Противоречия любви (СИ) - "Ка Lip". Страница 11

Гер, повертев пустой бока в руке, поставил его на стол.

— Я сам не понимаю, почему рядом с ней я теряю контроль. Хотя нет, понимаю. Никто и никогда так не сопротивлялся мне… Ладно, хватит о ней. Что по нашим делам? Кстати, нам дорого стало отбелить себя перед прессой после подставы с наркотиками на нефтебазе. И, думаю, еще придется денег нормально отвалить, чтобы до конца все замять.

— Это дела ее отца. Она здесь не при чем.

— Хватит уже о ней. Не старайся — моя совесть не проснется, меня уже не переделать. А она, если не хочет повторения, пусть научится себя вести.

Ковало понимал, что больше эту тему поднимать не стоит. Пока Гер к ней не поедет, так как лицо девчонки опять будет долго заживать, а значит, у всех есть время на передышку.

Поставив перед мужем тарелку с борщом, Роза заботливо поправила ломтики черного хлеба в плетеной корзиночке и специально чуть замешкалась, надеясь, что Мирчи наконец обратит на нее внимание. Но мужчина, взяв кусок хлеба, стал есть борщ, дуя на ложку, с которой вверх поднимался прозрачный дымок.

В дверь позвонили и Роза, поняв, что не успела ничего сказать, вздохнув, пошла открывать.

В дверях стояли Шандор и его друг Ромо, а во дворе толпились его люди, недобро бросая взгляд на людей Чечера.

— Барон дома? Разговор к нему есть. Поди, скажи ему, — Шандор смотрел поверх головы Розы, и так зная, что барон дома.

Роза захлопнула перед носом Шандора дверь и вернулась на кухню, где ее муж продолжал невозмутимо есть горячий борщ.

— Шандор приехал со своими…

— Зови, — перебил ее барон.

Когда в просторную кухню, расположенную на первом этаже коттеджа, вошли Шандор и Рому, барон поднял на них недобрый взгляд.

— Здравствуй, барон. Звал? — Шандор отодвинул стул от стола и сел.

— Я не приглашал тебя за стол, — Мирчи отодвинул от себя пустую тарелку.

— А я думал — к обеду пригласил. Напоишь, накормишь…

— Встань из-за стола.

То, каким тоном это произнес барон, не оставило у Шандора желания сидеть на стуле. Он нехотя встал. А Рому, все это время стоявший в проеме двери, даже попятился назад.

— Хорошо, я и стоя тебя выслушаю, — Шандор не хотел обострения и так непростых отношений с бароном, поэтому, хоть и нехотя, подчинился его приказу.

— Зачем Полонскому наркотики подкинул?

— Ах, вот для чего ты меня позвал, — Шандор знал, что курить в доме барона нельзя, но, демонстративно достав сигареты, закурил. — Знаешь, я все-таки цыган и за своих привык вступаться. Полонский твоих людей избил, дочку забрал… и что, я должен был спокойно сидеть и на все это смотреть?

— Ты не цыган… ты не чтишь традиции и не уважаешь старших, как и твои люди. Все, что касается Полонского, — мои дела. Не лезь туда. Иначе…

— Иначе что? — Шандор выпустил струйку дым, на его губах играла улыбка.

— Я тебя предупредил. А сейчас уходи, — Мирчи не хотел сейчас, когда и так все шатко, обострять отношения еще и с Шандором.

— Ухожу, хотя ты мог бы и обедом угостит, — Шандор двинулся к двери, затем обернулся. — Когда Полонский выкинет твою дочку, наигравшись с ней, отдай мне ее. Замуж не возьму, но заботиться буду.

— Я более не намерен с тобой что-либо обсуждать. А насчет Дары я своего решения не отменю — ты ее не получишь.

— Это мы еще посмотрим.

Больше ничего не говоря, Шандор вышел из кухни барона, за ним следом шел Рому. Во дворе Шандор и Рому сели на заднее сидение Мерседеса, и эскорт из нескольких машин выехал за ворота коттеджа.

— Это мы еще посмотрим, — повторил негромко Шандор, затем повернулся к Рому. — Еще раз на базу Полонского наркоту подбрось.

Рому довольно улыбнулся и кивнул. Ему нравились такие дела. Ему вообще нравилось быть с Шандором — с таким безбашенным никогда не соскучишься.

Подслушав весь разговор за дверью, Роза зашла в кухню с лицом невинного агнца и убрала грязную тарелку со стола. Накладывая второе, она, не оборачиваясь, заговорила:

— Странный ты, Мирчи. Шандор тебе помогает, Полонскому вредит, а ты на него еще и злишься.

Мирчи даже и не удивило то, что Роза в курсе их разговора. Он достаточно хорошо знал свою жену.

— От его действий Даре будет только хуже.

— Я думала, ты за табор переживаешь. Люди Полонского сильно тогда цыган побили, двое еще в больнице лежат. А ты за эту переживаешь…

— Она и твоя дочь… хоть и не родная. Тоже могла бы хоть сочувствие изобразить.

— Сочувствие? Она всех нас опозорила. Или ты забыл — у тебя еще три дочери на выданье и сын маленький? Каково им теперь будет, когда все знают, что старшая дочь честь потеряла? Это пятно на всех нас.

— Еще ничего неизвестно… — хотя барон знал, что Роза права, но как же больно это осознавать.

— Отдай ее Шандору. В нашем доме ей не место.

— Это только мне решать. И хватит об этом.

Роза замолчала, зная, что с мужем лучше не перегибать палку. Пусть понемножку. Как говорят, вода камень точит. А уж она знает, как сделать так, чтобы выжить из их дома эту ненавистную Дару. Хотя ее дочки тоже были красавицами, да только барон любил Дару, она ведь от Лили Серебряной. Той, которую Мирчи в душе будет любить всегда.

ГЛАВА 6

Из глубины зеркала на Дару смотрела девушка с яркой восточной внешностью. Алые губы не требовали помады, а густые черные брови — подводки. Только вот красивые глаза цвета ночи таили в своей глубине отчаяние. Дара отвернулась от зеркала, понимая: ее лицо зажило, и тот, кого она ненавидит сейчас больше всего на свете, опять придет к ней. За эти дни она столько всего передумала, столько раз обходила свою комнату в поисках шанса на побег, а гуляя в саду, всматривалась в высоченный забор, надеясь найти хоть одну подсказку, как ей спастись. Но ничто не давало ей шанса. И тогда ее мысли опять возвращались к Полонскому. Гер… она боялась его. Он бил ее, и в каждом его ударе она чувствовала злобу и ненависть. От этого становилось еще страшнее. Его глаза, которые раньше для нее были медовыми, теперь ассоциировались только с глазами тигра. Там была звериное желание обладать ею. Она видела это в мерцании его глаз, чувствовала в воздухе, который пропитывался накалом страсти, и ощущала в себе, когда он брал ее, не щадя.

Теперь, изо дня в день подходя к зеркалу, она видела, что время, когда он придет, стремительно приближается. Нужно что-то предпринять, но что? Нет, травиться и топиться она не собиралась. Она твердо решила убежать от него. Тогда нужно бороться. Но как? В очередных метаниях по комнате Дара увидела небольшую вазочку на трюмо с искусственными цветами. Она взяла ее и, зайдя в ванную комнату, завернула в полотенце, а потом этим кульком ударила о край ванны. Вазочка раскололась. Самый большой осколок Дара взяла и, вернувшись в комнату, спрятала под кровать. От чувства мнимой защищенности стало немного легче.

Выйдя из кабинета министра после удачных переговоров об экспорте пшеницы в африканские страны, обеспечивающем прикрытие для переправки туда оружия, Гер шел по коридору к лифту. Там он увидел Ковало, и его настроение резко упало. Он уже чувствовал, что произошло что-то плохое, иначе Ковало не приехал бы за ним сюда.

Выйдя из лифта и шагая по холлу до больших стеклянных дверей, они молчали. Только сев в машину, Гер, не оборачиваясь, сказал:

— Говори.

— Опять у нас наркотики нашли на нефтебазе. Но сейчас все очень лажово… Хотя для прессы это неважно. Там уже все: журналюги, телевизионщики… Скандал раздувают.

Ковало помолчал, затем посмотрел на Германа.

— Мне кажется, это не барон подбросил. Слишком грязная работа… Да и зачем ему? Он ведь понимает, что все дочке аукнется.

— Может, и не барон… Я тоже об этом думал. Но цыгане — это точно. Камера в прошлый раз цыган зафиксировала. Думаю, и сейчас что-то увидим. А если цыгане — для меня они все едины.