История императорской власти после Марка - Геродиан. Страница 23
12. (1) Были у него два префекта претория, один, по имени Адвент [85], совсем уже старик, совершенно чуждый каким-либо государственным делам и несведущий в них, зато имевший славу настоящего воина; а другой, его звали Макрин, чрезвычайно опытный в судебных делах и особенно сведущий в законах [86]. Над ним Антонин то и дело насмехался публично, говоря, что он не воин и ни на что не годен. Дошло до совершенного глумления: (2) прослышав, что Макрин ведет свободный образ жизни, брезгует дурной и негодной пищей и питьем, которыми Антонин как истинный воин, конечно же, наслаждается, видя его одетым в короткий плащ или в другую сколько-нибудь изящную одежду, Антонин стал злословить, что тот не мужествен и страдает женской слабостью; при этом он всегда грозился убить его. Макрин тяжело переносил это и очень негодовал. (3) А тут произошло еще нечто, отчего жизнь Антонина должна была оборваться. Слишком любопытный, Антонин хотел знать не только все то, что касается людей, но и заглянуть также и в область божественного и сверхъестественного. Вечно подозревая во всех заговорщиков, он непрестанно вопрошал оракулы, посылал повсюду за магами, звездочетами, гадателями по внутренностям животных, так что не пропустил ни одного из тех, кто берется за такую ворожбу. (4) Подозревая, однако, что они из угодничества не говорят ему правды, он пишет некоему Матерниану, которому он тогда вверил все дела в Риме [87] и который слыл вернейшим его другом и единственным, кто был посвящен в его тайны. Он велит Матерниану разыскать лучших магов, чтобы вызвать умерших и разузнать о конце его жизни, а также не покушается ли кто на его власть. (5) Матерниан без всяких опасений выполняет повеление государя и сообщает, что на власть покушается Макрин [88] и что необходимо убрать его — неизвестно, действительно ли так вещали духи или он вообще подкапывался под Макрина. (6) Это письмо, запечатав вместе с другими, он, как всегда, вручает для доставки людям, не знающим, какую {81} весть они несут [89]. Те, с обычной скоростью проделав путь, прибывают к Антонину как раз, когда он в снаряжении возницы [90] поднимался на колесницу, и передают ему всю связку, где было и письмо против Макрина. (7) Антонин, сосредоточенный и захваченный предстоящей скачкой, велит Макрину отойти в сторону и, уединившись, просмотреть письма [91], если там есть неотложные дела, доложить ему, если же таких нет, то обычными заняться самому как префекту (Антонин часто обращался к нему с таким поручением). Так распорядившись, он вернулся к своему занятию. (8) Макрин же, оставшись один, вскрывая письмо за письмом, прочитывает и то, смертоносное, и сразу понимает, какая опасность ему грозит. Представляя себе кровожадную ярость Антонина от такого письма, которое станет для него прекрасным предлогом, он уничтожает это письмо, а об остальных сообщает, что они обычные.
13. (1) Боясь, как бы Матерниан не написал того же во второй раз, он предпочел действовать, а не ждать [92]. Так вот, прошло всего несколько дней после того, как Антонин казнил брата этого Марциалия по клеветническому и оставшемуся недоказанным обвинению; и над самим Марциалием Антонин издевался, говоря, что он не мужчина, что он трус и Макринов дружок [95]. (2) Зная, что он скорбит об убитом брате и задет издевками Антонина, Макрин посылает за ним; совершенно в нем уверенный (Марциалий давно уж служил у Макрина и получил от него немало благодеяний), он убеждает его выждать удобный случай и нанести удар Антонину. И Марциалий поддается на уговоры Макрина, а так как он и без того был полон ненависти и стремился отомстить за брата, он с радостью соглашается сделать все, как только случай представится.
(3) После этого сговора вскоре случилось так, что Антонин, живший в то время в Месопотамии, в Каррах, захотел выехать из своего дворца [96] и отправиться в храм Луны, чрезвычайно почитаемый жителями той земли [97]. Храм этот стоит далеко от города, так что это целое путешествие. Не желая утомлять свое войско, он взял с собой небольшой отряд всадников [98], и они тронулись в путь, чтобы, принеся жертвы богине, вернуться обратно. (4) На середине пути у Антонина заболел живот, и он, распорядившись, чтобы все стали подальше, берет одного слугу и отходит в сторону, чтобы освободиться от того, что его беспокоило; так что все повернулись и отошли как можно дальше, проявляя почтительность и стыдливость перед происходящим. (5) Марциалий, выжидавший первого удобного случая, видя, что Антонин остался один, бежит к {82} нему, будто бы по знаку государя, чтобы сказать или выслушать что-то; подойдя к нему сзади как раз в то время, когда тот снимал с бедер одежду, он наносит удар кинжалом, который незаметно держал в руках. Удар под ключицу был верный; так Антонин оказался беззащитным и был неожиданно убит [99]. (6) Когда он упал, Марциалий, прыгнув на коня, бежал. А всадники-германцы, которых Антонин любил и держал в своей личной охране [100], стоя сейчас ближе всех других, первые заметили происшедшее, бросились в погоню за ним и убили его, кидая свои дротики [101]. (7) Когда о случившемся узнало и остальное войско, все сбежались сюда, и первым сам Макрин, стоя над трупом, рыдал, будто пораженный горем. Все войско скорбно и тяжко переносило случившееся: они считали, что потеряли в нем соратника и товарища в трудах, не правителя. Макрина никто и не подозревал в коварстве, все считали, что это Марциалий отомстил за свою обиду. (8) Потом все разошлись по своим палаткам; а Макрин, предав огню останки, заключив прах в сосуд, послал его для погребения матери, жившей в Антиохии [102]. А та, видя схожую судьбу своих сыновей, уморила себя голодом — то ли добровольно, то ли по принуждению [103]. Вот как умерли Антонин и его мать Юлия, а как жили они, мы уже рассказали. Единовластно, без отца и брата, он правил в течение шести лет [104].
14. (1) После смерти Антонина воины оказались в растерянности и недоумении, как им быть дальше. Два дня [105] они оставались без государя и раздумывали, кого выбрать правителем, а уже известно было, что на них идет Артабан с большим и сильным войском, намереваясь покарать их и отомстить за вероломно убитых в мирное время. (2) Сначала они выбирают государем Адвента как настоящего воина и дельного префекта, но он отказался, ссылаясь на старость. Тогда выбор падает на Макрина [106] — а подговаривали воинов трибуны [107], которых и заподозрили в заговоре против Антонина и сообщничестве с Макрином [108], так что впоследствии, после его смерти, они понесли наказание, как мы расскажем об этом ниже [109]. (3) Во всяком случае Макрин стал государем [110] не столько по расположению и доверию к нему войска, сколько под влиянием необходимости и момента [111]. Между тем уже подходил Артабан с очень большим и сильным войском, ведя многочисленную конницу и множество лучников, а также латников на верблюдах… сверху длинными копьями [112]. (4) Когда донесли, что он совсем близко, Макрин созвал воинов и сказал следующее: «Нет ничего удивительного в том, что все вы удручены, утратив такого государя, а вернее сказать, бое-{83}вого товарища; однако люди разумные должны терпеливо переносить несчастья и выпадающие им беды. (5) Память о нем непременно будет жить у вас в груди и перейдет к потомкам, неся с собой вечную славу великих и благородных дел, свершенных им, его любовной заботы о вас, трудов, перенесенных вместе с вами. А сейчас, когда мы уже воздали должное памяти умершего и свершили положенные церемонии [113], самое время обратиться к неотложным делам. (6) Вы видите, что варвар идет на нас, подняв весь Восток, и считает, что у него есть убедительный повод для вражды; ведь мы вызвали его на это, нарушив договор и разбудив войну среди глубокого мира. Теперь от нашего мужества и верности зависит вся Римская держава; ведь не о границах земли, не о течении рек идет теперь спор, но вообще обо всем, и великий царь хочет призвать нас к ответу за детей и родных, которые, как он считает, были нечестиво и вероломно погублены. (7) Так возьмемся за оружие и станем в тот строй, которым славятся римляне. Ведь что касается боевого построения, то беспорядочное и как попало расположенное войско варваров может стать врагом самому себе; а наши стройные ряды, тесно сомкнутые и опытные в боях, станут спасением для нас и гибелью для врагов. Итак, бейтесь в доброй надежде, как это подобает, да и привычно римлянам. (8) Действуя так, вы сможете отразить варваров и, снискав себе великую славу, докажете как римлянам, так и всем другим, что прошлая ваша победа одержана мощью вашего оружия, а не вероломством и хитростью». Такие приблизительно слова он произнес, а воины, видя, чего требуют от них обстоятельства, стали строиться и приготовились к бою.