Кхаа Тэ (СИ) - Согрина - Друк Дарья. Страница 22

- С тобой все в порядке? - встревоженно поинтересовался Барк, видя, как лицо друга с каждой секундой становится все угрюмей.

Маг, очнувшись от мрачных размышлений, напоминавших ему о прошлом, поднял на целителя ореховые глаза и тихо прошептал.

- Со мной все будет хорошо. Но чует мое сердце, что с Нирбиссом не все ладно.

Барк нахмурился и стиснул кружку с элем. Ему было кое-что ведомо об изменениях на континенте. Но откуда было знать о веяниях судьбы Меусу, проживающему в изоляции? Травнику совершенно не нравился настрой чародея.

- О чем ты говоришь? - стараясь не вызвать подозрений, поинтересовался он.

- Псилон стал ожесточенным и каким-то странным в последнее время. Сегодня на Ярмарке я встретил таинственную девушку, чей образ мне до боли знаком. А с утра меня огорошила весть о том, что возлюбленная Моргана жива.

- Табора? - брови Барка удивленно приподнялись, а в душе заскребли кошки.

- Угу, - коротко подтвердил Меус.

- Быть того не может. Она же погибла, тогда...

- Видимо нет. Либо это ее сестра-близнец, в данный момент скрывается в Темной Дубраве, что маловероятно, либо ей удалось каким-то образом обхитрить Темноликую. Не спрашивай как! Я не знаю. Демоницей займется Псилон. Я даже видеть ее не желаю, после того, что она учинила брату, - капеллан насупился.

- Интересно... - задумчиво потерев подбородок, промолвил Барк. - Как вы узнали о ней?

Меус довольно хмыкнул, и на его лице появилась слабая улыбка. Как и всегда! Магия - повсюду остается магией!

- Я же говорю, рогатая бестия в Мендарве. Затаилась у самой границе. Причем проникла она сюда при помощи портала. А такую мощь, лишь слепой не заметит! Да храмовники со своими амулетами... Она использовала высшую магию, и даже маскировочный щит, дабы святоши не обнаружили ее.

Глаза Барка стали круглыми от удивления. То, о чем говорил чародей, было невероятно даже за пределами Мендарва. На врата и заслоны уходило много сил, и для сотворения данных заклинаний требовались познания фундаментального, а не поверхностного волшебства.

- Это невозможно!

- Вот-вот, - тяжело вздохнул верховный жрец. - Я об этом и говорю. Демоны воскресают и начинают использовать Высшую магию! Грядут темные времена для Нирбисса, запомни мои слова! Пусть меня изрешетят стрелы дриад, если я неправ.

Меус допил эль и, откинувшись на спинку скамьи, хмурым взором оглядел зал трактира. Веселятся! Смеются! Танцуют! А тем временим, тучи сгущаются! Коварные ветра гонят свинцовую бурю с морских просторов. Да оберегут вас древние боги! Ибо свет Тарумона Милосердного не в силах противостоять надвигающейся беде.

Барк отрешенно уставился на свои руки, собранные в замок. Он терпеть не мог дурные известия. А в скором времени их станет еще больше. Да и возрождение чертовки - скверный знак!

«Моргану известно о том, что демонесса восстала из мертвых?»

- Я так не думаю, - прервал его мысли чародей. - Ты бы первым узнал. Брат бы пришел в ярость, либо впал бы в уныние. Он не способен долгое время прятать свои чувства.

Человек-хорек вздрогнул, покачал головой и укоризненно взглянул на приятеля.

- Дорогой друг, перестань копаться в моей голове, - в его голосе появились нотки обиды.

- Прости, не удержался, - усмехнулся в бороду маг. - Хоть твои мысли пролистаю, пока рядом нет храмовников с их чертовыми амулетами.

- Нет, уж! Давай, как-нибудь в другой раз мы пообщаемся на ментальном уровне, - запротестовал Барк. Ему меньше всего хотелось, чтобы чернобородый кудесник изучал его мозг. Травнику было что скрывать. И если одни думы были лишь невинными рассуждениями, то другие хранили в себе опасную тайну, которую он не мог поведать приятелю.

- Ладно, не серчай. Я не пытался тебя оскорбить, - успокоил Меус товарища. - Давай-ка отведаем местных яств. Тоскливые и скорбные разговоры вызывают у меня чувство голода.

Волшебник сделал знак трактирщику, а тот быстро окликнул дородную разносчицу.

- Сейчас отужинаем и продолжим нашу беседу. У нас осталось в запасе еще достаточно тем для обсуждения, и к счастью, не столь мрачных, надеюсь.

- У меня не так много времени, мой друг, - произнес с сожалением Барк, нервно пощипывая жидкую бородку. - Завтра я должен покинуть Мендарв, в любом случае. Мой проводник будет ожидать меня, дабы телепортировать обратно в Аскалион.

Меус хлопнул приятеля по плечу и хитро усмехнулся.

- Не тревожься! Ты успеешь удрать в свою холодную и хмурую темницу!

Официантка, виляя бедрами, подошла к столу. В руках у нее был поднос с глиняными мисками, в которых ароматно пахла жареная телятина с грибами, парные овощи, и аппетитно устроились ломти свежеиспеченного хлеба да кувшин с янтарным вином и два металлических кубка.

- Спасибо вам, юная леди. Вот возьмите, - Меус протянул серебряник официантке, вспыхнувшей от смущения. - Это вам за хлопоты.

Девушка быстро взяла монету, поклонилась и, забрав пустые кружки из-под эля, удалилась.

- Все-таки уютно тут у вас в Мендарве, - протянул Барк, провожая восхищенным взглядом разносчицу.

- Ага, пока церковники тебя к стенке не прижмут да не вручат повестку на костер, - промычал капеллан, вовсю орудуя вилкой и ножом.

Травник полной грудью вдохнул запах блюд и последовал примеру друга. Для Барка Мендарв был идеальным местом, чтобы встретить старость. Адепты культа Тарумона Милосердного ничто, по сравнению с Цитаделью, в которой тьма магов, белок и говорящих воронов!

Ночь мягким пледом опустилась на Форг. Небо заволокло черничными тучами, и где-то вдали громыхнул гром. Но ни один посетитель таверны «Паяц и дворянка» не обратил внимания на приближение стихии. Только чернобородый старец, уплетающий телятину, задумчиво прислушался к звуку. Но затем и он позабыл о нем, полностью погрузившись в поедание вкусного и сытного ужина, да беседуя со старым другом, прибывшим из далеких краев.

Глава 3

«Бесшумно ступает Черная

Дерода. Трудно ощутить ее дыхание.

Невозможно уловить звук ее шагов.

Не скрыться от тени ее плаща.

Горе - неизбежно! Еще никому не

удавалось без потерь вырваться

из тонких, но цепких рук Темноликой!»

Дневник Тодиуса Корнелиуса.

Некроманта третьего Ранга.

Над Темной Дубравой и владениями барона Данкоса разбушевалась гроза. Мрачно-фиолетовое небо рассекали цепи ярких молний, которые, то слепящими вспышками исчезали в глубине леса, то с треском врезались в поля и сады фермеров. Гром грохотал так, что казалось, еще немного, и небеса рухнут на окраину Мендарва, и бездна поглотит островной замок и расположенные неподалеку Дубки. Неистовый ливень сплошной стеной обрушился на округу. Зарница бурным потоком несла в водах обломанные сучья, камыш, смытый с крыш, мелкую утварь, оставленную во дворе непутевыми хозяевами. Ветер резкими порывами стегал кроны деревьев, жаждая вырвать их с корнем из плодородной почвы. Сухие ветви первыми сдались и, с треском отломившись от стволов, нырнули в мутные ручьи, обезумевшей воды.

Ребекка проснулась от пронзительного раската грома и оглушительного прерывистого стука. Яркие проблески молнии пронзили синим светом комнату, и вновь раздался жуткий грохот. Златовласка испугано вскочила с постели, запуталась в покрывале, и чуть было не упала на пол, но вовремя ухватилась за спинку кровати. Наконец, выбравшись из тканевых оков, она подбежала к распахнутому окну и, не обращая внимания на острые, словно иглы капли дождя, захлопнула, болтающиеся на ветру, подобно парусине, ставни, а затем и створки окон. Осталась одна рама. Стекло от ударов разбилось, и теперь его осколки лежали во дворе и на полу. Только сейчас девочка углядела, что у стены образовалась лужа.

Ребекка, стараясь унять дрожь, сорочка вся промокла, подошла к комоду и трясущимися руками зажгла огарок свечи. Опочивальню озарил слабый свет. Златовласка огляделась. Пол в комнате был мокрым от дождя, а от окна вел тонкий алый след. Кровь!