История - Геродот Галикарнасский. Страница 107

Эгинцы же со своими кораблями напали на афинские корабли, стоявшие в беспорядке, и нанесли им поражение. Четыре афинских корабля с экипажем попали в руки неприятелей.

Так-то афиняне начали войну с эгинцами. Между тем персидский царь стал приводить в исполнение свои замыслы. Ведь слуга постоянно напоминал царю не забывать об афинянах, а Писистратиды не переставали клеветать на афинян и возбуждать против них Дария. Вместе с тем Дарий намеревался под предлогом похода на афинян подчинить и других эллинов, которые не дали ему земли и воды. За неудачу в походе царь отстранил Мардония от должности. На его место он назначил двух новых военачальников, именно мидянина Датиса и Артафрена, сына Артафрена, своего племянника, и затем отправил их против Эретрии и Афин. Послал же их царь с приказанием обратить в рабство жителей Афин и Эретрии и привести пред его царские очи.

Эти назначенные вновь военачальники во главе многочисленного и прекрасно снаряженного войска прибыли на Алейскую равнину в Киликии. Пока они стояли там станом, подошел и весь флот (каждый приморский город был обязан выставлять корабли). Прибыли также и грузовые суда для перевозки лошадей (эти суда Дарий велел построить в прошлом году своим данникам). Погрузив лошадей на эти суда и посадив пехотинцев на корабли, персы отплыли на 600 триерах в Ионию. Оттуда, однако, они взяли курс не прямо вдоль берегов Геллеспонта и Фракии, но из Самоса поплыли мимо Икара от острова к острову. Как мне кажется, они прежде всего страшились объезда вокруг Афона, где в прошлом году им пришлось испытать великое бедствие. Кроме того, и Наксос, все еще не захваченный, [752] вынуждал их держаться этого курса.

Из Икарийского моря персы подошли к Наксосу (на этот остров они прежде всего решили напасть). Наксосцы же, помня прежнюю осаду, не стали ждать нападения и бежали в горы. Персы же обратили в рабство попавшихся в их руки жителей и сожгли святилище и город. Затем они отплыли к другим островам.

Тем временем делосцы, так же как наксосцы, покинув свой остров, поспешно бежали на Тенос. Когда персидский флот появился [у острова], Датис, плывший впереди, приказал кораблям не бросать якорей возле острова, но по другую сторону, у Ренеи. Сам же Датис, узнав, где находятся делосцы, велел через глашатая сказать им следующее: «Жители священного острова! Зачем вы убегаете, подозревая меня в недостойных замыслах. Ведь я и сам настолько благоразумен, да и царь приказал мне: отнюдь не разорять этой страны, родины этих двух божеств, [753] и не обижать ее жителей. Так вот, возвращайтесь в ваши дома и живите на острове». Это Датис велел сообщить делосцам через глашатая. Затем, возложив на алтарь 300 талантов благовоний, [754] он воскурил фимиам.

После этого жертвоприношения Датис отплыл со своими кораблями, на которых находились ионяне и эолийцы, сначала в Эретрию. На Делосе же после его отплытия произошло землетрясение, первое и единственное, как меня уверяли делосцы, до нашего времени. Быть может, этим знамением бог желал указать людям на грядущие бедствия. Ведь за время царствования Дария, сына Гистаспа, Ксеркса, сына Дария, и Артоксеркса, сына Ксеркса, на протяжении этих трех поколений Эллада испытала больше невзгод, чем за 20 поколений до Дария. Эти невзгоды постигли Элладу отчасти по вине персов, отчасти же по вине главных эллинских городов, боровшихся за первенство. [755] Поэтому и нет ничего невероятного в том, что на Делосе случилось землетрясение, чего никогда раньше не было. Об этом было сказано также в изречении оракула:

На эллинском языке имена персидских царей означают вот что: Дарий — деятельный, Ксеркс — воин, Артоксеркс — великий воин, и мы могли бы совершенно правильно этих царей так и называть на нашем языке. [756]

Отплыв с Делоса, варвары приставали к островам, набирали там войско и брали в заложники детей островитян. Так, плывя от острова к острову, они прибыли к Каристу. Каристийцы ведь не дали персам заложников и отказывались воевать против соседних городов, именно против Эретрии и Афин. Поэтому персы начали осаждать их город и опустошать их землю, пока каристийцы не подчинились.

Когда эретрийцы узнали, что персидский флот плывет против них, то обратились за помощью к афинянам. Афиняне же не отказали в поддержке и послали на помощь 4000 своих клерухов, владевших землей халкидских гиппоботов. [757] Это решение эретрийцев, по-видимому, было вовсе неразумным: ведь они призвали на помощь афинян, но согласия между ними не было. Одни хотели покинуть город и бежать в горы на Эвбее, а другие в надежде на личные выгоды от персов замышляли измену. Один влиятельный эретриец — Эсхин, сын Нофона, осведомленный об этих замыслах, сообщил прибывшим афинянам о положении дел; он просил афинян вернуться домой, чтобы не погибнуть вместе с ними. Афиняне же послушались этого совета Эсхина.

Они переправились в Ороп и спаслись. Персы же пристали к берегу у Тамин, Херей и Эгилии в Эретрийской области. [758] Овладев этими местечками, персы тотчас же стали высаживать свою конницу и приготовились к битве. Эретрийцы же решили не выходить из города и не вступать в бой. Они заботились только о защите своего города, так как в конце концов приняли решение не покидать его. Шесть дней шла жестокая схватка у стен города и с обеих сторон пало много воинов. На седьмой же день Евфорб, сын Алкимаха, и Филагр, сын Кинея, — два знатных эретрийских горожанина — предали город персам. Персы вошли в город, разграбили и сожгли храм в возмездие за сожженное святилище в Сардах, а жителей по повелению Дария обратили в рабство.

После подчинения Эретрии персы простояли там несколько дней и затем отплыли дальше к Аттике. Они загоняли афинян в теснины, полагая, что те поступят так же, как эретрийцы. Наиболее удобным местом для действий конницы в Аттике был Марафон, к тому же находившийся ближе всего к Эретрии. Туда и вел их Гиппий, сын Писистрата.

Узнав об этом, афиняне также двинулись к Марафону. Во главе их войска стояло десять стратегов. [759] Десятый был Мильтиад. Отец его Кимон, сын Стесагора, был изгнан из Афин Писистратом, сыном Гиппократа. Во время изгнания ему случилось победить в Олимпии [в состязании] с четверкой коней. Одержав ату победу, Кимон получил такую же награду, что и его единоутробный брат Мильтиад. На следующий раз Кимон опять победил в Олимпии на этих конях и позволил провозгласить победителем Писистрата. Уступив победу Писистрату, Кимон получил по уговору возможность вернуться в Афины. На этих же конях он и в третий раз одержал победу в Олимпии. Затем, когда самого Писистрата уже не было в живых, Кимон был умерщвлен сыновьями Писистрата. [760] Они приказали наемным убийцам убить Кимона ночью из засады вблизи пританея. Погребен Кимон перед городскими воротами за улицей под названием «Через Келу». [761] Напротив похоронили его коней, которые трижды одержали победу в Олимпии. Такой подвиг совершили ранее только кони лаконца Евагра, а, кроме них, больше ничьи. Старший сын Кимона Стесагор воспитывался тогда у своего дяди Мильтиада на Херсонесе, а младший жил у Кимона в Афинах. Он был назван Мильтиадом по имени основателя поселения на Херсонесе Мильтиада.