Маулихакти или Вернись ко мне! (СИ) - Фролова Машенька. Страница 70

Тушите свет! У меня просто не нашлось слов. Да и что можно на такое сказать?

— У маули существует семь ступеней развития его личного огня, его магии. Каждый развивается индивидуально и в большей степени самостоятельно.

Красная магия — майарайя — первая ступень. С ней все рождаются, и чистокровные, и Первые, и полукровки. Это магия физического тела, магия крови и памяти предков. Именно она спасла тебя от смерти при нападении Белых.

Оранжевая магия — вадраай — вторая ступень. Магия роста и буйства желаний. О ней нам рано пока говорить, если переживешь суд, то расскажу.

Желтая магия — ниран — третья ступень. Магия спокойствия и самоконтроля.

Зеленая магия — анарайя — магия отдачи. Ты уже заметила, что те, кто достиг зеленого цвета — целители. А все потому, что желая отдавать и спасать, можно и исцелять.

Голубая магия — вишайдра — магия дара и таланта. Твой знакомый манеер как раз из этой касты.

Синяя магия — аджарай — стать больше, чем тело и дух, стать выше привычного.

Фиолетовая магия — рааран — наивысшая точка развития. Последний кто ее достиг умер в последней войне, и как ты уже, наверное, догадалась, в последней битве.

Я смотрела, как клубы магии вокруг фигурки меняют свой оттенок. После насыщенно фиолетового фигурка растворилась в воздухе.

— А черная магия? — спросила я.

Лицо Накириэля не изменилось, но я могла поспорить, что в камере стало холодно.

— Черный, — начал он, — это цвет безвременья. Даже у порождений бездны или уфиров нет этого цвета в магии. Черный не просто так символ конца всего. Истинно черный оттенок магии поглощает даже свет. Такой есть только у одного существа во всех пространствах. Когда-то люди совершили большой грех — посягнули на чужое, на то, что им не принадлежало. Великая Мать наказала всех нас, оставив жалкую крупицу украденного на Достэе — и теперь первозданная чернота гуляет по миру и уничтожает все. Та черная магия, что убивает разумных здесь именно первозданная, созданная чтобы стирать все и вся. Можешь считать ее просто смертью. Спасения от нее нет и быть не может, потому что создана она и дана нам за наши грехи.

Дух наткнулся на мое лицо и слегка сбавил тон.

— Я знаю, что ты уже и сама поверила этому мальчишке, что в тебе скрыт секрет от болезни. Но, как не печально, он ошибался. Никто кроме Посланницы не сможет совладать с такой силой.

— Но, почему же тогда я все еще…?

Дух пожал плечами.

— Возможно, потому что эта не та черная магия, а просто результат переселения осколка твоей души в новое тело. А может, потому что ты Первая. Кто знает?

— Осколка? — не поняла я.

Мужчина вздохнул и присел рядом.

— Ника, — начало мне уже сразу не понравилось, — в последнем своем рождении ты погибла полностью. Твоя душа была развеяна по Вееру Миров. Что именно сохранило остатки тебя — я не знаю, но именно крошечная часть души, маленькая искорка попала в твой прошлый мир. Как тебе удалось родиться там, в новом теле и как такое вообще возможно, после развоплощения души? Я не могу ответить на этот вопрос, прости. Но, та девушка, с которой я сейчас говорю и та, кто жила здесь — это разные существа. Ты не помнишь своих прошлых жизней именно из-за этого. Иначе бы, ты уже давно вспомнила, если не все, то многое из прошлого.

Я опустила голову, а дух огладил меня по затылку.

— Прости, могу попытаться представить какого тебе сейчас, но это правда и с ней придется жить.

— Я понимаю, — выдавила я из себя.

Мы помолчали. Нельзя сказать, что я не предполагала нечто подобное, но услышать такое от призрака с таким количеством нулей от последней даты рождения было непросто. Слишком много всего и сразу! Как говаривала Скарлетт: «Я не буду думать об этом сегодня! Я подумаю об этом завтра…»

— А хакты?

— Что? — не понял маули.

— Вы рассказали про маули, но не рассказали про хактов.

Дух рассмеялся.

— Хакты — это чистая магия в материальном теле. Хакты имеют тела, но они не совсем разумные. Их создает Велер, милостью своей он дарует каждому из нас самого близкого и дорогого Друга и соратника. Если маули — это клинок, оружие на страже мира, то хакт — щит этого самого оружия. Их главная задача защищать. Причем не обязательно своего маули или только маули. Когда-то хакты гибли и за человеческие крепости и за эльфийские поселения, когда еще мир помнил, что мы защитники. Хакты рождаются после обряда и уже достаточно взрослыми, тогда как маули еще в сущности дети на момент обряда.

— Что, они просто появляются? — не поверила я.

— Не просто. Обряд сложен и маули должен быть к нему готов. Но, в целом, да. Хакт, как существо более энергетическое, чем маули имеет две, а иногда и три ипостаси. И хакт всегда развивается сравнительно одинаково со своим маули, потому что он во многом продолжение его души. Связь маули и хакта настолько сильная, что хакт не живет без маули. Они гибнут вместе, поэтому то у того мальчишки и случился срыв — он думал, что его хакт погиб, а тут он живой и здоровый. Редко бывает, что маули выживает после гибели хакта, но таких можно только пожалеть. Их боль от утраты вечна. Есть правда один случай… впрочем, это не важно.

— А как? — я почувствовала, как заливаюсь краской.

Накириэль понял мой вопрос и расплылся в лукавой улыбке.

— Мужчины и женщины хакты размножаются, как все, только от любви хакта и хакта потомства не будет, потому что оба они — дар Богов, а вот от хакта и кого-то, скажем: эльфа или человека, получится полукровка.

— У меня остался только один вопрос: что теперь со мной будет?

— Как суд Совета решит.

— Что? И ты мне ничем не поможешь?! Почему ты не можешь явиться к ним и сказать, что я Первая не надо меня казнить?

Глаза духа стали очень печальными, если не тоскливыми. Как в глаза щенка заглянула.

— Потому что я — дух-хранитель. Меня видишь и слышишь только ты. На подобное способны еще синие маули, да и то не все. Но, на Совете я тебе не помогу не поэтому. Если сама раса отвергнет тебя — что ж, так тому и быть.

— Но… но, если они решат меня казнить?

— Не решат, — убежденно проговорил маули, — ты насовершала достаточно, чтобы тебе поверили и приняли.

— Откуда такая уверенность? — буркнула я.

Накириэль покачал головой и снова взмахнул рукой.

Снова раскрылась иллюзия.

Уже знакомая мне воронка после буйства Коума. Стою я, вся такая красивая, от остатков обугленной одежды и кожи идет дымок. Справа Коум вертит головой. В паре метров от нас на ноги пытается подняться Амалиэль. С моих изрезанных ладоней на сухую землю падает кровь. Но, еще больше ее под ногами. С ракурса иллюзии хорошо заметно, что вся работа Хемаха пошла прахом. Приличный кусок кожи просто висит почти на боку, не хуже остатков рубашки и жилета.

— Живем! — выдала я.

Точнее, это я думаю, что сказала именно это. На деле же в реальность вырвался какой-то невнятный набор гортанных и булькающих звуков.

Коум от этого вздрагивает и оборачивается ко мне. Лицо мальчишки резко сереет, а потом и вовсе приобретает зеленоватые отлив. Я, на картинке, не замечаю его лица, даже, похоже не заметила, что он повернулся. Взмах рукой — и от окровавленной ладони в сторону Дэмиана полетел луч с бирюзовым отливом. Манеера выгибает дугой и швыряет на землю.

Потом этот же луч, вынырнув из тела безликого, врезается в Амала, только уже не бирюзового, а цвета расправленного металла. Потом еще и еще, множество раз один и тот же луч, меняя оттенки и тона своего сияния, как солнечный зайчик перескакивал от тела к телу. Снова и снова бессознательных и раненных хактов выгибало в дугу и швыряло в пыль.

Тогда, когда все это происходило, я не заметила ничего подобного. А сейчас ясно видела, как исчезая у кого-то из хактов, те же раны появлялись на моем теле. Все происходило настолько быстро, что никто ничего не заметил. Для всех, кроме Накириэля, Дэмиана и других хактов подбросило одновременно. А вот сейчас, глазами духа я хорошо видела, что каждый хакт словно бы оказывался в своем, отдельном временном потоке. На кого-то уходило больше времени, на кого-то меньше, а в конце луч просто распался водопадом разноцветных искорок.