Н 4 (СИ) - Ильин Владимир Леонидович. Страница 34
- Ну что вы, Михаил Викентьевич, - понял я его неловкость. – Если бы я стал убивать всех тех, кто желал мне смерти в первые моменты знакомства, мне бы совершенно не с кем было работать.
Князь покосился как-то странно и забрал свою руку.
- Это, право, недоразумение, - скомкано отозвался князь, одной рукой закрывая чемоданчик с ланцетами и ножами.
- Отличный у вас набор. – Похвалил я, вспомнив остроту явно зачарованного ножика. – Работа настоящего мастера.
- Штучная вещь, верно, - посмотрел он на чемодан. – Я действительно хирург.
Очень помогает в работе как с магией, так и без нее. Сверхтонкие сечения,
возможность бесконтактной работы. Каждый предмет – отдельный артефакт.
- Не подскажете, где такой можно приобрести? С девушкой поссорился, думаю,
чем задобрить. Она у меня тоже хирург.
- Думаю, Максим, вам проще будет подарить ей квартиру, а то и не одну, -
улыбнулся он одними глазами. – В хорошем районе.
- Да я к ней свататься собрался, - осталось только вздохнуть и повернуться к двери. – А тут поссорились, я сам виноват… Теперь она на порог не пускает. А отец вообще о сватовстве не желает даже слушать.
- Странно, что с вашими талантами, и такое отношение.
Так получилось, что я двинулся к двери – не будут же меня терпеть тут вечно, у людей совещание – а князь вроде как самолично подрядился сопроводить. И вроде –
только до дверей кабинета, мелочь. Но в этом кабинете умещалось немало, я вам доложу, шагов.
- Пристрастное отношение отца, - пожал я плечами. – Аристократы, старшая дочь.
- Неравный брак, - кивнул Панкратов, но тут же замер на полушаге. – Быть может, Максим, моя помощь придется ко двору?
- Михаил Викентьевич, ну как же я могу вас беспокоить, - принялся я отнекиваться.
- Нет, я настаиваю, - ухмыльнулся Панкратов. – Пусть попробует отказать такому свату, как природный князь.
- Признаюсь, вы меня очень обяжете, - прижал я руки к груди.
- Тогда договорились. – Хмыкнул князь довольно. - А что за род девушки? –
Заинтересовался он только сейчас.
- Так Еремеевы, - похлопал я ресницами.
Стараясь не подавать вида, что замечаю, как мрачнеет его лицо.
Потому что забыть тех, кто косвенно был виноват в гибели его сына – путем потери контроля над вертолетом - он не мог.
- Это не самый лучший выбор, юноша.
- Любовь – зла, - философски ответил я.
- Быть может, вам нравится кто-то еще? – Задал он слегка беспомощный по содержанию вопрос.
Потому что обещание он уже дал.
- Увы…
- Максим, может я познакомлю вас с хорошей девушкой из нашего клана? –
Сцепил он челюсти.
- Уверен, они прекрасны. Но Ника – это боль и муза моей сердечной мышцы.
- Правильно говорить: сердца, - механически поправил он, что-то напряженно обдумывая. – А если я вас познакомлю с моей племянницей? Вы хороший,
перспективный юноша. – Рассуждал он вслух, словно себя убеждая.
- Михаил Викентьевич, а в чем причина?
- Если я приду сватом к ним, это будет означать, что я их простил. – Словно от зубной боли скривилось его лицо. – А я не простил. Они повинны в гибели
Вячеслава!
- Михаил Викентьевич, а истинных виновников той беды нашли? Простите за бестактность.
- Да, - нахмурился князь. – Я его нашел. Его казнили.
Не «я», а «его». Большая разница.
- Еще раз прошу извинить, а вы видели тело? – Внимательно смотрел я на него.
- ИСБ не отдает тела, - буркнул Панкратов. – Я знаю время и место.
- Помните, я говорил, откуда ко мне попали документы по Ольге? В числе тех бумаг был внутренний рапорт об угоне конвоя ИСБ в составе трех машин: двух патрульных и одной для перевозки заключенных. Подставные сотрудники дорожнопостовой службы заставили выйти экспедиторов из транспорта и оглушили спецсредствами.
Князь чуть замедлил шаг, но в его тоне не было особых эмоций.
- Документы, Максим. Подлинные печати, верные подписи. Я знаю, как их проверить.
- Внутри угнанных машин были чистые бланки с подписью руководства, это отмечено отдельно. Визируют их массово, по факту выпуска приказа о переводе заключенных в бланк вписывают имена.
Обычное дело, когда подписывать бумаги должен высокородный,
унаследовавший высокий пост и место службы. Не на рабочем же месте ему сидеть целыми днями.
- Угон расследовали?
- Конвой пытались использовать для перевода опасного преступника из одной тюрьмы в другую. Руководство тюрьмы что-то заподозрило, машину и всех, кто был внутри, сожгли в момент прорыва с территории. На этом расследование было закрыто: мотивы налетчиков понятны, бланки списаны. Более жалоб на деятельность похищенного конвоя не поступало.
- Мне нужно посмотреть на этот рапорт, - медленно, с расстановкой произнес князь.
- Кроме бумаг, вам наверняка предъявили кое-что еще, - выдержал я последовавший быстрый и яростный взгляд с его стороны. – Вы бы не отдали свое просто так. Вам наплевать на приказы. Вы хозяин своей земли.
- Вы забываетесь. Но вы правы.
- Я дам вам этот рапорт. У вас достаточно влияния, чтобы прояснить его подлинность. Уверен, достаточно Сил, чтобы довести дело до конца. Значит, совсем скоро вам понадобится очень много ненависти. Так зачем ее растрачивать впустую на каких-то Еремеевых?
- Моей ненависти хватит на всех.
- Сойдемся на том, что я эту Еремееву лично накажу. – Вздохнул я.
Пока не знаю как, но «Хатико» она у меня как минимум трижды посмотрит.
Вертолет прошляпила, самолет уронила…
- Любимую девушку? – Хмыкнул князь неопределенно, доведя меня до самой двери.
- Она будет плакать и рыдать. Рыдать и плакать. – Уверенно пообещал я.
- Ну, если так, - мрачновато, но улыбнулся уголком губ Михаил Викентьевич. –
Буду тебе сватом.
- В субботу, в девять. – Уточнил я. – Иначе никак ее отца не поймать! И вы там не один будете, не беспокойтесь!
- Да я и не беспокоюсь, - своими руками открыл он передо мной дверь и рявкнул в сторону заполонивших коридор бойцов клана. – Не препятствовать!
***
В темноте подвального уровня огромного здания было много страха. Не того страха, что пахнет кровью, болью и пыткой. И не тех эмоций, что сжимают разум безумца.
Это был чистый и рафинированный страх людей с высшим образованием,
подкрепленный знаниями и опытом. Страх того, что обязательно должно случиться.
Двое энергетиков из дежурной смены во все глаза смотрели на содрогающийся вибрацией кожух газотурбинного генератора, служащего резервным источником энергии княжеской высотки. Вибрация передавалась в пол, вибрация отдавалась дрожью в пальцах – хотя не разобрать, было ли там больше дрожи собственной или отраженной.
- Леха, у меня рука онемела. И лицо, кажется, тоже, - осипшим голосом произнес глава наряда, комкая пальцами правой так и не зажженную сигарету.
- Руки вверх подними. Так, а теперь улыбнись. Нормально, не инсульт.
- Какой, к чертям, нормально. Мы же сейчас все сдохнем, - произнес тот затравлено, глядя на то, как шедевр интеллектуальных технологий, сплошь обвитый блоками защиты и автоматики, сходит с ума и содрогается прямо в паре десятков шагов от них.
Аварийный рубильник давно находился в отключенном положении. Все плавкие предохранители – выгорели. Все блоки защиты – отработали. Все механизмы блокировки заблокировали штатно. Все, что было предусмотрено зарубежными инженерами, как компромисс между производительностью и доверием человека к махине с валом на десяток тонн, крутящимся на магнитных подшипниках со скоростью в десятки тысяч оборотов в минуту.