История - Геродот Галикарнасский. Страница 114
Так долго продолжалось совещание. А с наступлением ночи Ксеркс стал мучиться словами Артабана. Размышляя всю ночь, царь пришел к выводу, что вовсе неразумно ему идти войной на Элладу. Приняв новое решение, Ксеркс заснул. И вот ночью, как рассказывают персы, увидел он такое сновидение. Ксерксу показалось, что перед ним предстал высокого роста благообразный человек и сказал: «Так ты, перс, изменил свое решение и не желаешь идти войной на Элладу, после того как приказал персам собирать войско? Нехорошо ты поступаешь, меняя свои взгляды, и я не могу простить тебе этого. Каким путем решил ты идти днем, того и держись!».
После этих слов призрак, как показалось Ксерксу, улетел. На следующий день Ксеркс не придал никакого значения сну и, вновь созвав совет тех же персидских вельмож, сказал так: «Персы! Простите меня за внезапную перемену решения! Еще нет у меня зрелой мудрости, и люди, побуждающие начать войну, никогда не оставляют меня одного. [816] Так, когда я услышал мнение Артабана, тотчас вскипела моя юношеская кровь и я нечаянно высказал старшему недостойные слова. Ныне же я должен признаться, что был не прав, и решил последовать его совету. Итак, я раздумал идти войной на Элладу, и вы можете спокойно оставаться дома».
С радостью услышав такие слова, персидские вельможи пали к ногам царя. Ночью, однако, Ксерксу во сне опять предстал тот же самый призрак и сказал: «Сын Дария! Так ты, кажется, действительно отказался от похода, не обратив внимания на мои слова, как будто ты услышал их не от власть имущего? Знай же: если ты тотчас же не выступишь в поход, то выйдет вот что. Сколь быстро ты достиг величия и могущества, столь же скоро ты вновь будешь унижен».
В ужасе от видения Ксеркс вскочил с ложа и послал вестника к Артабану. Когда Артабан явился, царь сказал ему так:
«Артабан! Я сразу поступил неблагоразумно, когда наговорил тебе много вздора за твой добрый совет. Потом спустя немного я все же пожалел об этом и понял, что нужно выполнить твой совет. Однако я не могу этого сделать, как бы мне ни хотелось. Ибо, когда я, опомнившись, изменил свое решение, мне не раз во сне являлся призрак и настойчиво запрещал следовать твоему совету. А теперь призрак удалился даже с угрозами. Если бог послал мне это видение и непременно желает, чтобы мы пошли войной на Элладу, то этот же призрак явится, конечно, и к тебе с таким же повелением. Я думаю, что это так и будет, если ты облачишься в мое царское одеяние, воссядешь так на престол и затем возляжешь на моем ложе».
Так говорил Ксеркс. Артабан же сначала отказался повиноваться, так как считал недостойным восседать на царском троне. Наконец, когда царь продолжал настаивать, он все же согласился исполнить приказание и сказал:
«По-моему, о царь, одинаково важно, как самому зрело обдумать дело, так и следовать чужому доброму совету. Тебе же выпало на долю и то и другое: тебя сбивает с толку общение с дурными людьми. Так, говорят, порывы ветров обрушиваются на море, самую полезную людям стихию, и не позволяют использовать его природные свойства, так что оно не может показать свою истинную сущность. Я был не столько огорчен твоим резким отзывом обо мне, но гораздо более тем, что из двух мнений, предложенных на совете, ты выбрал гибельное тебе и персам. Одно мнение питало высокомерие, а другое старалось предотвратить его и утверждало, что нехорошо воспитывать человеческие души в ненасытном стремлении к все большему могуществу. Ныне же, когда ты склонился к более здравому мнению и отложил поход на Элладу, как ты говоришь, явился тебе во сне посланец какого-то божества и запретил отменить поход. Но эти сновидения, сын мой, исходят не от богов. Ведь я гораздо старше тебя и могу разъяснить тебе сновидения, каковы они. Обычно ведь люди видят во сне то, о чем они думают днем. Мы же в последние дни только и были заняты этим походом. Если же дело обстоит не так, как я думаю, но этот сон ниспослан богом, то ты всецело прав. Пусть тогда призрак явится и мне с тем же предсказанием, как и тебе. Ведь ему должно быть безразлично предстать мне, буду ли я в твоем одеянии или в моем собственном и на твоем ли ложе буду я отдыхать или на своем, если только призрак вообще пожелает явиться мне. Действительно, это призрачное существо, представшее тебе во сне (каково бы оно ни было), не может быть все-таки столь простодушным, чтобы, глядя на меня, принять меня за тебя, оттого что я в твоем одеянии. Впрочем, надо испытать, быть может, призрак не обратит на меня внимания и не удостоит явиться мне, все равно в твоем ли одеянии я буду или в своем. Так, если призрак явится как тебе, так и мне, тогда я и сам признаю, что он ниспослан богом. Однако, если такова твоя воля и иначе быть не может и мне придется отойти ко сну на твоем ложе, то да будет так; и, когда я выполню это твое повеление, пусть призрак явится мне, Но пока я все же останусь при своем мнении».
Так говорил Артабан и в надежде доказать, что Ксеркс говорит пустяки, исполнил повеление царя. Он облачился в царские одежды, воссел на трон, и, когда после этого отошел ко сну, явился ему во сне тот же самый призрак, как и Ксерксу. Призрак предстал в изголовье Артабана и сказал так: «Это ты стараешься всячески отговорить Ксеркса от похода на Элладу, якобы желая ему блага? Ты не останешься безнаказанным ни в будущем, ни теперь за то, что тщишься отвратить веление рока. А что ждет Ксеркса за неповиновение — это объявлено ему самому».
Такими словами угрожал призрак Артабану и, казалось, хотел выжечь ему глаза раскаленным железом. Громко вскрикнув, Артабан подскочил и сел рядом с Ксерксом. Затем, рассказав царю сон, продолжал так: «Мне, о царь, пришлось неоднократно наблюдать ниспровержение великих держав малыми. Поэтому я хотел удержать тебя от увлечений юности, зная, сколь гибельна страсть к великому могуществу. Я помню, чем кончился поход Кира на массагетов, помню и поход Камбиса на эфиопов. А сам я участвовал в войне Дария со скифами. Зная все это, я думал, что все народы будут тебя прославлять как счастливейшего [из смертных], если ты сохранишь мир. Но так как мы [начинаем поход], так сказать, по божественному внушению и эллины, видимо, обречены божеством на погибель, то и я сам теперь меняю свое мнение и стою за поход. Ты же объяви персам о ниспосланном тебе откровении божества и повели им выполнить твое первое приказание — готовиться к походу. Итак, действуй, раз божество этого хочет, но так, чтобы с твоей стороны не было задержки». Так сказал Артабан. Оба они ободрились видением, а как только наступил день, Ксеркс сообщил все персидским вельможам. Артабан же, который один открыто всячески раньше отговаривал царя от похода, теперь даже явно торопил [с приготовлениями].
Во время сборов к походу Ксеркс имел еще одно видение. Царь вопросил магов, и те истолковали видение так: оно указывает на то, что вся земля и все народы подчинятся власти персов. Сновидение же было вот какое: Ксерксу приснилось, что он увенчан оливковой ветвью, а оливковые ветви простерлись по всей земле. Затем, однако, венец, возложенный на голову царя, исчез. После того как маги так объяснили сновидение, все собравшиеся на совет персидские вельможи тотчас же разъехались по своим провинциям. При этом каждый, желая получить обещанные награды, ревностно выполнял царское повеление. Так Ксеркс производил набор войска, тщательно обыскивая каждый уголок на [азиатском] материке.
После покорения Египта полных четыре года потребовалось Ксерксу на снаряжение и набор войска. На исходе же пятого [817] года царь выступил в поход с огромными полчищами. Это было, безусловно, самое большое войско из известных нам. С этим войском не могло сравниться ни войско Дария [в походе] на скифов, ни скифское войско, когда скифы, преследуя по пятам киммерийцев, вторглись в Мидийскую землю и, покорив почти всю Переднюю Азию, там поселились [818] (из-за чего впоследствии Дарий и выступил в поход отомстить скифам). [819] Точно так же, по сказанию, [было гораздо меньше] и войско Атридов в походе на Илион, и мисийцев, и тевкров (они еще до Троянской войны переправились в Европу по Боспору, покорили всех фракийцев, дошли до Ионийского моря и на юге — до реки Пенея). [820]
Ксерксу в то время было около 37 лет.
Под «пятым годом» имеется в виду 481 г. — пятый год правления Ксеркса.
Ср. выше, I 15 и IV 12.
Ср. выше, IV 1.
Здесь идет речь о войнах между малоазиатскими, фракийскими и греческими племенами. Сюда относится и предание об осаде Трои.