Рассвет (СИ) - Матвеева Ульяна. Страница 18

«Звали»! Значит... О Боже, это значит, что его нет в живых!

Лиза до боли впилась в телефон и не своим голосом подтвердила это.

- Вам нужно будет приехать на опознание. Чем скорее, тем лучше.

Глава 11

Ноябрьское мраморное небо было холодным и неприветливым. Вероятно, солнце отдало слишком много света этим счастливым летом, которое каждым своим днем отпечаталось в памяти Лизы. Укутавшись еще глубже в шарф, долгими, пустыми вечерами она бродила по оживленным улицам шумного города, избегая тихих безлюдных переулков, от которых одиночество заглатывало ее еще больше, не давая свободно вздохнуть. Проходя мимо зеркальной витрины, она случайно увидела свое отражение и с мрачным интересом принялась рассматривать его. Под узкими полями черной фетровой шляпы на нее смотрели большие, печальные глаза, потерявшие изумрудный оттенок и ставшие серыми, как асфальт под ногами. Летний загар побледнел, румянец больше не касался милых щек с ямочкой, и лицо казалось бледным и болезненным. Узкие плечи ссутулились под серым пальто. Холодный сырой ветер развевал выгоревшие пряди волос, собранные в хвост, и обжигал руки, придавая им серо-фиолетовый оттенок. На секунду ее взгляд задержался на пожилой женщине с высокой прической, в нарядном бархатном платье винного цвета с букетом из белых лилий. Она куда-то спешила. Быть может, у нее сегодня день рождения, и в каком-то ресторане, поглядывая на часы, ее ждет любимый муж, в элегантном костюме, с приятным дорогим парфюмом; пальцы его нервно постукивают по столу, а глаза ищут родные черты среди лиц входящих дам, совсем как на их первом свидании. Или, быть может, она торопится на свадьбу дочери, и сегодня ее ждет столь волнительный момент, когда ее дорогая малышка перейдет в руки любящего мужчины и отныне сама станет хозяйкой, женой и матерью. Судя по ее счастливому и спокойному выражению лица, скоро она встретится с любимым мужем, и каждый день она будет встречать с ним закаты и рассветы, до глубокой старости. Несмотря на поднимающуюся новую волну глухой боли, Лиза вовсе не чувствовала зависти: напротив, уголки ее сухих бесцветных губ дрогнули в легкой улыбке. Она была рада за эту незнакомую женщину, и мысленно пожелала ей долгих лет жизни рядом с родными и близкими. И поспешно свернула за угол, чтобы скрыть от прохожих рыдания.

Каждый вечер она проводила на могиле мужа. До наступления темноты, она разговаривала с ним, как с живым, вспоминала каждый день, проведенный рядом с ним, но никогда не касалась будущего. Оно исчезло для нее, стерлось со страниц ее книги жизни. Несколько раз Лиза ловила себя на мысли, что желает вырвать эти опустевшие страницы и бросить в пламя, но что-то останавливало ее. Она не смогла жить в том доме, в котором все напоминало о былом счастье, и переехала в маленькую студию поближе к университету. Чтобы заработать на жизнь, Лиза разместила объявление о частных уроках музыки. Сдавать их дом ради прибыли Лизе показалось совершенно неприемлемым, и она позвонила сводной сестре Даниила, с которой они познакомились на свадьбе, чтобы предложить ей пожить в нём. Каждый день Лиза заставляла себя просыпаться и заниматься обыденными вещами, потерявшими всякий смысл. Она старалась как можно меньше находиться дома, в котором, как ей казалось, она медленно сходит с ума. Пока Лиза бродила среди людей, она чувствовала себя живой. Как только двери ее квартиры захлопывались изнутри, сердце замирало.

Однажды вечером она сильно задержалась в университетской библиотеке. За окном шел мокрый снег, который больше не вызывал у нее предчувствия счастья. Она повернулась к окну спиной и углубилась в чтение литературы до тех пор, пока библиотекарь не объявил о скором закрытии. Нехотя, она оторвалась от книг, накинула пальто и вышла на улицу. Снежинки весело кружились перед глазами, но от ее холодного дыхания они испуганно разлетались в разные стороны.

Лиза решила пройтись пешком и свернула во двор, чтобы срезать путь. Позади нее послышались быстрые шаги, и вдруг она почувствовала что-то острое в боку. Она резко обернулась и увидела мужчину, который прикрыл шарфом половину лица, оставив лишь озлобленные на весь мир глаза. Он прижал к ней перочинный нож и прошипел:

- Мобилу, деньги, украшение... Быстро!

У Лизы практически ничего из этого не было, не считая подаренного Даниилом мобильного телефона, в котором хранились их фотографии. Лиза крепко сжала в кармане телефон и оставалась неподвижной. Ей было все равно, что будет дальше, и она храбро стояла и глядела на грабителя, который взбесился и еще сильнее прижал к ней нож.

- Пошевеливайся, если хочешь жить! - рявкнул он. Лиза лишь усмехнулась. Обжигающая боль пронзила ее тело, и все поплыло перед глазами. Закрывая глаза, последнее, что она увидела, была драка между незнакомым мужчиной и тем самым грабителем, после чего послышался женский крик с просьбой вызвать скорую помощь, после которого она уже ничего не помнила.

Когда Лиза открыла глаза, она увидела, что лежит в белоснежной палате и обвела ее глазами, пытаясь вспомнить, как сюда попала. В памяти резко возник зловещий образ бандита, напавшего на нее, и она невольно вскрикнула, вжавшись в кушетку. От резкого движения Лиза вновь почувствовала боль, несмотря на мощную дозу обезболивающего, и осторожно вытянулась в прежнее положение. Через пару минут зашла медсестра и обрадовалась, видя, что девушка пришла в себя. Присев на стул рядом с пациенткой, она спросила о ее самочувствии и сделала пометки в журнале.

- Вам повезло - Вы отделались лишь неглубокой раной, ушибами и ссадинами. Ваш ребенок, к счастью, не пострадал.

Заметив недоуменный взгляд Лизы, она быстро добавила:

- Вы ведь знаете, что беременны?

Глава 12

Беременность проходила так легко, что, если бы не слова медсестры и первые черно-белые снимки малыша, у которого Лиза уже сумела разглядеть сходство профиля с его папой, она бы еще не скоро поняла, что внутри нее колотится еще одно крохотное сердечко. Когда она узнала, что это девочка, первое имя, которое пришло ей на ум, было имя бабушки Даниила - Олеся. Лизе пришло на ум, что ее покойному мужу наверняка понравилась бы идея назвать ее именно так, и с того момента, кладя руки на увеличившийся живот, она обращалась к дочери уже по имени. Лиза часто рассказывала ей о папе и о том, как она рада ее появлению. Она не уставала благодарить ее и Бога за такой подарок, который снова придал ей сил. Сразу после возвращения домой после двухнедельного пребывания в больнице, Лиза стала строго следить за питанием и правильным образом жизни. Она попросила у матери разрешения забрать к себе Ройса, хотя бы на время, и теперь вечерами ей уже было не так одиноко, как раньше. Марина Васильевна уговаривала Лизу вернуться в родной дом, но та отказывалась.

- Это трудно объяснить... И тем более трудно понять, знаю. У тебя сейчас своя личная жизнь, я не хочу мешать, - отвечала она маме. - К тому же, здесь все вводит в сладкое заблуждение о том, что все снова стало, как прежде. Я смотрю на эти предметы, - она прошлась по своей комнате, проводя пальцами по мебели, - и возникает иллюзия того, что все то, что произошло - страшный сон, и что все у меня впереди.

- Но, дочка, так оно и есть. У тебя все впереди, хоть ты и боишься сейчас об этом думать. Родишь малышку, та подрастет, найдешь хорошего человека и все то, что с тобой произошло, перекроется толстым слоем новых страниц твоей книги жизни. Но для этого нужно будет снова открыться миру. Правда, желательно не нараспашку, как ты любишь.

Лиза старалась сменить тему. Они говорили о погоде, о родственниках, о мамином новом знакомом... Лиза старательно участвовала в разговорах, но мысли ее все время норовили вырваться из-под контроля и улететь за облака. Нежно обняв маму на прощание, Лиза отправлялась в свое опустевшее гнездышко в чужом доме с видом на тупик. Улица, вдоль которой располагалась кирпичная трехэтажка, заканчивалась как раз на ней, и впереди нее оставалась только небольшая площадка для выгула собак и киоск, у которого по пятницам толпилась молодежь. С других квартир открывались виды на небольшой сквер, что лежал через дорогу, и детскую площадку внутри двора, но Лиза каждый день наблюдала лишь тупик. Как и в своей жизни.