Гопак для президента (Аполитичный детектив) - Легат Алекс. Страница 98

— Который час?

— Около трех, — шепотом отозвался тот.

— Степан Игнатьевич говорил… — начал было Денис, но Куприянов жестом остановил его.

Денис поднялся с кровати, привычными движениями размял спину, сделал несколько приседаний и почувствовал себя на удивление бодрым, несмотря на то что в горизонтальном положении провел не больше полутора часов. Несколько раз моргнул, прислушиваясь к ощущениям. Тревожащих не обнаружилось, значит, с контактными линзами можно еще походить два-три дня, вреда не будет.

Он вышел из комнаты, плотно прикрыл дверь. Жмурясь от света, посмотрел на старшего Куприянова, сидящего за столом и беседующего с незнакомым мужчиной в стареньком пиджаке, надетом поверх майки. Мужчине на вид было лет шестьдесят, хотя, если побрить сизую недельную щетину да отмыть сероватую кожу, ему могло оказаться лет на десять меньше. Черные крапинки на щеках и словно обведенные черным карандашом глаза безошибочно указывали на шахтерское прошлое. Рядом с ним к столу было прислонено двуствольное ружье. Валерий стоял поодаль, внимательно слушал, что говорит колоритный тип, пришедший в гости к Куприяновым в три часа ночи с ружьем.

Степан Игнатьевич заметил Дениса, указал на свободный стул, произнес, как показалось журналисту, встревоженно:

— Присаживайся, послушай, что сосед толкует…

Сосед привстал на стуле, пожал руку журналиста, словно клещами стиснул, представился:

— Петр Никанорович я… сосед вот ихний…

— Очень приятно, Петр Никанорович, — сказал Денис, усаживаясь за стол, закуривая.

Мужчина ухмыльнулся:

— Меня все с детства Никанорыч кличут, так что… — Он положил большие руки на стол, продолжил рассказ, прерванный появлением журналиста.

— Смотрю, а там за деревьями машина остановилась… где у меня груши…

Денис слушал историю Никанорыча, слегка косноязычно, но толково рассказывающего, как среди ночи он с двустволкой, заряженной патронами с крупной солью, вышел в сад, чтобы убедиться, что никто не посягает на урожай выращенных им яблок и груш, деньги от продажи которых составляли чуть ли не основную часть бюджета шахтера-пенсионера. Заметив остановившийся на границе его участка микроавтобус, шахтер-садовод пришел к простому выводу: городские приехали расхищать его собственность.

— Ну, я же не мог сразу палить! — сказал Никанорыч, обведя слушателей ищущим понимания взглядом. — Мало ли… Подполз на карачках поближе, благо в шахте полжизни раком простоял… И вижу, что-то тут не то… Человек восемь крепких мужиков… все в коже… шеи — во! А один по телефону как раз говорил…

Притаившись неподалеку от пришельцев, Никанорыч четко расслышал разговор незнакомца и понял, что надо бежать до Куприянова, поскольку другого «мента» в округе не проживало.

— Ага! — кивнул сам себе Никанорыч. — Он и говорит: «Да-да! Точно, журналист у мента на хате заночевал… с бабой…» А тот ему, видно, чего-то сказал, так этот опять: «Да понял, понял… через полчаса и начнем, вот от Слона братва подъедет…» А тот ему чего-то выговаривал, раз этот говорит: «Я за Явно глотки порву… да и Кеша мне как родной был…» А тот снова чего-то ему, а этот и толкует, дескать, все будет чисто, никаких свидетелей, а хату, дескать, сожжем к чертовой матери…

Денис быстро спросил:

— И когда это было?

— Да минут десять-пятнадцать тому, — ответил Никанорыч, — я сразу раком-раком и сюда… Дело-то, вижу, серьезное… Я же ваш приезд, извините, приметил…

— Я на всех вас беду накликал, — огорченно обводя взглядом присутствующих, развел руками Гребски.

— Держаться будем, — спокойно сказал Степан Игнатьевич, добавил ободряюще: — Пока Валерка тебя будил, я местным ребятам позвонил, но у них два калеки, да и те на каких-то происшествиях… А ОМОН в Киеве на тренировке…

— Весело, — констатировал Денис.

Степан Игнатьевич назидательно поводил пальцем в воздухе:

— Не имей сто рублей… В Фастове у меня друг, начальник горотдела, он пообещал послать человек пять-шесть. Раз пообещал — пришлет. Но они не раньше чем через час здесь будут.

— Уже легче, — приободрился Денис.

Никанорыч поднялся из-за стола, расправил сутулые плечи, изобразил отдание чести.

— Сержант Тимошенко к отпору врага готов! — Он похлопал по темно-матовому стволу ружья. — У меня не только солью заряженное имеется… И еще кое-что! Щас сбегаю… Начистим рожи бандитские… Достали уже, до самого не могу! — посмотрев на хозяина, попросил: — Степан Игнатьевич, может, подмогнешь? У меня там интересные штуки есть…

Куприянов согласно кивнул, направился за торопившимся к выходу Никанорычем, на пороге обернулся:

— Галину будите аккуратно… И, Валерка, геть в погреб, сам знаешь, где там и что… Все говорил, на что оно тебе?! Вот и пригодилось!

— Знаю, батя! — ответил Валерий. — Да и Денисов арсенал сгодится.

Денис пожалел, что в Черкассах не прихватил побольше оружия.

Когда он тихонько коснулся плеча Галины, она сразу открыла глаза, тревожно взглянула на него:

— Что-нибудь случилось? Я слышала, как вы разговаривали…

Денис, стараясь не пугать ее, но в то же время и не особенно обнадеживать, объяснил, что несколько бандитов находятся поблизости от дома и хотят рассчитаться с ним за смерть вора в законе Явно, которого он якобы убил.

Галина слушала, широко распахнув глаза и боясь вздохнуть.

— Они нас всех убьют? — прикрыв рот сложенными ладонями, тихо спросила она.

— Ну, это не так просто сделать, — с некоторой долей бравады в голосе сообщил Денис. — Все будет хорошо. Только тебе надо будет укрыться в надежном месте, чтобы под шальную пулю не попасть…

Оставив ее приводить себя в порядок, Денис вышел. Не увидев Валерия, заглянул на кухню, где неподалеку от двери зиял чернотой раскрытый лаз подпола. Тут же, на полу, лежали десятка два гранат, цинк с патронами, автомат с барабанным магазином, в котором Денис узнал не раз виденный в кинофильмах о партизанах знаменитый пистолет-пулемет Шпагина, а попросту ППШ.

— Помоги, Денис, — раздался из подпольных недр голос Валерия, — а то я с одной рукой долго тут возиться буду…

И из отверстия лаза появилось что-то завернутое в старое одеяло. Денис подхватил сверток, оказавшийся весьма увесистым, быстро распаковал, с удивлением воззрился на ручной пулемет.

— Господи, это-то откуда?!

— «Дягтерев»? — подал голос Валерий. — Да все оттуда… Лет десять уж у бати болтается… Держи!

Через секунду Денис держал в руках два автомата Калашникова и десяток рожков к ним…

— Кажется, все! — тихо охая сообщил Валерий, выбираясь по лестнице из подпола.

Распахнулась дверь, и на пороге появились Степан Игнатьевич и Никанорыч. У каждого в руках было по два больших бидона, в каких хозяйки обычно держат молоко. Но, судя по тому, как мужчины несли эти сосуды, из-под крышек которых торчали какие-то провода, внутри было не молоко.

Заметив непонимающие взгляды, Никанорыч смущенно объяснил:

— Мое изобретение… Я же на шахте работал, а у нас как: кто где работает, тот оттуда и тащит… Короче, в бидонах по две толовых шашки, засыпанные мелкими шурупами и гвоздями…

— А это бикфордов шнур? — уточнил Денис, показывая на проводки.

— Ага! — с довольным видом ответил Никанорыч.

Степан Игнатьевич остановил соседа:

— Хватит байки травить… — посмотрел на сына и Дениса. — Ребята, там братва, похоже, уже подтянулась… В любую минуту могут полезть… Я с пулеметом на чердак… Никанорыч берет свои бомбы и в сарай, там за поленницей хоронится… дайте ему «калаша» в дополнение к бердане… Вы двое сначала во дворе обоснуйтесь, а если тяжело будет, отходите и займите оборону в доме… стены толстые, пулей не пробьешь…

Он повернул голову на звук скрипнувшей двери, сказал, сурово нахмурив брови:

— А ты марш в погреб и чтобы не высовывалась! — Не слушая возражений Галины, повторил: — В подвал! Там свет есть… Держи… — Он взял со стола пистолет, подал ей. — Если кто в подвал без стука полезет — пали не раздумывая. Разберешься?