Копья народа (Рассказы и повести) - Иванов-Леонов Валентин Георгиевич. Страница 27

Трое белых пересекали узкую долину, сжатую покатыми лесистыми склонами. Они часто останавливались и что-то говорили друг другу.

Набетуну и Нкайна вялили мясо топи. На четырех вбитых в землю кольях лежала бамбуковая решетка. На ней на крючках в дыму костра висели тонкие ломти мяса. Нкайна поддерживал огонь, стараясь, чтобы пламя не поднималось высоко. Набетуну поворачивала ломти с помощью длинной палки. Когда мясо становилось совсем сухим и твердым, она снимала его и вешала новую порцию.

В просторной палатке сидели двое и пили виски с содовой водой. Элмсли, большой и грузный, полулежал в плетеном кресле. Его собеседник мсье Беккерс, человек лет тридцати пяти, с красным, обожженным тропическим солнцем лицом, сидел на ящике.

— Если вам этот участок подходит, мистер Элмсли, — говорил Беккерс, — то мы предоставляем его в ваше распоряжение. По-моему, это неплохое место для каучуковой плантации. Документы оформим потом.

— Место замечательное, — согласился Элмсли. — Бразильская гевея [25] здесь хорошо привьется.

— Мы дадим вам половину долины, начиная от селения до самой реки.

— А почему половину? Я же говорил вам: мне нужна большая плантация! Послушайте, Беккерс, — сказал Элмсли раздраженно, — неужели вы думаете, что меня посылали бы в эти дебри из-за какого-то клочка земли? Я хочу, чтобы наша плантация занимала всю эту долину. Всю, вы понимаете? Если вы не можете ее нам предоставить, я решу этот вопрос и без вас.

— Но здесь же селение и поля этого племени.

— Вы говорите так, Беккерс, словно не знаете, как решаются эти дела здесь, в колонии. Переселите их в другое место в конце концов! Разве мало земли вокруг? Им все равно, где жить.

Беккерс выпустил струю сизого дыма и, искоса посматривая на Элмсли, проговорил:

— Это трудно сделать, мистер Элмсли. Туземцы будут сопротивляться. Им некуда идти, вокруг земли других племен.

— Зачем же вы везли меня сюда?

— Я полагаю, мистер Элмсли, что мне удастся уладить этот вопрос, — сказал Беккерс, стараясь не смотреть на собеседника. — Ваши пожелания будут выполнены, но для меня это будет связано с некоторыми неприятностями. Лично для меня, как администратора, вы понимаете? Придется обращаться к высшему начальству.

Элмсли зло плюнул. В переводе на деловой язык эти слова означали для него, Элмсли, новые расходы. Беккерс совсем обобрал его. Каждый день все новые требования. Лучше, пожалуй, было бы не связываться с ним.

— Ну хорошо, — сказал сердито Элмсли, — я оплачу ваши личные неприятности. Сколько вы хотите? Но я надеюсь, что это будут последние претензии ко мне…

У Элмсли явно испортилось настроение.

Откинув полу палатки, вошли переводчик и Йонго. За ними появились два старейшины, надевшие по случаю этого визита головные уборы из шкуры леопарда. Увидев стариков, Беккерс нетерпеливо махнул рукой. Переводчик, привыкший к знакам своего хозяина, злобно зашипел на советников Йонго и бесцеремонно вытолкал их на улицу. Йонго сделал вид, что не заметил изгнания своей свиты.

Элмсли, предчувствуя неприятный разговор, вышел из палатки. Он платил деньги, а остальное его не касалось. Пусть Беккерс сам разговаривает с этим вождем.

Йонго с достоинством сел на ящик, настороженно посматривая на белого.

— По приказу администрации, — начал Беккерс, стараясь придать своему голосу побольше твердости, — здесь должна быть разбита каучуковая плантация. Твое племя занимает эту землю незаконно. Оно должно переселиться в другое место.

На лице Йонго не отразилось никаких чувств. Он спокойно сказал:

— Эта земля всегда была наша. Отцы наших отцов владели ею.

— Незаконно владели, — возразил Беккерс. — У вас есть документ на право владения землей?

У Йонго не было документа. Но, уверенный в своей правоте, он упрямо ответил:

— Мы жили в этом лесу, когда белые еще не появлялись в Стране Живой Воды. Мы не уйдем отсюда.

— Ты дурак, Йонго! Мы тебя назначили вождем, мы и уволим тебя. Ты знаешь, что такое солдаты? Вам лучше всего переселиться к подножию горы Кедачумви и не ссориться с властями.

— Вокруг Кедачумви болота, там нельзя жить. Мы не уйдем. Здесь наши хижины, наши поля, наши пальмы, наши могилы.

— Не подчиняешься приказу районного комиссара? Ты ответишь за бунт.

Йонго поднялся и, ни слова не сказав, вышел. Беккерс хотел было окликнуть его, но раздумал. Йонго, хотя и назначен администрацией колонии, был наследственным вождем. Он был горд и упрям. С ним не договориться.

Прошло несколько дней. Лагерь пришельцев по-прежнему белел на опушке леса. Ушел только катер, на котором прибыли по реке белые, и увез с собой господина Элмсли: он не хотел, чтобы злые языки говорили, что он принимает участие в захвате чужих земель.

На другой день после отъезда Элмсли Беккерс явился к Йонго в сопровождении солдат. Йонго, сидевший на пяти леопардовых шкурах, даже не поднялся.

— От имени администрации колонии я требую, чтобы твое племя переселилось в другое место. Через два часа мои солдаты займут селение.

— Я слышал, что ты сказал, — проговорил Йонго, и в глазах его вспыхнули злые огоньки. — Иди, я буду думать.

Как только Беккерс и солдаты ушли, Йонго созвал старейшин и сообщил им о намерениях мзунгу. И старейшины единогласно решили не подчиняться несправедливым требованиям. Двести воинов смогут защитить свои хижины от тридцати солдат. Бросить свои поля равносильно смерти.

— Я пошлю сейчас пятьдесят воинов в лес к лагерю солдат, — говорил Йонго. — Если они нападут на нас, воины захватят их палатки и заберут запасы их пищи.

Все согласились с Йонго. Спустя полчаса пятьдесят воинов, вооруженных луками, уже ползли к лесу через поле сорго.

Йонго приказал выкопать во всех хижинах ямы, чтобы дети и женщины могли прятаться в них от пуль. Каждый воин также выкопал себе окопчик на краю селения против вражеского лагеря.

Когда появились солдаты, воины уже были готовы к битве. Подойдя к селению шагов на двести, солдаты дали залп. Пули не причинили никому вреда.

Йонго лежал рядом с Касандой, наблюдая через густую траву за противником и держа в руках тяжелое старинное ружье — единственное ружье племени.

Из леса выбежали воины и бросились к палаткам белых. Солдаты, заметив этот маневр, побежали назад к лагерю. Воины снова отступили в лес, уводя с собой двух раненых.

Солдатам не удалось очистить опушку леса, где стоял лагерь. Воины Йонго, укрывшись за деревьями, встретили их градом стрел. Солдаты снова стали стрелять по селению, но скоро стрельба прекратилась: белые берегли патроны.

Беккерс просчитался, ожидая, что племя отступит перед солдатами. Йонго спутал все его расчеты. Надо было или заставить африканцев покориться, или отступить. Стоять в бездействий рядом с восставшим племенем опасно. Нужно были найти выход из создавшегося положения, И Беккерс придумал…

Наступила ночь, Йонго позвал Касанду вместе с другими воинами и поручил им следить за тем, чтобы солдаты не напали неожиданно на селение.

Воины отправились к лагерю поодиночке. Касанда полз по полю. Молодое сорго было влажным от росы. Лагерь спал. Касанда увидел невдалеке торчавшую из травы винтовку. Это был один из передовых постов врага.

Долго лежал Касанда, вглядываясь в темноту ночи. Но вот послышались приглушенные голоса. Он приподнялся и увидел, что из палатки вышли четверо с ящиками на плечах и скрылись в лесу. Касанда хотел ползти вслед за ними, но, сделав несколько движений, остановился: из травы показалась голова часового. Люди с грузами вскоре скрылись в темноте.

Подождав немного, Касанда пополз обратно. Добравшись до селения, он побежал к хижине Йонго.

Йонго сидел перед огнем, зажженным в круглом, искусно сложенном очаге, на мужской половине хижины и лакомился вареным сорго, смешанным с кислыми муравьями — башикуе. Касанда, волнуясь, рассказал ему о четырех солдатах, ушедших в лес.