Возвышение короля - Сальваторе Роберт Энтони. Страница 29

Яркие огни, которыми горели защитные руны, погасли, и остался лишь свет свечей.

Пуэнт так и стоял на коленях, и только после долгой- долгой паузы он отнял руки от ушей и осмелился вновь поднять взгляд на Бренора. Однако он не издал гневного крика, напротив — очень тихим голосом спросил:

— Мой король?

Бренор даже не стал ждать разрешения — он вырвался из рук Вульфгара и снова бросился вперед, в круг. И рухнул на колени перед рыдающим дворфом.

— О, ты простишь меня, мой король? — слабым голосом произнес Пуэнт. Казалось, с каждым мгновением он старел; жизненная сила покидала его по мере того, как рассеивалось проклятие вампира, оживлявшее умершего. — Я оказался недостаточно сильным, — прошептал он, затем повалился вперед, но Бренор подхватил его и прижал к себе.

— Ты самый сильный дворф из всех, кого я когда–либо знал, — возразил Бренор. — И самый преданный. Знай, что я прикажу поставить изваяние Пуэнта в Мифрил Халле, на почетном месте, рядом со статуями королей. Они еще помнят тебя, мой друг. Да–да, в Мифрил Халле каждый раз кричат «ура» при упоминании имени Тибблдорфа Пуэнта, хотя тебя там не было много десятков лет. Я сам их слыхал, я это тебе точно говорю, и я тебе не лгу. Только не сейчас, нет.

Он отстранился от Пуэнта на расстояние вытянутой руки, чтобы умирающий дворф видел искреннее выражение его лица и поверил ему.

Но, увы, Пуэнт уже ничего не видел.

Бренор снова притянул его к себе и обнял.

На следующее утро они опустили тело Пуэнта в землю за Дворцом Плюща и возвели над ним погребальную насыпь. Это была временная могила, и Бренор заверил Гарпеллов, что вернется за телом и должным образом похоронит его на почетном месте в Мифрил Халле, как только уладит свои дела с кланом Боевого Молота. Пока тело Пуэнта засыпали камнями, прозвучало мало слов, но, когда курган был уже почти готов, Бренор поднял отделанный серебром рог и провозгласил:

— Знай, что я буду дуть в этот рог в самых отчаянных битвах, мой старый друг. И я буду знать, что дух твой рядом, и горе тогда моим врагам!

Он хотел было опустить рог, но Реджис схватил его за руку и жестом велел подуть. Все решили, что это подходящий способ завершить погребение Тибблдорфа Пуэнта.

И вот в жаркий и солнечный летний день в городке Широкая Скамья раздался нестройный звук сломанного волшебного рога, и легкий ветерок подхватил его. И этот же ветерок принес сероватый туман. Друзья в смятении смотрели, как облако тумана принимает форму знакомой фигуры.

— Пуэнт, — прошептал Бренор, когда берсерк материализовался и начал в безумии прыгать вокруг, с рычанием повторяя «Мой король!» и сжимая кулаки. Он словно искал, кого бы ударить.

— Пенелопа! — воскликнул Дзирт, вытаскивая из ножен мечи. Глава клана Гарпеллов подбежала к нему, мотая головой, в явной растерянности.

Пуэнт продолжал подпрыгивать на месте, озираясь по сторонам, но не делал попытки напасть на друзей.

Наконец он повернулся к Бренору и развел руками, как будто в недоумении, и снова превратился в серый туман, который исчез в серебряном роге.

— Ничего себе! — воскликнул Реджис.

— Это был не Пуэнт, — сказала Кэтти–бри. — Не его душа, но… — Она посмотрела на Пенелопу, та, в свою очередь, на старого жреца, но он лишь пожал плечами.

Смех Киппера привлек к нему все взгляды.

— Рог! — вскричал он и хлопнул в ладоши. — Древнюю магию не так–то просто уничтожить, как я погляжу.

— Ты что, хочешь сказать… — начал Вульфгар.

— По–моему, это совершенно необычный берсерк, — объявил Киппер. — Да, король Бренор, подуй в свой рог, когда начнется битва, и твой старый товарищ защитит тебя.

Бренор недоверчиво посмотрел на рог, затем на друзей.

— Так это был не он? — обратился дворф к Кэтти–бри.

Женщина покачала головой.

— Тибблдорф Пуэнт покинул этот мир, — заверила она его. — На этот раз навсегда. Он обрел покой.

— Ты вызвал не его дух, это было порождение магического рога, — подтвердила ее слова Пенелопа. — Это воплощение боевого духа Пуэнта, иллюзия его тела. И ничего более.

Бренор покатал рог в ладонях и посмотрел на Вульфгара.

— Сколько? — спросил он.

Варвар пожал плечами:

— Мне удавалось с помощью этого рога вызвать десятерых воинов.

— Десять Пуэнтов? — со зловещей ухмылкой переспросил Бренор.

Киппер рассмеялся.

— Я бы не стал надеяться больше чем на одного, — объяснил он. — Ведь те десять, которые появлялись прежде, были призрачными воплощениями десяти разных убитых варваров.

— Ба, — фыркнул Бренор, и среди рыжей бороды сверкнула широкая белозубая улыбка. — Только дайте мне десять Пуэнтов, и я за день перебью всех орков Королевства Многих Стрел.

Дзирт рассмеялся, и остальные, включая Бренора, последовали его примеру. Для Компаньонов из Халла это была самая верная нота, на которой можно было завершить похороны Тибблдорфа Пуэнта.

Кроме, разумеется, нескольких кружек эля за погибшего товарища — и Бренор быстро позаботился об этой маленькой детали.

Часть вторая

Под серым небом

Я прожил на свете почти двести лет, и большую часть этих лет занимала борьба — сражения, войны, засады чудовищ и неожиданные опасности.

И все же, если сложить вместе все часы сражений, в которых мне приходилось участвовать, то общее время окажется ничтожным по сравнению с тем, что я посвящаю тренировкам в течение десяти дней. И действительно, сколько сотен часов, составляющих тысячи дней, я провел, обращая оружие против воображаемых противников, тренируя свои мышцы, чтобы наносить удар клинком как можно стремительнее, сохраняя при этом равновесие, под нужным углом, в нужный момент?

За одну тренировку я, возможно, наношу колющих ударов в центр туловища противника больше, чем за все сражения, в которых участвовал. Таков образ жизни воина, иначе нельзя. И я знаю, что это верный путь для каждого, кто хочет развить свои навыки, для каждого, кто хочет достичь совершенства, даже зная, что совершенства не существует.

Потому что не существует совершенного выпада, совершенной обороны, совершенной формы. Само это слово означает состояние, которое невозможно улучшить, но к боевому искусству это понятие неприменимо, потому что владение собственным телом, разумом и технику всегда можно совершенствовать.

Итак, не существует состояния совершенства, но искать его — это не глупость, нет, потому что именно эти поиски, это бесконечное путешествие, определяют превосходство воина над другими.

Когда ты не просто сосредоточен на цели, а видишь ведущий к ней путь, ты учишься смирению.

Воин должен быть скромным.

Слишком часто люди определяют ценность собственной жизни в соответствии со своими целями, и, следовательно, по тому, что они считают своими достижениями. Я не раз размышлял над этим явлением, и мудрость, накопленная с годами, научила меня постоянно отодвигать цель дальше, чтобы ее нельзя было достичь. Разве отрицательной стороной достижения не является самодовольство? Со временем я пришел к выводу, что мы слишком часто ставим себе цель и достигаем ее, а потом считаем, что наше путешествие подошло к концу.

Я ищу совершенства, совершенства во владении мечами, во владении своим телом. Я знаю, что его не существует, и это знание помогает мне двигаться вперед, каждый день, и никогда не приносит мне ни раздражения, ни сожалений. Моя цель недостижима, но истина заключается в том, что мой путь к этой цели гораздо важнее для меня.

Это верно также для любой цели любого человека, но мы редко понимаем это. Мы ставим себе цели и стремимся к ним, как будто их достижение волшебным образом гарантирует бесконечное счастье и довольство собой, но так ли это на самом деле? Бренор жаждал найти Мифрил Халл, и он его нашел. И сколько лет после этого достижения мой друг–дворф искал способ спрятать его обратно или, по крайней мере, отвязаться от цели, которую он себе некогда поставил?