Темная кровь - Смит Э. Дж.. Страница 107

Он чувствовал покой от уединения. Или это просто эйфория от грандиозности увиденного? В любом случае, ветер омывал кончики его пальцев и ерошил белоснежные волосы. Он больше не человек, не священник какого-то бога или служитель церкви. Он поднялся над ними, вышел за их пределы, глубоко вздохнул и почувствовал, что сделал первый шаг в начале долгого пути.

– Наслаждайся покоем, потомок древней крови, – произнес гулкий голос из темноты.

Он не удивился. Он чувствовал, что ему ничто не может повредить, пока он плавает среди теней. Он остановил полет и обратился к говорившему, чей голос, казалось, исходит от подножия огромной горы.

– Кто здесь? – спросил он.

– В этом месте у меня нет ни имени, ни формы, древняя кровь, – эхом прокатился через облака ответ. – Я память, след, отзвук.

Ута позволил себе просто скользить к горе. Единственная вершина поднималась от бесконечной каменистой равнины и была увенчана снежной шапкой. Полностью подчиняя себе окрестные тени, он летел через темные облака, чтобы приземлиться у подножия горы. Покалывание в пальцах ослабло, Ута почувствовал камни под босыми ногами и увидел перед собой грубое каменное сооружение – может, естественное, а может, искусственное. Оно напоминало первобытный алтарь – плоскость на возвышении, обрамленная серповидными скальными образованиями, слегка утопленная в горе. Когда Ута подошел к нему, рядом никого не было видно.

Ута заметил, что на нем нет ни доспехов, ни оружия, но он не чувствовал себя неподготовленным или в опасности. Он был босой, одетый лишь в коричневую робу, и, когда от ветра ткань заворачивалась и хлопала, руки и ноги тоже омывались воздушным потоком.

– Я Ута из Арнона, – сказал он, склонив голову. – И это мой сон.

– Неужели? – гулко ответил голос.

Теперь, когда собеседник оказался ближе, потомок древней крови мог распознать странную особенность голоса. Слова звучали как-то резко, будто говоривший не привык общаться с людьми и ему приходилось сосредоточиваться на речи, чтобы его поняли.

– Если ты не скажешь мне, кто ты такой, может, хотя бы поведаешь, что ты такое? – спросил Ута, сделав шаг к зубчатому алтарю.

– Я ничто… меньше, чем ничто… и больше, чем ничто. – Говоривший издавал странные чирикающие звуки между каждым словом.

Ута улыбнулся, услышав загадочный ответ.

– Если бы я не спал, я бы сказал что-нибудь язвительное и умное, – сказал он.

– Если бы ты бодрствовал, то не смог бы меня увидеть, древняя кровь… но в чертогах за пределами мира я такой же бестелесный, как и обитающие там Гиганты.

Ута замолк и отступил на шаг. Оглянувшись по сторонам, он неожиданно открыл для себя величественную перспективу. Перед ним расстилались земли, не принадлежащие людям, и не те страны, куда человек отправляется в своих снах. Его кровь взяла под контроль разум, и он без труда падал в земли, лежащие за пределами мира.

Над ним, распростершись в пропасти Глубинного Времени, нависали чертоги Гигантов. Разум его не мог осознать, что видят глаза, но он знал: бесчисленные боги, полубоги, демоны, духи и другие существа, названия которым он не мог подобрать, заполняют поле его зрения. Дворцы, пещеры, остроконечные башни, бесчисленные, как песчинки на пляже, перетекали друг в друга, словно единое божественное создание, каждое последующее еще более странное и огромное, чем предыдущее: боги без имени и приверженцев, демоны, питающиеся желанием и болью, духи природных сил и все, что между ними. Чертоги из камня, воды, воздуха, теней и смерти, причудливые и непознаваемые, разворачивались перед ним, но Ута Тень не ведал страха. Вместо этого он чувствовал глубокую печаль и нарастающий гнев.

Панорама, развернувшаяся перед ним, связывалась с землями, о которых он помнил, и земли людей были среди них лишь крохотной частью, но чем дольше Ута смотрел на них, тем отчетливей чувствовал: связи с ними оборваны. Гиганты больше не могли влиять на своих последователей, и каждый из них вслепую посылал свой крик в пустоту в надежде, что кто-то услышит. Их голоса были за пределами его понимания, но он знал: каждый из них несет в себе многие века Глубинного Времени. Кто-то взывал к людям, но большинство пыталось докричаться до созданий, для которых Ута не знал имен.

– Ты перенес меня сюда? Почему? – спросил он чуждую сущность.

– Я ничего не сделал. Я просто следовал за тобой во сне. Считай меня своим проводником. – Голос был совершенно нечеловеческий, и по коже Уты поползли мурашки. – Когда ты проснешься, древняя кровь, ты будешь знать свою задачу, – заявил говоривший. – И ты найдешь меня.

Он вдохнул свежий воздух и позволил разуму успокоиться. Кем бы ни было существо, Ута знал: оно не навредит ему. Еще он точно знал, что говорящий рядом, возможно, затаился где-то в лесах доккальфаров и ждет потомка древней крови, готовый обратиться к нему, указать путь и, возможно, чему-то научить. Ему сказали, будто он последний из потомков древней крови и на нем лежит ответственность перед землями людей и перед Богами.

Он никогда не верил в это по-настоящему. Он уходил в свой цинизм, как в раковину, и отдалялся от тех, кто был с ним рядом.

Когда Ута из Арнона, Черный священник Одного Бога, начал просыпаться, он уже знал, кто он такой и кем не является. Он больше не священник. Его путь больше не был путем Одного Бога.

Его путь не смог бы повторить ни один из людей. Он единственный, кто способен дотянуться до чертогов за пределами мира.

Последними призрачными образами его сна стали лестница, лабиринт и страж. Их окутывала пелена тумана, и Ута не мог различить точных очертаний и форм. Вместо этого он почувствовал мощную тягу к ним.

– Дурные сны? – спросил Рэндалл из соседнего гамака.

– Скорее, странные, – ответил Ута с улыбкой, повернувшись к оруженосцу. – Плохие – не то слово… и не сказать, чтобы хорошие.

Рэндалл сел на постели и потер глаза. Его беспокоило, что они должны ждать на Тропе Фелла, пока доккальфары идут на битву, и он рассказал об этом хозяину. Ута гордился желанием оруженосца помочь обитателям леса защитить свое поселение. И только из-за настойчивости Нанона они согласились остаться в стороне и поспать, вместо того чтобы рваться в бой.

– Как долго я спал? – спросил он у оруженосца.

– Часа два, наверное… хотя ты постоянно ворочался, – ответил Рэндалл. – Я поспорил с проходившим мимо обитателем леса, что ты вывалишься из этого дурацкого гамака.

Ута зевнул.

– Ты проиграл, – сказал он почти серьезно.

– Не надо срываться на меня… только из-за того, что ты плохо спал.

Рэндалл улыбался, и Ута был рад видеть оруженосца рядом с собой.

– Какие-нибудь вести от Нанона или Васира?

Оруженосец помотал головой и снова потер глаза.

– Они, наверное, уже настигли Псов, но никто ничего не говорит. Хотя с местными доккальфарами тяжело общаться, и я сомневаюсь, что они сообщат нам, если узнают новости.

– Ну, я полагаю, уже не имеет значения, – сказал потомок древней крови. – Мы все равно скоро покинем это место.

Рэндалл вопросительно поднял бровь.

– Куда мы отправляемся, хозяин?

Ута улыбнулся. Он знал, что оруженосец ему доверяет, но не хотел обременять юношу разговорами о видениях, бесплотных голосах и странных плавающих чертогах за пределами мира.

– Есть кто-то или что-то, с чем нам нужно поговорить.

– А после? – допытывался Рэндалл.

– Морское путешествие, дорогой мой мальчик. Затем долгий путь на юг.

Теперь он знает: здесь кроется какая-то тайна. Достаточно будет сказать, что он проснулся с четким планом в его беспокойном разуме. Лестница, лабиринт и страж. Без сомнения, это и есть их путь.

– Хм, я не это ожидал услышать, – ответил юноша. – Я не могу точно сказать, чего именно я ждал… но точно не этого.

– Поднимайся, у нас много дел. – Ута осмотрел ближайшие гамаки. – Кирин до сих пор где-то поблизости? – У него еще не прошло желание забить Рам Джаса до смерти за убийство Ториана.