Дама Пик - Мах Макс. Страница 9

«Но как же жаль все-таки, что она не захотела вернуться!» — Это было не просто сожаление. Август испытывал острое чувство утраты, но злоба дня уже стучала в его двери, требуя немедленных действий. А душевные муки вкупе с его гневом и обидами вполне можно было оставить на потом.

«Потом! Все потом!»

Как был — босиком и в измятой, пропотевшей одежде — Август выскочил из своих покоев, одновременно призывая слуг нетерпеливым звоном колокольчика.

— Где женщина? — крикнул он старику Огюсту, едва завидев его, спешащего на призыв через анфиладу парадных покоев.

— Не извольте беспокоиться, господин граф! Она в покоях «Листопад». Как уложили ее на рассвете, так и спит. Я к ней Маленькую Клод приставил, рядом сидит, вдруг что понадобится.

— Спасибо, старик! — улыбнулся Август, у которого даже от сердца отлегло. — Пойдем со мной!

— А ты, — повернулся он к молодому комнатному лакею, имени которого все еще не запомнил, — собирай всех слуг в Круглом зале. Я скоро спущусь.

Отдав это распоряжение, Август вернулся в спальню.

— Вот! — протянул он вошедшему вслед за ним слуге свой кошелек. — Тут немного серебра и пара золотых. Скажи Катрине, чтобы не скупилась. Пусть соберет у женщин все, что у них есть красивого… Конечно, по размеру нашей гостьи. Ну, там рубашку ночную, шлафрок… [9] Впрочем, откуда у них шлафор?! Возьми мой, который шире. Зеленый, что ли… Нужны так же платье, нижние юбки, чулки какие-нибудь и башмаки. Ну, она знает, наверное, что да как!

— Будет исполнено! — степенно склонил голову старик, принимая деньги.

— Хорошо! — Август прошелся по комнате, составляя в уме подробный список первоочередных дел. — У нас в доме кто-нибудь умеет снимать портновские мерки?

— Я умею, — сразу же ответил безотказный Огюст. Он, и в самом деле, знал и умел великое множество вещей, но вот про снятие мерок Август слышал впервые.

— Серьезно? — поднял он в удивлении бровь. — А чем будем мерять?

— У меня, барин, на такой случай припасен портновский метр.

— Молодец! — похвалил Август. — Тогда так. Сейчас я поговорю со слугами, а потом мы пойдем к нашей гостье и снимем мерки. Я хочу после этого принять ванну, так что не забудь распорядиться, чтобы воду нагрели, а ты собери в дорогу гонца. Пусть скачет на Кожевенную улицу и передаст мой приказ Сейри. Надо подобрать женский гардероб на первый случай, собрать мои вещи и съехать с квартиры. Она мне больше не нужна, поэтому пусть едет сюда. Только сперва надо снять с дверец кареты графские гербы. Не забудешь?

— Никак нет! — Вопрос с гербами явно озадачил старого слугу, но спросить Августа напрямую он не посмел.

— Хорошо! — кивнул Август. — Иди тогда за метром. Деньги на покупки я сейчас принесу.

Август прошел в свой кабинет, открыл вмурованный в стену и скрытый заклинаниями денежный ящик, достал из него два кошеля с золотыми флоринами и пошел говорить со слугами. Смысл его послания был прост: Август никого не принимает.

— Если, кто сунется, — приказал он, — отвечать, что болен и, должно быть, скоро помру. Ни с кем мои дела не обсуждать — ни с господами, ни со слугами, — и перестаньте называть меня сиятельством и графом. Я больше не граф!

Ближе к шести вечера, Август распорядился приготовить для гостьи ванну и одежду на первый случай — скромное, но симпатичное платье, чулки и туфли, — а сам расположился в кресле, поставленном как раз напротив кровати. Он ожидал пробуждения женщины с минуты на минуту и, честно говоря, не знал, какой будет ее первая реакция. Все зависело от того, кто она, сколько ей лет и как она попала в тело Теа д’Агарис. Сама ли она захотела вновь обрести плоть и вернуться к жизни, или ее втянуло туда магическим потоком? В любом случае, доверить служанке первую встречу с незнакомкой, было бы верхом неосмотрительности. Иди знай, как там все повернется! Поэтому Клод ждет в соседней комнате, готовая прийти по первому зову. Август же сидит в кресле, попыхивает трубкой с длинным мундштуком и смотрит на красавицу.

Действительно красавица. Идеально сложена, — Август убедился в этом во время снятия мерок, — стройна и высока, и кроме тонких, можно сказать, изысканных черт лица демонстрирует все три классических признака темной колдуньи. Ну, или ведьмы, если говорить простым языком. У нее темно-рыжие, вернее цвета благородной бронзы волосы, смуглая кожа и зеленые глаза, которых сейчас, увы, не видно. Веки опущены. Лицо спокойно. Теа д’Агарис спит, лежа на спине, и, похоже, видит сны. Можно было бы попробовать подсмотреть, но Август боялся допустить оплошность. Имея дело с неизвестностью, лучше не торопить события. Ведь если Теа — «Ну, пусть пока будет все-таки Теа!» — застанет его за «подглядыванием», можно одним махом растратить весь кредит доверия, которого он еще не успел даже заслужить.

«Спи, красавица, спи! — думал Август, попыхивая трубкой. — Я здесь, и я терпеливо жду… Вопрос — чего я жду?»

Она проснулась буквально через несколько минут. Открыла глаза, улыбнулась и, разведя руки в стороны, потянулась. Мурлыкнула на кошачий манер, явно довольная своими ощущениями, повернулась на бок и увидела Августа. Наградила непонимающим взглядом изумрудно-зеленых глаз, нахмурилась и что-то спросила на незнакомом языке. Что-то короткое, типа «а ты еще кто такой?» Добавила фразу или две, — чужой язык, незнакомый синтаксис, — и поспешила подтянуть одеяло к подбородку.

«Ну, хоть не заорала, и на том спасибо!» — отметил Август, боявшийся, если честно, что дело кончится истерикой. А истерику иди потом прекрати!

— Вам нечего опасаться, сударыня! — как можно мягче сказал он и сделал успокаивающий жест. Из осторожности — чтобы не напугать незнакомку еще больше — кресла он не покинул.

Женщина хмурилась, выглядела обескураженной, взгляд ее беспокойно метался по комнате, то и дело задевая Августа. Впрочем, обошлось все-таки без истерики.

— Вы в безопасности! — поспешил добавить Август.

На этот раз она ответила довольно длинной тирадой. Голос у нее оказался низким с хрипотцой, но это могло быть следствием ее физического состояния. Интонации узнаваемые и вполне соответствуют ситуации, ну, а что касается языка, Август по-прежнему затруднялся опознать его даже приблизительно. Какой-то славянский. Может быть.

— Извините, сударыня, но я не говорю на вашем языке, — он позволил себе скромную улыбку и продолжил:

— Может быть вы знаете немецкий или итальянский?

— Ital’ano? — переспросила женщина, хмурясь еще больше.

Ну, как минимум, она знала это слово, однако, как тут же выяснилось, по-итальянски не говорила, точно также, как не знала она немецкий и французский языки. В следующие пару минут Август попробовал говорить с ней на латыни, древнегреческом и древнееврейском, но все впустую. Испанский и арабский языки не пригодились тоже. Зато выяснилось, что, кроме «предположительно славянского», женщина говорит еще на двух незнакомых Августу языках. Один из них он неуверенно опознал, как родственный древнегерманскому. Зато о втором у Августа даже предположений не возникло.

— Что ж, — разочаровано вздохнул он, — общего языка у нас пока нет, но не будем отчаиваться!

Он позвонил в колокольчик, заставив женщину вздрогнуть — чего он, естественно, не желал — и, дождавшись, когда в покои войдет Маленькая Клод, указал на нее пальцем:

— Клод, — назвал он девушку по имени и показал пальцем на себя, — Август. Клод. Август. Ты? — указал он на незнакомку.

Этот вопрос она поняла, но это было и несложно — контекст способствовал. Она выпростала руку из-под одеяла и, указав поочередно на Августа и Клод, сказала:

— Август. Клод.

Август ее догадку подтвердил кивком. Женщина тоже кивнула, но скорее себе, чем ему. Затем, указала на себя и назвалась. Прозвучало, как «Танья».

— Та Наа? — переспросил Август, вспомнивший девушку, которую звали Та, но женщина отрицательно качнула головой: