Трилогия о королевском убийце - Хобб Робин. Страница 81

— Гален, — уверенно сказал я.

Я почти наверняка знал, в какое мгновение это произошло. Он вломился в меня в тот день, и с тех пор все стало по-другому. Я жил в тумане все эти месяцы…

— Возможно. Хотя если бы ты хоть немного проник в него, я уверен, ты увидел бы, что с ним сделал Чивэл. До того как Чив превратил его в диванную собачку, он всем сердцем ненавидел твоего отца. То, что случилось потом, нам самим не понравилось. Мы бы все исправили, если бы придумали, как сделать так, чтобы Солисити ничего не узнала. Но Сила Чива была велика, а мы были всего лишь мальчишки, и Чив был очень зол на Галена. Из-за какой-то его насмешки надо мной. Даже когда Чивэл не был рассержен, попасть под его Силу было все равно что угодить под копыта лошади. Или свалиться в бурную реку — это скорее. Он быстро дотягивался до тебя и налетал на тебя, вбивал, что ему нужно, и исчезал. — Верити снова замолчал и протянул руку, чтобы открыть тарелку с супом. — Я всегда считал, что ты все это знаешь, хотя будь я проклят, если у тебя была какая-то возможность узнать! Кто бы мог сказать тебе?

Я вцепился в одну его фразу.

— Вы могли бы научить меня Силе?

— Если бы у меня было время. Очень много времени. Ты очень похож на нас с Чивом, какими мы были, когда учились. Неуверенный. В тебе много энергии, но ты совершенно не представляешь, как справиться с нею. А Гален… он испугал тебя, я думаю. У тебя есть стены, сквозь которые не могу проникнуть даже я, а моя Сила велика. Ты должен научиться отбрасывать их. Это трудно. Но я мог бы научить тебя, да. Если бы и у тебя, и у меня был бы год времени и больше никаких дел. — Он отодвинул суп в сторону. — Однако у нас его нет.

Мои надежды снова рухнули. Эта вторая волна разочарования нахлынула на меня, перемалывая между камнями крушения. Все мои воспоминания восстановились, и в приливе ярости я узнал все, что было сделано со мной. Если бы не Кузнечик, я бы швырнул свою жизнь с башни в ту ночь. Гален убивал меня так же наверняка, как если бы у него был нож. Никто, кроме преданных ему учеников, даже не узнал бы, как он избил меня. И хотя он потерпел в этом поражение, ему все-таки удалось отнять у меня шанс научиться Силе. Он искалечил меня, и я… Я в ярости вскочил на ноги.

— Ну-ну. Будь терпеливым и осторожным. Ты обижен, но сейчас мы не можем допустить раздоров в замке. Носи это в себе, пока не сможешь уладить дело тихо. Ради короля.

Я склонил голову перед мудростью совета Верити. Он поднял крышку судка с жареной птицей и снова закрыл его.

— И вообще, почему ты хочешь учиться Силе? Она приносит только несчастье. Неподходящее дело для мужчины.

— Чтобы помочь вам, — выпалил я не задумываясь и лишь мгновением позже понял, что это правда.

Когда-то я хотел доказать, что я истинный и достойный сын Чивэла, произвести впечатление на Баррича или Чейда или укрепить мое положение в замке. Теперь, наблюдая за тем, что делает Верити, день за днем, без награды или признания народа, я обнаружил, что только хочу помочь ему.

— Чтобы помочь мне, — повторил он.

Штормовой ветер начинал стихать. С усталой покорностью Верити поднял глаза к окну.

— Теперь убери еду, мальчик, сейчас у меня нет для нее времени.

— Но вам нужны силы, — возразил я.

Я чувствовал себя виноватым, потому что знал, что он потратил на меня время, которое ему следовало бы использовать для еды и сна.

— Знаю. Но у меня нет времени. Еда забирает энергию. Странно понимать это. Сейчас я не могу выкраивать энергию на еду. — Его глаза ощупывали горизонт, вглядываясь сквозь стену дождя, который уже начал ослабевать.

— Я дал бы вам свою энергию, Верити, если бы мог.

Верити странно посмотрел на меня:

— Ты уверен? Совершенно уверен?

Я не понимал настойчивости его вопроса, но знал ответ.

— Конечно дал бы. — И тише: — Я человек короля.

— И одной со мной крови, — пробормотал Верити и вздохнул.

На мгновение он показался мне больным. Он снова посмотрел на еду, потом опять в окно.

— Самое время, — прошептал он, — а этого должно быть достаточно. Будь ты проклят, отец. Неужели ты всегда будешь прав? Тогда иди сюда, мальчик.

В его словах была настойчивость, испугавшая меня, но я подчинился. Я встал подле его кресла, и Верити протянул руку. Он положил ее мне на плечо, как будто хотел опереться, чтобы встать.

Я смотрел на него с пола. Под моей головой была подушка, а одеяло, которое я принес раньше, теперь укрывало мои ноги. Верити стоял, облокотившись на подоконник. Он дрожал от напряжения, и Сила, исходившая от него, была похожа на ударные волны, которые я почти чувствовал.

— На камни, — сказал Верити с глубоким удовлетворением и быстро отвернулся от окна. Он улыбнулся древней свирепой улыбкой, которая медленно угасла, когда он посмотрел вниз, на меня. — Как теленок к мяснику, — сказал он грубо. — Мне следовало бы догадаться, что ты не знаешь, о чем говоришь.

— Что со мной случилось? — вырвалось у меня.

Зубы мои стучали, меня била крупная дрожь, как от холода. Я чувствовал, что мои кости готовы выскочить из суставов.

— Ты предложил мне свою энергию. Я взял ее. — Верити налил чашку чая, потом встал на колени, чтобы поднести ее к моим губам. — Пей медленно. Я торопился. Я говорил раньше, что Чивэл был как бык со своей Силой. Что тогда я должен говорить о себе?

К нему вернулись его грубоватая сердечность и добродушие. Это был Верити, которого я не видел многие месяцы. Я умудрился сделать глоток чая и ощутил во рту и горле жжение от коры. Дрожь немного унялась. Верити тоже сделал небрежный глоток из кружки.

— В прежние времена, — сказал он, как бы продолжая беседу, — король брал энергию у своего круга Силы. Полдюжины человек или больше, и все настроены в унисон, способны накапливать Силу и предлагать ее при необходимости. Это было их истинной целью. Предоставлять энергию королю или командиру группы. Не думаю, что Гален хорошо понимает это. Его круг — это его собственное изобретение. Они, как лошади или волы и ослы, запряжены вместе. Это вовсе не настоящий круг владеющих Силой. Им не хватает единомыслия.

— Вы взяли у меня энергию?

— Да. Поверь мне, мальчик, я бы этого не сделал, если бы у меня не было внезапной необходимости, и я думал, ты знаешь что предлагаешь. Ты сам назвал себя человеком короля, это старый термин. А поскольку мы так близки по крови, я знал, что могу использовать тебя. — Он с грохотом поставил кружку на поднос. Голос его от отвращения стал более глубоким: — Шрюд. Он запускает все в движение. Колеса крутятся, маятник раскачивается. Это не случайность, что именно ты приносишь мне еду, мальчик. Он сделал тебя полезным мне. — Верити быстро прошелся по комнате, потом остановился надо мной. — Это больше не повторится.

— Это было не так плохо, — еле слышно промолвил я.

— Нет? Почему тогда ты не попытаешься встать? Или хотя бы сесть? Ты всего лишь один, мальчик, один, а не целый отряд. Если бы я не понял твоего невежества и не отступил, я убил бы тебя. Твое сердце и дыхание просто остановились бы. Я не буду так опустошать тебя, ни для кого. Вот, — он нагнулся, играючи поднял меня и посадил в свое кресло, — посиди здесь немного и поешь. Мне это теперь не нужно. А когда тебе станет лучше, сходи к Шрюду ради меня. Передай ему: я сказал, что ты отвлекаешь меня. Я хочу, чтобы отныне еду для меня приносил кто-нибудь из поварят.

— Верити… — начал я.

— Нет, — поправил он, — говори «мой принц», потому что в этом я твой принц, и ты не будешь задавать мне вопросов. Теперь ешь.

Я понурился, но покорно поел, и кора в чае восстановила мои силы быстрее, чем я предполагал. Вскоре я смог встать, сложить тарелки на подносе и поднести их к двери. Я чувствовал себя разбитым. Я поднял запор.

— Фитц Чивэл Видящий!

Я остановился, застыв от этих слов, потом медленно повернулся.

— Это твое имя, мальчик. Я собственноручно записал его в военном регистрационном журнале в тот день, когда тебя привели ко мне. Еще одна вещь, о которой, как я думал, ты знаешь. Прекрати думать о себе как о бастарде, Фитц Чивэл Видящий. И будь любезен повидать сегодня Шрюда.