Маулихакти или Вернись ко мне! (СИ) - Фролова Машенька. Страница 8

Ребенка пугать нельзя никак. Точнее можно, но не своим видом. Поэтому я открыла глаза, и получилось у меня это достаточно быстро. На кровати сидел тот самый мальчик, теперь я его могла хорошо рассмотреть. Темно-рыжие волосы, но без веснушек лицо. Красивые, большие зеленые глаза, чуть курносый нос. На вид ребенку лет восемь, а может и больше, и почему я решила, что ему не больше шести, когда первый раз увидела?

Детеныш расплылся в радостной улыбке.

— Госпожа! — заголосил он. — Госпожа!

— Ты меня еще тетей назови! — огрызнулась я, но тоже попыталась улыбнуться.

— Что? — не понял мальчик и крепче сжал мою руку.

— Ничего. — повинилась я, еле шевеля пересохшими губами. — Это я шучу!

— А-а-а… — протянуло чадо. Красивый он все-таки. Вырастет все девки его. — Госпожа, мама говорит, что вы болеете и скоро уйдете, как папа. Это правда?

Я, честно говоря, зависла. Вот что на такое сказать? А что ответить ребенку? А главное внутри такая буря эмоций возникла, что я даже привстала. Мальчик истолковал мои широко распахнутые зенки по-своему и затараторил, извиняющимся голосом:

— Госпожа, я к вам давно хотел, а мама не пускала. Говорила, что не время, а потом я увидел, как от нас лекарь ушел и стал спрашивать, можно ли к вам в гости? А она сказала, что вы скоро уедите, а перед долгой дорогой надо отдохнуть, поэтому вы спите и вас нельзя будить. Но сейчас мама к ратникам пошла зачем-то, а я… а я к вам. Вы простите, что разбудил! И маму не ругайте, она не знает, что я здесь, честное слово. Ругайтесь на меня, пожалуйста! — последнюю фразу он произнес, вжимая голову в плечи.

Открываю и закрываю рот. Хочу что-то сказать, но не знаю, что и закрываю. Н-да, второй шок за минуту — это перебор. Смотрю на мальчишку и понимаю, что-либо он и правда думает, что виноват, либо в нем притаился великий актер. Не выдерживаю и смеюсь. Резкая боль в ребрах и руке заставляет рухнуть на подушку и скривиться.

— Вы не сердитесь? — правильно понимает он мой смех.

— Как тебя зовут, чудо в перьях? — хриплю я.

— Алан, госпожа! — вскидывается мальчик, гордо выпятив подбородок.

— Ника. — представляюсь я. В прошлой жизни меня все называли Милоникой или Милой, но никогда Никой. Пора это менять, больше не хочу слышать свое полное имя.

— Ой! — мальчик прикрыл рот ладонью — А вам разве можно, вот так просто, имя свое называть?

— А почему нельзя? — насторожилась я. Леший их знает, какие у них тут порядки. Может я какое табу нарушила.

— Но вы же… — он осекся с явным страхом.

— Ты чего пришел-то? — решила я перевести тему. Итак, у меня вид, наверное, такой, что еще не раз буду приходить к нему в кошмарах, а тут еще и неудобные вопросы задаю.

— Я просто так!

— А если честно?

Он потупился.

— Хотел попрощаться перед вашим отъездом. — и сказано это было так, что сразу становилось понятно, ребенок давно уже знает, что это за отъезды.

Я снова зависла, но только на секунду.

— А если еще честнее? — с прищуром спросила я.

— Я хотел попросить вас остаться! — выдал он, не глядя на меня. — Не уезжайте, пожалуйста, никуда!

Так, ну это уже слишком!

— Слушай сюда! — уверенно начала я, стараясь, чтобы деревянный язык произносил слова четко и властно. — Я никуда не уеду! По крайней мере, сейчас!

— Точно? — просеял мальчишка.

— Зуб даю! — кивнула я. И это простое движение окончательно лишило сил. Я выдохнула и прикрыла глаза. Судя по сопению, Алан не понял, что я имела в виду, но побоялся уточнить. Мне хотелось еще поговорить, и я спросила, хотя знала ответ. — А ты как себя чувствуешь?

— Отлично, просто замечательно, госпожа! Мама сказала, что это благодаря вам!

— Глупости. — вяло выдала я. — Это просто ты у нас сильный!

Он, наверное, хотел что-то сказать, но не успел. Откуда-то издалека донесся крик:

— Алан, где ты?

— Ой! — почти шепотом выдал мальчик. — Она меня убьет!

— Очень может быть. — согласилась я. — Прячься под кровать.

Мальчишка быстро спрыгнул и затих. Послышались быстрые шаги. Я разлепила веки. Перед глазами все плыло, но нужно собраться, поэтому я повернула голову.

— Алан? Ну, что за невыносимый ребенок?! — спросила в никуда его мама, появляясь в поле моего зрения.

Она глянула на меня и застыла. Я смотрю на нее, она на меня. Мгновение и она меняется в лице. Глаза округляются, и она быстро забегает в комнату.

— Госпожа, вы пришли в себя? — голос явно встревоженный.

Я попыталась улыбнуться, но, наверное, вышло не очень, потому что лицо женщины тут же помрачнело.

— Все нормально! — тут же поспешила успокоить я.

— Вам что-то нужно?

— Да, не могли бы вы не ругать Алана? — попросила я с тем, что в моем состоянии можно было принять за улыбку.

Коричневые брови женщины сошлись на переносице, а крупные руки медленно уперлись в бока.

— Алан! — почти ласково позвала мать.

Мальчишка с самым обреченным видом висельника вылез из-под кровати.

— Мама, я… — начал он.

— Быстро иди на кухню! — железным голосом велела родительница.

Он испуганно посмотрел на меня, а я подмигнула. Парень улыбнулся и выбежал из комнаты.

— Помогите сесть. — попросила я, когда женщина закрыла за сыном дверь и мы точно остались одни.

Она подошла и легко подтянула меня спиной к холодному деревянному изголовью. Я даже удивилась ее силе, но решила оставить этот вопрос до лучших времен.

— Вас не затруднит поговорить со мной? — я старалась говорить максимально вежливо, хотя и смутно представляла себе местные порядки.

— Да, конечно! — она присела на стул около кровати.

— Как вас зовут? — спросила я первое, что пришло в голову.

— Веорента, госпожа! Но вы можете называть меня как хотите, я не из благородных.

— Это честь. — выдала я фразу из исторического фильма советских времен, я еще далеко не все понимала, но сложить два и два могла. Говорили в моем присутствии мало, но я уловила некоторую высокопарность и старомодность культуры речи, а значит резонно предположить, что банальное "очень приятно" для нас, может здесь быть просто не понято. — А я Ника, и очень прошу вас не называть меня больше "госпожой".

— Но как же? Вы же из… — и она осеклась на полуслове, прямо как ее сын. Что-то с моим видом явно не так, раз уже второй человек не хочет его называть. Вспомнилась мне одна присказка "не поминай черта всуе!" Это что же получается, что я что-то вроде самой плохой приметы, что ли? И ведь не спросишь напрямую. Что-то мне упорно подсказывает, что отвечать на мои вопросы не будут, а вот сделать что-то не очень хорошее могут. А вы сами, как бы отнеслись к человеку, который у вас спрашивает: "Простите, а вы не подскажите, к какому биологическому виду я отношусь?".

— Все равно не называйте меня "госпожой", пожалуйста! — снова попросила я.

Она только кивнула, глядя на меня с явным удивлением.

— С вами и мальчиком все хорошо? — решила уточнить я.

— Да, да, разумеется, госпожа! Вы нам такой дар принесли, что не хватит слов благодарности, чтобы выразить всю мою признательность!

Дар? Это она про что? Да, похоже, я умудрилась спасти ее ребенка, но называть это даром, хотя конечно может и дар, но соображалка подсказывала, что женщина явно имеет в виду не спасение жизни своего сына. Видя мое замешательство, женщина покраснела, отвернулась, а потом словно решившись, выдала:

— Он теперь маг, гос… Ника! Благодаря вам, маг! — и смотрит на меня, словно бы чего-то ждет. — По вашему лицу вижу, что вы этого не хотели, но все равно благодарю за оказанную честь. Я понимаю, что подобный дар стоит очень дорого и возможно у меня никогда не хватит денег отплатить вам, но я имею свое дело и могу приносить пользу, я зап…

— Стоп! — я подняла руку. — Какая плата, о чем вы вообще? Мне не нужны ваши деньги или что-то еще! Я хотела спасти мальчика. Он жив и сейчас все хорошо и ничего мне за это не надо! — меня аж передернуло. Может здесь и принято платить за спасение жизни, и я сейчас нарушаю местные правила этикета, но от мысли, что возьму плату за такое, становилось очень противно на душе. Это все равно, что вытащить ребенка из-за колес машины, а потом прийти к его родителям и затребовать гонорар! Что за бред? Как вообще так можно?!