Кхаа Тэ (СИ) - Согрина - Друк Дарья. Страница 66

- Годфри, постой, - тихо обратилась Ребекка к другу.

Барон непонимающе глянул через плечо, и прекратил отмерять шагами тропу. Златовласка, не дождавшись отклика и ничего не объясняя, нырнула в заросли, растворившись в океане темно-зеленой листвы.

- Бекка!- юноша с беспокойством окрикнул нерадивую спутницу. Но ответа не последовало.

Годфри, выругался в сердцах на златовласку, которая опять своевольничала, взял покрепче за ноги хладный труп, дабы тот не соскользнул неожиданно с плеча и, хмурясь, стал пробираться через густые дебри. Девчонка Лангренов неистово жаждет свести его с ума неосмотрительным поведением!

Тысячи бирюзовых огоньков кружили в воздухе небольшой прогалины, где высокая трава, серебрящаяся в лучах ночного светила, была прорежена огромными белыми цветами, с множеством тонких лепестков. Казалось, звездное небо снизошло с божественных высот на землю, и растелилось мифическим ковром по плодородной почве.

Сердце юного барона сжалось от тревоги и удивления, когда он узрел посреди поляны, танцующую подругу. Девочка выглядела иначе, совершенно не напоминая деревенскую простушку. Она была, подобно фее, что описывали Странники, разведывающие для Тивара и церковного ордена просторы Нирбисса. Волосы Ребекки мерцали в лучах то ли светлячков, то ли неведомых цветов, то ли холодной луны. Ее кожа, невзрачное платье и шерстяная накидка, казались сотканными из тонких нитей магического света. Летающие огоньки облепили одежду, как драгоценные камни украшают платья дворянок, готовящихся к королевскому балу.

Ребекка улыбалась, кружась на одном мести и подняв к небу руки, пытаясь поймать юркие огоньки и впитать в себя очарование сказочных бликов. Ее узелок пропал, как и ворон. Юноша пробежался взглядом по поляне, но так и не обнаружил следов ни птицы, ни шкатулки. Не нравилось ему это место, хотя видимой опасности здесь не было.

- Ты предлагаешь нам здесь схоронить эльфа? - пробурчал Годфри, стараясь обратить на себя внимание девчушки, которая его совершенно не замечала. - Я думал, мы поищем место с рыхлой почвой, дабы соорудить хоть какую-нибудь могилу. А здесь трава по колено. Мы руки изотрем в кровь, если начнем рыть яму.

Ребекка звонко рассмеялась, все еще прибывая во власти колдовства поляны. Она широко распахнула глаза, глядя в сияющую бездну ночного неба и с радостью в голосе пропела.

- Магический лес так прекрасен! Он поет, подобно трелям лиры, он ласкает душу пряным ветром, он зовет...

Годфри с предубеждением оглядел еще раз лесную прогалину, затем покачав головой, и обратился к обезумевшей девчушке.

- Ты удивишься, но Нирбисс кишит дивными местами. Вот только у нас нет времени обсуждать географию континента, мы должны похоронить Нейвиса, отдать котомку, кому-нибудь в приграничье, и до рассвета, вернуться домой.

Улыбка златовласки стала еще шире. Неужели юноша не чувствует этого? Как волшебство наполняет каждую клеточку организма, как печаль уходит? Как травы нашептывают колыбель эпох, а звезды сияют подобно бесценным алмазам?

Видимо все причины, оглашенные бароном для девчушки, в данное мгновение, были незначительны, раз она не изменила поведения. Годфри тяжело вздохнул и аккуратно положил тело эльфа на траву. Ладно, если Ребекка жаждет насладиться сказочным лесом, он даст ей пять минут. А после, он уведет ее из этого странного места, даже если ему придется применить силу.

Стараясь игнорировать танцующую подругу, юноша присел на траву и стал кропотливо осматривать свой плащ, которым покрыл плечо под трупом. Крови не было. Наверно, она вытекала из Неивиса еще в Дубраве. Это было благим известием. Значит, Годфри не придется никому объяснять в замке, где он так измазался. Воды Зарницы маловероятно смогли бы отмыть бурые пятна, а болтливые прачки, бесспорно, донесут матери, что одежда Годфри носит следы кровавых разводов. Обернись дело, таким образом, не избежать ему расспросов и подозрений со стороны родителей, которые, упаси Создатель, еще подумают, что их единственный наследник либо убил кого-то, либо сам был ранен в бою.

Тень нависла над юношей. Он от неожиданности вздрогнул и обратил взор на мерцающий силуэт. Это была Ребекка, которая прекратила плясать под звездами и решила видимо отдохнуть. Девочка опустилась рядом с мертвым эльфом, положив черноволосую голову себе на колени и взяв за ледяную руку. Годфри ошарашенно смотрел на подругу, которая с каждой минутой все больше чудила и пугала его. Златовласка закрыла глаза и, покачиваясь из стороны в сторону, стала напевать какую-то мелодию, тихую и совершенно незнакомую для юного аристократа. Тоскливая песнь, срывающаяся с уст Ребекки, пронизывала душу острыми иглами, заставляя трепетать от мурашек и задыхаться от нахлынувших слез. Плач девчушки подхватил шепот магических древ. С каждым мигом ода Круана становилась все явственней, рождая в шелесте незнакомые слова.

Goro tamoero alve.

Oro lehoto ono parladen khero.

Goro tamoero alve.

Re’irtan Inairl’an art’odo oro.

Goro tamoero alve.

Kaharo s’he to. Kaharo s’he vel.

Goro tamoero alve.

Sorta’to ono norlse parladen.

Erisalsen tamoero alve.

Goro tamoero alve.

Erisalsen tamoero alve.

Шепот набирал силу, волнами, жаждущими в шторм обрушиться на беззащитный берег и снести все на своем пути. Голос Ребекки достиг невероятных высот. Казалось, он разрывает ночную тьму и разносится далеко на много миль, возможно, до самого Мендарва. Светлячки, направляемые неведомой дланью, закружились в фантастическом танце, рисуя в воздухе причудливые картины.

Годфри почувствовал, как холодок пробежался по коже. Он никогда не призирал чародеев или нелюдей, как орден Тарумона Милосердного и прочие мендарвцы. Напротив, он водил тайную дружбу с гномом. Но доселе, ему не приходилось лицезреть магию. А то, что сейчас происходило рядом с ним, было ничем иным, как волшебством, опасным и поглощающим душу. Но самым пугающим являлось то, что в объятиях колдовских происков находилась Ребекка! Свет его очей, самый дорогой сердцу человек, огонек дрожащей свечи в сумрачном и зловещем мире! Сварливая интуиция предостерегала юношу, что если магический ритуал повториться в Мендарве, то златовласке не избежать пожирающего пламени костра.

Годфри стиснул зубы. Его рука невольно потянулась к кинжалам на поясе, словно он узрел невидимого недруга, таящегося среди деревьев чащобы. Нет! Храмовники и король, не получат Ребекку! Если хоть тень упадет на прекрасный лик то он, не раздумывая пустить вход клинки! Барон отдаст жизнь ради нее, ради ее шелковых волос, ради улыбки, что освещает ему путь. Он убьет любого, кто посмеет прикоснуться к ней или заставит ее плакать!

Песнь леса превратилась в пронзительный плач! Деревья ворчливо зашевелили ветвями, отбивая монотонный ритм. Светлячки окутали Ребекку, Годфри и мертвого эльфа мерцающим туманом, взметнувшись вихрем к темному звездному небу. Лунные лучи озарили лицо Нейвиса мраморными бликами. Высокие стебли зашевелились и подобно змеям стали обвивать остывшее тело. Златовласка, словно впала в транс, продолжая петь. Мигающие искры закружили в воздухе, обгоняя в полете светящихся насекомых, и стремясь за ними к своду небес.

Годфри ошеломленно взглянул на Нейвиса. Тот объятый лесными травами растворялся на глазах, превращаясь в светящиеся былинки, уносящиеся ввысь. Какая-то неведомая сила разбирала эльфа на частицы, поглощая темной бездной, окропленной лучезарным бисером. Там, где ускользала сущность эльфа, алыми огнями распускались огромные цветы, разбавляя звезды своих белесых собратьев. Чем ярче светился Нейвис, и превращался в искры, тем гуще становились пламенные звезды. Один бутон пророс сквозь почти прозрачную руку, второй раскрыл лепестки рядом с остроконечным ухом, третий подобно фонтану крови пронизывал грудь.

Деревья шептали, искры возносились со светлячками к небу, златовласка пела, а Нейвис медленно уходил в туманные дали Инайрлан, оставляя Нирбиссу память о себе в виде алых огней, благоухающих, словно медовые розы в королевском саду. Его тело уже напоминало тень, что мерцает на полотне мироздания, силуэт былых эпох, хранящий дивные тайны, призрака, избежавшего объятий Темноликой...