Чары Клеопатры - Головнёв Леонид Петрович. Страница 6

— Сама увидишь. Надеюсь, ты зайдешь ко мне?

— Ты где целый день пропадал? — не ответив, спросила Клеопатра. — Я уже ревновать тебя начала.

Оба, не чокаясь, пригубили шампанское.

— Так поднимемся ко мне? — повторил Алексей свой вопрос. — Ты даже не представляешь, как я этого хочу.

— Разве я могу отказать тебе, мой прекрасный джигит? Уговорил меня одним своим взглядом. Уговорил, — улыбнулась она.

Алексей вдруг вспомнил Наташу. Как хорошо, что они не помирились! Разве может она сравниться с Клеопатрой?

Алексей проснулся от прикосновения прохладной руки Клеопатры.

— Не могла уйти, не попрощавшись, — ласково сказала она.

Алексей сладко потянулся и спросил:

— А почему ты одета?

— Надо мне, дорогой. Если хочешь поехать со мной, познакомиться с моими друзьями, пошевеливайся.

…У подъезда гостиницы стоял «мерседес», правда, не шестисотый.

Клеопатра открыла дверцу машины, села на место водителя.

— Ты машину на охрану не ставишь? — удивился Алексей.

— Зачем? Здесь все свои.

Клеопатра вела машину хотя и осторожно, но вполне уверенно. Ильин это оценил.

Он смотрел на ее профиль, и недавнее свидание с Наташей казалось теперь бесконечно далеким и безразличным.

Центр города долго не выпускал их из своих объятий. Здания становились все ниже, дорога все хуже, появились одноэтажные домики, утопавшие в садах.

— Что поскучнел? — спросила Клеопатра.

— Сам не пойму, — ответил Алексей и, помолчав, сказал: — У меня к тебе одна просьба.

— Всего одна?

— Ага.

— Уже легче, — улыбнулась она и тряхнула волосами.

— Обещай, что выполнишь.

— Что за детские разговоры!

— Останови машину.

— Глупости какие!

— Ну, я прошу.

— Приспичило?

Дорога шла в гору. Похолодало, и Ильина охватил озноб.

— Есть необходимость.

Клеопатра пожала плечами.

— Ну, выкладывай, — не отрываясь от дороги, сказала она.

— Клеопатра, дай хоть одну… сигаретку, — попросил Алексей.

— Да хоть пачку, — кивнула Клеопатра. — Возьми вон, в бардачке. С ментолом… Глотку прочищает.

Он не пошевелился:

— Клеопатра, я о другом прошу. Дай ту сигаретку, которой ты угощала меня в купе поезда.

— Ах, вот ты о чем… — Она откинула со лба волосы, бросила на него испытующий взгляд. — Понравилось, значит? Еще захотелось.

— Ну, да.

— А ты знаешь, что это наркотик? — уже сурово спросила она. — Причем сильнодействующий?

— Догадываюсь, не ребенок.

— Послушай меня, Алексей. Ты больше никогда не получишь от меня этой дряни.

— У тебя нет этих сигарет?

— Есть. Но я не хочу, чтобы ты пристрастился к наркотикам.

— Странно, — произнес Ильин, — в поезде ты поощряла, а сейчас…

— А сейчас — другая ситуация! — Она нервничала. — Я полюбила тебя, и наркотиков ты больше не получишь!

— Клеопатра, ты пойми, мне просто поправиться нужно… Это вроде опохмела. Это последний раз.

— Нет. Это только кажется, Леша. Ты затянешь на горле петлю.

— У меня есть сила воли. Я в любой момент смогу бросить, если захочу.

— Так многие думают. Но мало у кого получается. А я не хочу, дурачок, терять тебя.

— Ну, одну затяжку…

Она, не отрывая взгляда от дороги, вытащила из «бардачка» пачку «Салема» и протянула ему. Алексей демонстративно выбросил пачку в окно.

— А знаешь, Лешенька, как дилеры распространяют наркотики? — спросила Клеопатра, сделав вид, что не обратила внимания на поступок Ильина. — Первую дозу — скажем, ту же сигаретку — они дают желающему острых ощущений совершенно бесплатно. Как говорится, на зубок. А потом он уже сам за продавцом бегать будет. Становится его рабом. И нет такого преступления, на которое он не пойдет, только бы раздобыть дозу.

— Слыхал я эти байки.

— Не байки это, Алексей, а правда. Поверь мне, я всякого насмотрелась. И прошу тебя — не проси, все равно не получишь. Это у тебя ломка…

— После одной дозы?

— Одной дозы! — воскликнула Клеопатра. — У тебя девичья память. Ты всю ночь курил!

— Не помню.

— Ты был в отключке. Перетерпи, скоро полегчает. Хочешь, пивка дам?

— Пива?

— У меня в багажнике есть.

Она притормозила, съехала на обочину. Алексей прямо у багажника выпил две бутылки пива. И впрямь, вроде полегчало, мозг приятно затуманило.

Когда они снова двинулись в путь, настолько похолодало, что пришлось поднять стекла.

— Климат тут слишком тяжелый, — сказал Алексей, застегнув на все пуговицы пиджак. — Днем жарища, а сейчас — холодрыга.

— Климат ни при чем, — покачала головой Клеопатра. — В горы поднимаемся.

Они замолчали.

Клеопатра, изредка бросая взгляд на Ильина, размышляла: не свидетельствует ли этот эпизод о его хронической слабости? У нее была хорошая интуиция, она не могла в нем ошибиться. Тогда, в поезде, она не предполагала, что у них сложатся такие отношения, и несколько «переборщила». Но отступать нельзя. Хозяин кандидатурой Ильина всерьез заинтересовался. Ему позарез нужны надежные функционеры, особенно среди служивых людей. Ильин — человек серьезный, офицер, и отец у него бизнесом занимается. Чего еще лучше… Нет, обратно не повернешь. Тем более что Алексей пришелся ей по душе и не хотелось отпускать его от себя.

— Полегче тебе, Леша? — участливо спросила Клеопатра.

— Башка трещит, — пожаловался Ильин. — Но уже легче.

— Ну, все правильно, — кивнула Клеопатра. — Муки абстиненции.

— Чего?

— Так у медиков ломка называется. — Она достала из сумочки круглую жестяную коробочку, на крышке которой был изображен танцующий шестирукий Шива, протянула Ильину.

— Что это?

— Виски потри.

— Помогает?

— Увидишь.

В салоне распространился резкий аромат неведомого Алексею зелья. Мысли прояснились, и головная боль утихла.

У автобусной остановки Клеопатра остановилась:

— Ты не раздумал, Алеша, познакомиться с моими друзьями?

Он подумал и совершенно спокойно ответил:

— Конечно, нет, моя Клеопатра. Мне с тобой очень хорошо.

Глава 3

Наркокурьер

Московский поезд подали к перрону минута в минуту.

Ильина никто не провожал. Вернее, это ему так казалось, что его никто не провожает.

На самом деле и дама с детской коляской, не спеша прохаживавшаяся взад-вперед по перрону, и две сильно накрашенные девчонки в шокирующих мини, о чем-то увлеченно болтавшие на птичьем языке, и коренастый чистильщик обуви, который устроился со своими нехитрыми причиндалами прямо у выхода с вокзала, и даже носильщик с тележкой для багажа — каждый из них мог за ним наблюдать.

Ильин подошел к своему вагону. Небольшая очередь из пассажиров медленно продвигалась на посадку. Алексей встал за крупной дамой. Не выпуская из рук чемоданчик из крокодиловой кожи, вытер лицо носовым платком и огляделся вокруг — Клеопатры нигде не было.

Рядом с проводником стоял гражданин неприметной внешности и молча сверлил глазами пассажиров. Проводник, напротив, был говорлив и по-южному доброжелателен.

Подошла очередь Ильина.

Проводник, сверив билет с паспортом, вслух повторил номер купе, номер места и сделал приглашающий жест:

— Проходите, отдыхайте.

В купе Алексей оказался один.

Вагон вообще был полупустой — курортный сезон уже заканчивался. Ильин бросил чемодан на полку, вышел в коридор, опустил окно и принялся выглядывать Клеопатру. Провожающих было больше, чем отъезжающих. Одни расставались весело, другие с грустью. Его никто не провожал. И Алексей почему-то подумал: «Хорошо бы увидеть Наташу на перроне. Да еще со Светочкой, держащейся за ее руку… Но это так, фантазия! Она ведь не знает, что он так надолго задержался в Сочи. Да и знала бы — не пришла…»

Он похлопал по внутреннему карману пиджака, сшитого по заказу Клеопатры в рекордные сроки лучшим портным Сочи: там лежала «бумага», выданная Региональным геологическим управлением, на эту справку он возлагал особые надежды.