Вспоминай меня ночью (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra". Страница 54

– Я тебя услышала.

– Сделаешь?

– Да.

– Спасибо, малышка. Извини, что наорала.

Закрывает дверь. И, сразу же, шпингалет.

Прижимаю ее к себе. Расслабляется…

– Уедешь?

– Мхм… Нужно Шона найти, сказать…

– Я передам ему. Побудь со мной еще немного.

Целую ее запястье, вспоминая, что хотел сделать это сегодня, потом ладони и пальчики. Она гладит второй рукой мои волосы, заставляя мои глаза закрываться. Отбирает у меня руку и берет в ладони мое лицо. Трется об меня своим носиком, и в темноте чувствую, как улыбается… Боже, как же я люблю эту девочку!

– Ты у родителей останешься сегодня?

– Нет. Я никогда не ночую у родителей.

Деньги не берет, не ночует… Это странно.

– Почему? – моя маньячность опять выходит из-под контроля, потому, что я чувствую, что здесь опять что-то не так.

– Ты решил всех моих скелетов в шкафу раскопать? – ее губы напротив моих, и я чувствую все звуки губами.

– Это тоже неприятная история? – продолжаю я свой мягкий допрос.

– Да.

– Расскажешь? – прижимаю ближе, пряча ее своими руками крест-накрест, как недавно она.

– Зачем тебе это?

– Потому, что мне не все равно.

– У меня много головняков, Алекс… – усмехается Хлоя, и я вспоминаю, что примерно так же она ответила на вопросы Рона, когда он расспрашивал ее. – И судьба мне досталась бракованная.

Я еще не знаю, в чем суть, но мне уже хе*ово. Хочу забрать ее и больше никому не давать в обиду. Не люблю ее семью.

– Расскажи, пожалуйста…

– Я, в некотором роде, приемный ребенок.

«Соланж, не Хейл!» – вдруг доходит до меня.

А мои руки, живя своей жизнью, наглаживают ее спину и плечи, пытаясь стереть все несправедливости, которые с ней случились.

- "В некотором"?

Они очень похожи с Царевной внешне. Я был уверен...

- Моя мать была танцовщицей. Отец переспал с ней и забыл. Мы не виделись с ним. Потом мама умерла... А, Джоана... мать Валери... Короче ее лечили от зависимости... потом от депрессии... потом она захотела себе какую-нибудь игрушку, чтобы чувствовать себя живой. И отец вспомнил, что я существую. Ну и если можно так сказать - подарил меня ей.

– Тебе было плохо у них?

– Да нет. Я люблю их. Джоана всегда хорошо ко мне относилась. Да и отец по своему любит меня.

– Почему, тогда, сейчас все так?

– Один раз, отец упрекнул меня, что я не ценю своего положения, не могу уступить ему некоторые МАЛЕНЬКИЕ частности в обмен на все, что он дал мне.

– Что он хотел?

– Этого я не хочу тебе говорить, Лекс. Ты слишком сильно реагируешь на мои проблемы. А это уже в прошлом.

И меня уже колотит. И, конечно, она чувствует.

– Не психуй! – прижимается сильнее. – Не было никакой жести. Просто упрек… И я сразу ушла от них.

– Скажи!! Обещаю не… лезть. Пожалуйста. Иначе я понапридумываю самого худшего и сойду с ума!

– Ты такой… – целует, целует, целует… – Хороший… Самый лучший! Не хочу, чтобы ты волновался! Не расспрашивай меня, мне сложно отказывать тебе…

Это хорошо! Во всех, бл*ть, возможных смыслах…

– Тогда скажи, – ловлю ее губы своими. – Пожалуйста, маленькая…

– Ничего запредельного. Просто неприемлемо для меня. Он хотел, чтобы я породнила его с семьей Ольваре.

Бл*ть...

БЛ*ТЬ!!! Ненавижу это е*учее семейство! Ненавижу оба эти семейства!

– Но я не оправдала его надежды, отказав в резкой форме. Меня просто накрыло только от одной мысли… Ты знаешь, почему… И, как-то, пьяным, он выговорил мне все это дерьмо! Я ничего не стала брать – ни вещей, ни денег, просто ушла к друзьям, устроилась на работу, продолжала учиться, танцевать, и все наладилось.

– Почему ты? Почему не Валери, например?

– Я была хорошей, послушной девочкой, а Вэл - оторвой. У Ольваре консервативный отец. Да и... Дэм хотел меня... Был влюблен в меня...

Он и сейчас…

Звонок ее мобильного снова прерывает нас, и я знаю, кто звонит. И, бл*ть, с трудом сейчас сдерживаюсь, чтобы не перехватить у нее из рук этот кусок пластика и не…

Она смотрит на экран и скидывает вызов.

– Мне пора. Обещай, что не будешь психовать. Или я не буду больше ничего рассказывать тебе.

– А есть еще что-то?!

Смеется!

И я целую ее в смеющиеся и уворачивающиеся губы – мое маленькое хохочущее счастье!

– Что, проблемная у тебя подружка?

– У меня? – замираю, не в силах вдохнуть. – Хлоя… ты … моя?

– Твоя… – шепчет она, взрывая нахрен мое сердце, ошметки которого летят мне в горло, голову, пах и, конечно же, не минуют мою приятную патологию.

И мне ТАК невыносимо хорошо. И, бл*ть, ТАК о*уительно плохо…

Потому, что это значит, что ее судьба и правда, бракованная!

Глава 22 - Ставки сделаны, карты вскрыты...

Ее давно уже нет рядом, но она все еще здесь. Теперь она есть у меня, и я могу дышать. И кислорода так много, что я пьяный им вдрызг! Одно ее слово сотворило новую патологию с моим организмом, и теперь, вместо того, чтобы выводить токсины, моя печень комбинирует их в амфетамин и выплескивает обратно в кровь. И уже несколько часов я под кайфом. Полный неадекват!

Твоя…

Сделайте мне лоботомию. Оставьте только этот кусочек! Мне вполне хватит для счастливого существования.

Моя…

Что это значит? Даже не представляю! Но, бл*ть, как же хорошо! Даже, если по факту это ничего и не меняет.

В каком смысле она моя?

Ведь у меня в голове миллион смыслов этого слова! А у нее? Насколько мы теперь ближе? Что это меняет? Я нихрена не секу в обычных отношениях и чувствую себя влюбленным подростком.