Угольки в долг (ЛП) - Янг Саманта. Страница 20

— Майкл говорит, Джей занят, тренируя тебя с его Фэллон. Чарли учит некий Джек, но вы не знаете, что творится на его тренировках.

— Да, — буркнул Джей.

— Я — еще одни глаза. Я присмотрю за ними. Проверю, чтобы все было правильно.

Ари благодарно втиснулась между ними и сжала руку Трея.

— Это сильно поможет.

Он хитро улыбнулся и поднял их ладони, чтобы поцеловать ее костяшки.

— Только без этого, — перебил Джей, обвивая рукой талию Ари и притягивая ее к себе. Ее рот раскрылся от удивления.

— Да ладно! — расхохотался Трей. — Ты пришел в чувства?

— Да. Руки прочь.

Ари уставилась на Джея, не радуясь, что он раскрыл их тайну из — за ревности.

— Теперь мы рассказываем людям?

Он скривился.

— Это Трей. Он никому не расскажет.

— О, это тайна, — Трей подпрыгнул на кровати, глаза блестели. — Это круто.

— Никому не говори, — Ари прибила его к стене взглядом, надеясь, что пугает. Судя по его улыбке, у нее не получалось. — Я серьезно, Трей. От этого зависит жизнь Джея.

Трей вскинул бровь, заинтригованный.

Джей вздохнул рядом с ней, его ладонь сжала ее бедро.

— Она вбила себе в голову, что меня используют, чтобы подобраться к ней.

— Она права, — задумчиво ответил Трей. — Они пытались использовать Чарли, а он был просто ее другом.

— Точно.

— Да, но я не глупый ребенок с жаждой мести. Я могу о себе позаботиться. Она может не переживать.

— Я все еще думаю, что она права. И никому не надо это знать.

— Ей нужно немного шоколада, — прорычала Ари, выбираясь из объятий Джея. Она пошла к двери. — Пока я вас не побила.

Смех Трея звучал в коридоре, она захлопнула дверь. Голос Джея зазвучал растерянно:

— Что это было? — она невольно улыбнулась от его вопроса, уходя от них.

12

Гонка за чужими мечтами

Как джинн, Красный был средним. Он не ощущал холод или жар.

Но это не мешало ему наслаждаться тем, что их создавало. Солнце, шар тепла, в небе прогоняло тени с лица и сияло в его глазах. Красный веками смотрел, как люди поднимали лица к небу, закрывали глаза и наслаждались спокойствием тепла солнца.

Но солнце могло обжигать кожу. Могло осушить реку. Вызвать засуху. Голод. Смерть.

А о луне Красный всегда думал, что этот холодный твердый предмет преследует солнце, отчаянно пытаясь поймать, понять, почему они так отличаются. Понять, почему все такое разное. Но луна не могла догнать солнце.

Но луна тоже была светом. Чистым белым светом. Маяком для звезд во тьме небес. Надежда, восторг, несмотря на ее жажду знаний, терпение.

Когда он был юным, и его мать была жива, Красный всегда думал о Лилиф как о солнце, а Асмодеусе — как луне. Теперь он стоял перед тем, что напоминало его дядю (хоть он так не думал об Асмодеусе), и Красный с тревогой, что удивляла и пугала его, думал, почему Ари вдруг стала землей в их аналогии. Кем она была для близнецов, что ей снились? Почему она видела воспоминания Лилиф и интересовала Асмодеуса?

Почему они двигались вокруг друг друга?

— Ты будешь весь день на меня смотреть, или ты тут не просто так? — спросил мягко Асмодеус, щуря глаза со скукой, криво улыбаясь. Он сидел в кресле у большого камина в гостиной в замке Азазила, огонь отбрасывал тени на его тело, напоминая Красному современные представления людей о дьяволе.

— Отец думает, что подавил тебя, но я так не убежден. Ты нарушил протокол, пришел в комнату Ари. Что помешает тебе сделать это снова?

— Почему ты так защищаешь эту малышку? Ты принимаешь приказы Азазила слишком близко к сердцу.

— Почему она тебя так интересует? — парировал Красный, шагая к Асмодеусу, источая дрожащую энергию, чтобы марид знал, что он не играет в игры.

Асмодеус ухмыльнулся в ответ, даже не дрогнув.

— Она — пешка, которую все хотят. Порой мне нравится забирать то, что все хотят.

Что — то покалывало в груди Красного от мысли Ари в руках лейтенанта.

«Только через мой труп», — вспыхнула мысль в его голове, он удивленно замер. Отогнав мысль, Красный хмуро посмотрел на Асмодеуса.

— Ты не предашь Азазила.

— Конечно, нет, — рявкнул Асмодеус, уже не такой скучающий. Он оскалился. — Но это не значит, что я не повеселюсь с ней. Она довольно вкусная.

Стараясь не слушать его, Красный вздохнул.

— Я видел, как она на тебя повлияла. Почему?

Асмодеус медленно опустил ноги на пол и выпрямился во весь впечатляющий рост. С пустым выражением лица он прошел к Красному, оказался в дюймах от него. Он склонил голову набок, его темный взгляд был скучающим, но пристальным. Красный не дрогнул. Его так легко не запугать, даже если марид был на тысячу лет старше него.

— Почему тебя так интересует мой интерес к Ари? Азазил знает, что ты допрашиваешь его верного слугу?

— Я считаю, что ты что — то затеваешь. Думаю, я упустил некую связь между тобой и Ари. И эта связь подвергает ее опасности. Отец хотел, чтобы я сохранил ее живой. Любой ценой. Включая допрос его верного слуги, у которого нездоровый интерес к ней.

Асмодеус хитро улыбнулся.

— Вот, Красный. У меня нездоровый интерес к ней… Я не видел такой необычной красоты, и когда Азазил закончит с ней — если она выживет — я возьму ее в свой гарем. Она будет моей фавориткой.

Гнев охватил Красного, но века шпионажа научили его запирать гнев внутри, а не показывать его. Он изобразил ухмылку и кивнул, будто слова Асмодеуса смешили.

— Тогда прости, что побеспокоил, Асмодеус.

— Ничего. Твой визит был познавательным.

Стараясь не дрогнуть от слов Асмодеуса, что он много о себе выдал, Красный кивнул ему и шагнул в перипатос. Он почти сразу оказался там, где хотел — в штате Нусра, земля на горе Каф, где правил его брат, Теневой король, когда не прислуживал Белому. Несмотря на его имя, тени сгорали в маленьком дворце Тени с высокими окнами и тяжелыми люстрами, свисающими под каждым потолком. Тень ужинал в большом зале с богатыми соседями — наверное, торговцами и землевладельцами. Они уставились на Красного и склонили головы. Тень недовольно скривил губы, но встал из — за стола. Все тоже встали, Тень махнул им сесть.

Тень прошел к нему, отбросив назад длинные черные волосы, показывая большие камни в ушах. Только такие украшения он носил — их дала ему Лилиф. Кроваво — красный шелк его одеяния мерцал на свете, пока он приближался, это была единственная вспышка цвета в комнате.

— Чего надо, брат? — тихо спросил он, щуря недовольно глаза. — Ты помешал ужину.

— Поговорим наедине, — Красный развернулся, не дожидаясь ответа. Он улыбнулся, когда шаги зазвучали за ним, пока он шагал по коридорам из белого камня к холодной гостиной. Красное дерево было резким контрастом на белом фоне — белые стены, белый диван, белые кресла. Белое, белое, белое. Красный закатил глаза. Он уже понял. Тень была его именем. Его брат не скрывал ничего. Как третьеклассник.

— Говори, — рявкнул Тень, стараясь сохранять власть.

Красный бросил на него скучающий взгляд, который бесил его брата.

— Я тут из — за Печати.

— Я думал, ты защищаешь это для отца?

— Это она, — спокойно ответил Красный, хоть спокойствия не ощущал. — Кто был там, когда Печать была этим? Когда отец даровал ее Соломону? Кто еще был там?

— Почему ты спрашиваешь у меня? Ты был там.

Стараясь подавить недовольство, Красный выдохнул.

— Нет, брат. Меня там не было. Ты даже не помнишь моего присутствия.

Тень нахмурился.

— Где ты тогда был?

— Я помогал с новой империей Ададу — Нирари II. Мы тогда, вроде, воевали с Вавилоном. Я пропустил из — за этого Печать Соломона, — прошипел недовольно Красный, жалея, что был так хорош в той войне. Если бы он позволил джинну Рамши, помогавшему странам против Ассирии, победить, то он был бы с семьей и смотрел на эти важные события сам.

— Ах, — Тень ухмыльнулся. — Я знаю не больше Белого. Как только отец создал чертову Печать, Белый захотел ее. Может, стоит расспросить его.