступать. Они кружили вокруг жертвенника, а ведьма продолжала что-то кричать.