Трилогия о королевском убийце - Хобб Робин. Страница 222

Баррич докладывал, а я чувствовал, что время от времени по его телу пробегает дрожь. Он был на грани полного изнеможения. Но каждый раз, когда он дрожал, я чувствовал, что он глубоко вздыхает, берет себя в руки и продолжает. Его голос всего лишь слегка дрогнул, когда он рассказывал, как они попали в засаду на равнинах Фарроу, еще не дойдя до Голубого озера. Он не делал никаких заключений и только заметил, что эти разбойники дрались как воины. Хотя они и не были одеты в цвета герцога Фарроу, они были слишком хорошо вооружены для обычных бандитов. Очевидно, их целью был Верити. Когда два мула отвязались и убежали, никто из нападавших не бросился преследовать их. Бандиты обычно предпочитают забрать тяжело нагруженных вьючных животных, а не сражаться с вооруженными людьми. Люди Верити наконец нашли место, где можно было закрепиться и принять бой, и успешно отбились от врагов. Нападавшие отступили, когда поняли, что гвардия Верити скорее умрет, чем сдастся или побежит. Они ускакали, оставив на снегу своих мертвых.

— Им не удалось победить, но и у нас были тяжкие потери. Мы лишились семи человек и девяти лошадей, не говоря уж о большей части запасов провизии. Двое были серьезно ранены. У остальных были лишь царапины. Принц Верити решил отправить раненых назад, в Олений замок. С нами он послал двух здоровых людей. Он собирался продолжить свои поиски. Гвардия принца должна была сопровождать его до самого Горного Королевства, а там остановиться и ожидать его возвращения. Кину было поручено позаботиться о тех, кому пришлось вернуться в замок. Ему Верити доверил послание. Я не знаю, что было в этом пакете. Кин и остальные были убиты пять дней спустя. Мы попали в засаду у самых границ Бакка, когда шли по Оленьей реке. Лучники. Это было очень… быстро. Четверо из нас были убиты сразу же. Мою лошадь ранили в бедро. Крепыш еще совсем молод. Он запаниковал и прыгнул через насыпь в реку, и я вместе с ним. Там глубоко и сильное течение. Я вцепился в Крепыша, но нас обоих несло вниз по реке. Я слышал, как Кин кричит двум остальным, чтобы они скакали и что кто-то должен вернуться в Олений замок. Но никто из них не вернулся. Когда Крепышу и мне удалось выбраться из реки, я нашел тела. Бумаги, которые нес Кин, исчезли.

Он стоял прямо, пока докладывал, и голос его был ясным. Баррич говорил очень просто. Его доклад был описанием происшедшего. Он ничего не сказал о том, что чувствовал, когда его отправили обратно или когда он остался один. Он напьется сегодня, решил я. Я подумал, понадобится ли ему общество. Сейчас он стоял молча, ожидая вопросов своего короля. Молчание затягивалось.

— Мой король? — осмелился спросить Баррич.

Шрюд пошевелился в кровати.

— Это напомнило мне о днях моей юности, — прохрипел он. — Когда-то я мог сидеть на лошади и держать меч. Если человек теряет это, что ж. Но твоя лошадь в порядке?

Баррич нахмурился.

— Я сделал все, что мог, мой король. Она поправится.

— Хорошо. Вот, значит, оно как. Вот оно как. — Король Шрюд помолчал.

Некоторое время мы прислушивались к его дыханию. По-видимому, оно давалось ему с трудом.

— Пойди и отдохни, парень, — грубовато сказал он наконец. — Ты выглядишь ужасно. Я могу… — Он замолчал и дважды вздохнул. — Я позову тебя позже. Когда ты отдохнешь. Я уверен, что есть вопросы… — Его голос затих, он снова только дышал. Так дышит человек, чья боль почти невыносима.

Я вспомнил, что чувствовал прошлой ночью, и попытался представить себе, как бы мог выслушивать доклад Баррича, вынося такую боль и пытаясь не показать этого. Шут склонился над королем и заглянул ему в лицо. Потом посмотрел на нас и чуть заметно кивнул.

— Идем, — тихо сказал я Барричу. — Твой король дал тебе приказ.

Казалось, когда мы уходили из спальни короля, Баррич навалился на меня еще тяжелее.

— Его это, похоже, совершенно не волнует, — осторожно сказал Баррич, когда мы с трудом шли по коридору.

— Волнует. Верь мне. Глубоко волнует.

Мы вышли на лестницу. Я помедлил. Пролет вниз, через зал, кухню, через двор и в конюшни. Потом вверх по лестнице, в жилище Баррича. Или два пролета вверх и по коридору в мою комнату.

— Я отведу тебя к себе, — сказал я ему.

— Нет. Я хочу к себе. — Его голос звучал раздраженно, как у больного ребенка.

— Немного погодя. Сначала ты немного отдохнешь, — твердо сказал я.

Баррич не сопротивлялся, когда я помогал ему подниматься. Думаю, у него не было сил. Он прислонился к стене, пока я отпирал дверь. Когда дверь была открыта, я помог ему войти. Я попытался уложить его на мою кровать, но он настоял на кресле у очага. Усевшись, он откинул голову и закрыл глаза. Теперь, когда Баррич немного расслабился, все события его путешествия отразились на лице. Он очень похудел, и цвет его кожи был ужасен.

Он поднял голову и оглядел комнату, как будто никогда прежде не видел ее.

— Фитц. У тебя есть что-нибудь выпить?

— Бренди?

— Эта дешевка из черной смородины, которую ты пьешь? Я бы лучше выпил лошадиную притирку.

Я повернулся к нему, улыбаясь.

— Ее я могу тебе предложить.

Баррич пропустил мои слова мимо ушей. Казалось, он вовсе не слышал меня.

Я разжег огонь и быстро порылся в небольшом запасе трав, который держал у себя в комнате. Их было не много. Большую часть я отдал шуту.

— Баррич, я принесу тебе еды и еще кое-что. Хорошо?

Ответа не было. Он уже крепко спал, сидя в кресле. Я подошел и встал над ним. Мне не надо было даже прикасаться к его лбу, чтобы ощутить жар. Я раздумывал, что же случилось с его ногой в этот раз. Рана поверх старой раны, а потом много дней пути. Это заживет не скоро, тут не в чем сомневаться.

В кухне Сара готовила пудинг, и я рассказал ей, что Баррич вернулся раненым и лежит в моей комнате. Я солгал, сказав, что он страшно голоден, и попросил ее послать наверх еду и несколько ведер чистой горячей воды. Она немедленно поручила кому-то мешать пудинг и начала звенеть подносами и чайниками. У меня будет достаточно еды, чтобы в скором времени устроить небольшой банкет.

Я побежал в конюшни, чтобы сообщить Хендсу, что Баррич наверху, в моей комнате, и пробудет там некоторое время. Потом я взобрался по лестнице в комнату Баррича. Я хотел взять там травы и корни, которые мне понадобятся. Я открыл дверь. В комнате было холодно. Сырость и плесень. Я подумал, что надо попросить кого-то разжечь здесь огонь и принести запас дров, воды и свечей. Все ожидали, что Баррича не будет всю зиму, и он тщательно вычистил свою комнату. Я нашел несколько горшочков с мазью, но не обнаружил никаких запасов высушенных трав. Очевидно, он брал их с собой или раздал еще до отъезда.

Я стоял в центре комнаты и осматривался. Прошли месяцы с тех пор, как я был здесь. На меня нахлынули воспоминания. Сколько часов я провел перед этим очагом за починкой или промасливанием сбруи! Спал обычно на матрасе перед огнем. Востронос, первая собака, с которой у меня была связь. Баррич забрал его у меня, чтобы попытаться предотвратить увлечение Даром. Я мотнул головой, стараясь отогнать шквал противоречивых чувств, и быстро вышел из комнаты.

Следующая дверь, в которую я постучался, вела в комнаты Пейшенс. Лейси открыла и, взглянув на мое лицо, немедленно спросила:

— Что случилось?

— Вернулся Баррич. Он наверху, в моей комнате. Тяжело ранен. Я не очень-то хорошо умею лечить травами…

— Ты послал за лекарем?

Я помедлил.

— Баррич всегда любил делать все по-своему.

— Уж конечно. — Это была входившая в гостиную Пейшенс. — Что еще этот сумасшедший с собой сделал? С принцем Верити все в порядке?

— Принц Верити и его отряд были атакованы. Принц не ранен и продолжил поход в горы. Он послал назад раненых с двумя здоровыми людьми в качестве сопровождения. Баррич единственный из них, кто спасся и добрался до дома.

— Путь назад был таким трудным? — Лейси уже двигалась по комнате, собирая травы, корни и все необходимое для перевязок.

— Да. Никто не оказывал им особого гостеприимства по дороге. Но люди погибли, когда попали в засаду лучников, как раз на границе Бакка. Лошадь Баррича прыгнула в реку. Течение унесло их вниз по реке; по-видимому, только это его и спасло.