Долгая дорога домой (СИ) - Сафонов Александр Алексеевич. Страница 78

— Дядь Юр, ты им доверяешь? Мне при них всё можно говорить?

— Им как раз можно. Это мне могут не всё разрешить слушать. А с Гришей мы учились вместе, это потом он пошёл по другому профилю. Да ты его должен помнить, он был у нас несколько раз при тебе еще. К тому же он крестный Киры.

— Не помню. Просто отец мне сказал тогда, перед поездкой — доверяй только крестному. Ну и…ей — Не смог выговорить — мама.

— Денис, мама, понимаешь, ты не должен о ней плохо думать. Ты многое не знаешь — Крестный еще не привык ко мне, совсем не такой, каким я его помню.

— Я и не думаю плохо. Совсем никак не думаю.

— Давай, мойся, потом поговорим.

И вот я чисто вымытый сижу за столиком в кресле, как падишах. Еды наставили уйму. Себе тоже поставили тарелки и налили рюмки, но никто не притрагивается. Сидят, смотрят мне в рот, даже неудобно.

— Вы спрашивайте, я готов — Предлагаю с набитым ртом — Я люблю поговорить за едой.

— Кира! Спать! — Командует крестный. У Киры делаются круглые глаза. От возмущения даже не может ничего сказать.

— Пусть пока остается — Разрешает Гриша. Он резко преображается, теперь похож на тех волкодавов из Иркутска — Денис, давай начинай с момента после взрыва машины. Нет, с момента вашего выезда из дома в Неваде. Всё что помнишь.

— С выезда? Саму дорогу совсем не помню. Было жарко, я много пил и бегал в туалет раз пять. Первые три раза отец ходил со мной, потом надоело, стал отпускать одного.

Рассказ неоднократно прерывается вопросами. Какие вещи были с собой, в чём я был одет, о чём говорили в пути. Только когда стал рассказывать о своей эпопее после ухода с места взрыва, вопросы прекратились. Слушают внимательно, но я решился тоже задать вопрос.

— Скажите, а кого вместо меня посчитали погибшим? Как… мама…могла меня опознать?

— Денис — Гриша посмотрел на Киру — Давай на твои вопросы ответим позже.

— Хорошо. Тогда продолжаю. Больница была для бедных, но телевизор там был. Я случайно увидел в новостях сюжет об отце. Вот тоже хотел спросить, кто его на самом деле… Тоже потом? Ну ладно.

— Это не наши Дениска — Ответил дядя Юра, несмотря на предупреждающий взгляд Гриши — Позже ты поймешь, почему это точно не наши. Давай дальше.

К рассвету я дошел только до побега из колонии и начала работы на Крюгера. Стал зевать, хотя и пытался сдерживаться.

— Погоди — Остановил меня Гриша — Нам это всё интересно и мы не раз тебя заставим рассказать подробно. Но главное не это. Кира, детка, извини, но тебе придется выйти.

— Ей в школу пора собираться — Напомнил крестный.

— Я не пойду!

— Кира! У нас сейчас пойдет секретный разговор. И возможно очень надолго, успеешь вернуться.

Кира ушла собираться, я попросил кофе, походил, размялся. Минут через двадцать усаживаемся для продолжения. Гриша достает бланк.

— Это подписка о неразглашении. Предупреждаю — это очень серьезно. Отвечать будешь не только ты, но и твой опекун — Указал на дядю Юру.

— Я еще не опекун!

— Завтра оформим! Прочитай и подпиши.

Прочитал. Задумался над подписью. Никогда не расписывался настоящей фамилией. Попробовал на газете варианты подписи.

— Вот так пойдёт?

— Да, нормально. Подписывай. Хорошо. Теперь слушай.

— Мне выйти? — Дядя Юра.

— Оставайся. Ты уже давал подписку, да и большую часть знаешь. Так вот Денис, чем занимался твой отец — ты в курсе. Нам рассказали о твоем интересе к его трудам. Холодный ядерный синтез — это открытие, которое изменит мир. К сожалению, в России у него не получилось это сделать. После двух лет исследований оказалось, что тот вариант, который он считал перспективным — ошибочный. В то же время наши агенты в США докладывали, что американцы близки к открытию. Но подобраться к ним не удавалось. Состоялся серьёзный разговор с твоим отцом. Он попросил на работу три года. Но у нас, тогда была уверенность, что американцы на финишной прямой. И разработали план. Профессор Серебряков уезжает в США, заявляет о конфликте с властями России. Мы сделали всё, чтобы ему поверили. Объявили предателем, лишили всех званий. Даже ты был частью плана. Трудно было его уговорить взять тебя с собой, но если бы ты остался — доверия ему, было бы меньше. Всё прошло как по маслу. Его допустили к работе. Но следили за каждым шагом. Выход в интернет закрыли, везде сопровождали. У нас был единственный способ связи. Твоя мама.

— Что? — Я встал, потом упал обратно.

— Да, именно. Их развод был частью плана. За ней тоже следили, но менее усердно. Трудно контролировать человека, который сопровождает такого артиста. Гастроли, концерты. Именно там с ней связывались наши люди. А с отцом она общалась на судах, где решался вопрос о тебе. Ему шли навстречу и ты оставался с ним. И была возможность новых судов, встреч. Условными фразами, сигналами, он передавал информацию. Так мы узнали, что на самом деле американцы тоже зашли в тупик. А потом на последнем суде он передал, что решил задачу. Там же он дал согласие вернуть тебя матери. И в тот день вы ехали к ней, ты должен был остаться с ней. Информация об открытии тоже должна была быть с тобой. Или в твоих вещах или на тебе. Не знаю, в каком виде, но она была. И нам нужно узнать, уничтожена она бесследно или перехвачена кем-то. Теперь ты понимаешь, как важно, чтобы ты вспомнил каждое слово, каждое движение, всё, что может навести на след. Шанс почти призрачный, но мы должны попытаться. Я буду задавать вопросы, а ты максимально напрягай свою память.

— Не надо.

— Что?

— Не надо задавать вопросы. Я знаю, где это было — Посмотрел на их бледные лица с беззвучно открывающимися ртами, и добил — И знаю, где это сейчас.

Наконец мне разрешили поспать. Гриша с Романом убежали докладывать начальству, дядя Юра — на работу, Кира в школу. Меня закрыли в квартире, предварительно уложив в постель. Отбой!

Проснулся сам. Открываю глаза — рядом сидит Гриша.

— Я никуда больше не сбегу! Зачем меня стеречь?

— Я только пришел. Жалко стало будить, вот присел. Давай парень, собирайся. Руководство желает лично пообщаться с тобой.

— Пять минут мне дайте — Посетил сан. узел, умылся. А одежда мокрая — дядя Юра её в стиралку бросил всю. В Кириной, к генералу? Нет уж!

— Мне надеть нечего — Сообщаю Грише.

— Сейчас найдем! — Уходит в другую комнату. Чувствует себя как дома. Выходит вскоре с охапкой одежды — Выбирай!

Джинсы мне малы. Пара футболок в обтяжку, остальное всё ярко выраженно как женское.

— Колготки не одену!

— Это не колготки, это ассинки, их и мальчики носят — Пытается убедить Гриша.

— Я не из тех мальчиков, которые такое носят!

— Чёрт! Ладно, жди, я сейчас — Убегает, снова замкнув меня. Я успел только закипятить и выпить чай, слышу звук открывающейся двери. Подумал что Кира, но это Гриша. С двумя пакетами.

— Меряй, что-то подойдёт.

Всё новое, с ценниками. Брюки, рубашки. Где-то рядом магазин. Подошел спортивный костюм, немного только брюки подвернул. Выходим в подъезд — Гриша берет меня за руку.

— Дядь Гриш, вы нормальный? — Вырываю руку — Куда я сбегу, если я два года сюда добирался? Или вы из этих, которые мальчиков любят?

— Денис! Такое придумать! — Мне удалось вогнать в краску работника органов! — Извини, просто я на нервах. Ничего ведь пока не ясно. Думал, с твоим появлением решатся вопросы, а оно вон как получается.

На улице уже темно.

— Уже ночь? А где дядя Юра и Кира?

— Кира на тренировке, а Юра уехал в Словению на два дня по работе. Так что вы с Кирой вдвоем на хозяйстве.

В машине задаю мучивший меня вопрос.

— Почему мама меня опознала?

— Её заставили так сделать. Она больше года была под следствием, ходила с браслетом. Так и не смогли ничего ей предъявить. А с тобой… Американцы попытались обмануть нас, чтобы мы прекратили поиски. Мы сделали вид, что поверили. Кроме нашего отдела никто не в курсе, поэтому тебя и не вычислили сразу, в Чите.