Гопак для президента (Аполитичный детектив) - Легат Алекс. Страница 5

— Если за профессиональную работу предлагают достойную оплату, то почему нет? Президент московского института национальной стратегии Станислав Зайковский на пресс-конференции недвусмысленно заявил о намерении поработать на Украине. Это опытнейший профессионал. Кстати, именно он руководил компанией по моральному уничтожению ЮКОСа. Да и от Марата Штильмана тоже можно ждать неожиданных комбинаций. Даже для таких людей записать в свой актив, что они сделали президента Украины, очень и очень престижно… Нет-нет-нет, — заторопился Иоанн Львович, увидев улыбку на лице Черника. — Я имел в виду именно то, что сказал, а вовсе не то, что подразумевают под словом «сделал» в определенных э-э-э-э… кругах.

— А я что? Я молчу.

— Для России, — продолжал Иоанн Львович, — оба кандидата неудобны. С одной стороны — одиозная фигура Чивокуна с его, мягко говоря, не кристальной чистоты прошлым и настоящим, а с другой — жестко ориентированный на Запад Ляшенко… Но Путин в Ялте дал понять, что не собирается вмешиваться, если только Соединенные Штаты будут придерживаться той же позиции. Собственно, когда я говорил о возможном изменении в расстановке сил, имелось в виду влияние не негативных, а позитивных факторов, которые могут повлиять на электорат, перераспределить голоса и привлечь те самые семнадцать процентов «против всех».

— Денег, что ли, им дать?

Иоанн Львович не успел ответить. Из скользнувших в стороны прозрачных дверей на террасу выкатился сервировочный столик, а следом вышла невероятно красивая мулатка в голубом платье, крохотном кружевном передничке и кокетливой шапочке на пышных черных волосах. Пока она расставляла стаканы, вазы с фруктами и разливала напитки, трое разных по возрасту мужчин с совершенно одинаковыми шкодливыми мыслями смотрели на шоколадную грудь в глубоком вырезе платья.

— Спасибо, Олеся.

Девушка улыбнулась и вышла, постукивая каблучками по каменным плитам террасы. Мужчины завороженно следили, как под коротеньким платьем двигаются упругие круглые ягодицы и блестят на солнце идеально ровные гладкие ноги.

Виталий шумно сглотнул, Иоанн Львович промокнул моментально взмокшую лысину.

— Мой вклад в политкорректность, — сказал Петр Сергеевич и подумал: «Сейчас они гадают, сплю я с ней или нет». — Хоть одна служанка должна быть цветной. Кстати, по паспорту она украинка.

Он дождался, пока была утолена жажда, обострившаяся после появления девушки, и сказал:

— Итак, как я понял, особые неожиданности Украине не грозят. Если же вдруг по каким-то причинам один кандидат сойдет с дистанции, это сделает другого абсолютным лидером, так?

— Не совсем… Неожиданности в самом деле никому не нужны. Приоритеты расставлены, фавориты определены, гонка началась, и ставки делаются уже на следующий тур. В том случае, если один из лидеров снимет свою кандидатуру, перераспределение его двадцати четырех процентов между аутсайдерами будет сложным и непредвиденным. Я сейчас не возьмусь предсказать итог, хотя…

— Ну, это понятно, — перебил Петр Сергеевич. — Я о другом. Вы уверены, что, если не произойдет ничего экстраординарного, второй тур выборов между Ляшенко и Чивокуном неизбежен?

— Абсолютно.

— Очень хорошо. А если во втором туре они оба вдруг снимут свои кандидатуры?

Иоанн Львович даже оскорбился от такого кощунственного предположения:

— Сразу оба? Ну, знаете… это невозможно. Это… это как если бы в разгар интересной шахматной партии вдруг убрать с доски королей и предложить играть дальше. Игра сразу теряет смысл. Нет, это невозможно.

— Ну почему же невозможно? — вступил в беседу Семен Черник. Он взял банан, неторопливо очистил. Говорил он голосом ровным, даже с некоторой ленцой. — В жизни все возможно. Один кандидат ломает себе шею, споткнувшись на верхней ступеньке лестницы у себя на даче… Несчастный случай. Бывает? Бывает. — Половина банана исчезла во рту. — А второй… у второго при большом стечении народа вдруг случится обширный инфаркт после переживаний первого тура и неумеренных возлияний по поводу выхода во второй. Вы же сами говорили, что Чивокун пообещал своим после первого тура три дня пить. А пьянство, всем известно, со здоровьем несовместимо. — Банан съеден. Пустая шкурка небрежно брошена на тарелку. — Вот и все. Очень даже возможно. Теоретически, конечно. Второй тур, если не ошибаюсь, по закону должен состояться через три недели после первого? Три недели — большой срок…

Иоанн Львович охнул и вытер лысину. Его мозг принялся лихорадочно переваривать новые вводные, перебирать варианты. Второй этап — это конец ноября. В Соединенных Штатах кутерьма со своими выборами, да и иракского дерьма хватает, но они не упустят шанса к военным базам в Венгрии, Болгарии и Румынии добавить своего человека у власти на Украине. Россия к этому времени еще больше укрепит свои позиции в мире, амбиции ее президента очевидны. В самой же Украине на шахматной доске без королей продолжится игра, но уже без правил. То есть — вообще без правил, потому что слабого, потерявшего авторитет, доверие и силу президента Кучука давно списали со счетов. А это значит, что в лидеры полезут все кому не лень, и те, у кого есть сила, и те, кто просто решит поживиться под шумок. Чтобы заручиться поддержкой России и Штатов, одни пообещают разместить натовские ракеты хоть на Майдане Незалежности в Киеве, а другие — повторить исторический подвиг Богдана Хмельницкого.

Петр Сергеевич с удовольствием наблюдал, как напряженная работа мысли отражается на лице Иоанна Львовича. Сначала красное и потное, оно вспотело еще больше, но начало медленно выцветать, пока не стало мертвенно-бледным, и даже как будто синева проступила на набрякших веках и в уголках подрагивающих губ.

Иоанн Львович вытер лоб и прошептал:

— Ужасно. Это ужасно. На Украине будет кошмар, а Россия и Америка столкнутся лбами так, что искры полетят на весь мир…

— Очень хорошо. — Петр Сергеевич улыбался. За темными стеклами очков не было видно, как при этом он по-кошачьи щурился.

Глава 3

Татьяна ехала по вечернему городу, рассеянно глядя на кипящую за стеклом машины жизнь даун-тауна, пеструю мешанину богатства и нищеты, веселья и горя, невинности и порока. Ярко сверкали и переливались неоновыми огнями вывески стриптиз-баров и кинотеатров только для взрослых. Проститутки обоего пола и самых разных расцветок, как голодные куры к упавшему зернышку, устремлялись к любой притормозившей у тротуара машине и, облокотившись о дверцу, заводили беседу с водителем. В зависимости от исхода переговоров они или садились в машину, или отходили прочь, вызывающе покачивая бедрами. На перекрестках стайками толкались черные подростки, тут же пристроился со своим саксофоном уличный музыкант…

Из приемника, настроенного на любимую волну «100,3», лилась негромкая джазовая мелодия. Татьяна курила тонкую сигарету и думала.

С Денисом она познакомилась чуть больше года назад, когда он пришел в ее «Оптику», озабоченный ухудшением зрения. Она только-только начала частную практику, вложив в приобретение магазина, оборудования и получение лицензий почти пятьсот тысяч, из которых своих собственных было меньше половины. Бизнесу не было и двух месяцев, постоянных клиентов еще не набралось, и их необходимо было завоевывать. Поэтому Татьяна старалась быть особенно предупредительной с каждым посетителем и требовала того же от своих служащих. Ей нравилось быть хозяйкой.

Тревога журналиста Дениса Гребски, как было указано в визитной карточке, оказалась напрасной. Наверное, он много работал в последнее время и слегка переутомился. Татьяна подобрала ему новые контактные линзы, угостила чашкой кофе. Они разговорились, тем более что Денис был ей симпатичен, и она даже не конфузилась своего сильного акцента. Но когда он заговорил по-русски, слегка растерялась, потому что никак не могла подумать, что этот интересный мужчина в сшитом на заказ костюме, пахнущий модным и очень дорогим парфюмом — не коренной американец.