Ты и сам все знаешь (СИ) - Сорокина Дарья. Страница 11

— Что?

— Одной пули хватит на троих, главное дыши, тело подскажет само. Спаси его, иначе будешь горько плакать.

— Кого спасти?

— Ты сама знаешь, Эйри. Он должен жить.

Выстрел. Второй третий. Десяток.

Дознаватель вцепился в руль и уставился вперёд безумным взглядом. По его рубашке растекалось кровавое пятно.

— Автомат… сейчас перезарядят, и нам конец, — выдохнули дрожащие губы.

— Даррет…

Как я просчиталась, почему не почувствовала новую угрозу? Мужчина вдавил педаль, и машина понеслась по безлюдной улице. Где все? Где местные законники, почему никто не спешит нам на помощь?

Бросила мысли к нашим преследователям, рассчитала вероятности. Даррет прав. Выжидают, когда водитель ослабнет от кровопотери, а машина сбросит скорость, затем будут стрелять по колесам. Боятся, что я пострадаю. Осторожные.

— Нет, не конец, — я судорожно искала спасение. — Где мой револьвер?

Вместо ответа Даррет издал вымученный стон.

— Если не скажешь, где моё оружие, то оба умрём меньше чем через две минуты. Ты потеряешь сознание, и мы разобьёмся. Ты погибнешь сразу же, а я через полторы минуты после тебя. Отдай мне ствол!

Дознаватель кивнул подбородком на левый внутренний карман, и я запустила в него руку. Всё было в липкой крови, барабан почти полностью залило. Быстро открыла, чтобы протереть и рассыпала на пол патроны, успев поймать лишь один.

Дэнли сказал, его хватит.

Опустила боковое окно и высунулась наружу.

Я нужна им. Они не станут стрелять, пока я на крыше.

— Даррет, постарайся не сбавлять скорость. Затормозишь, и я сорвусь.

Хиз не отрывался от дороги, не знаю, слышал ли он меня или нет, но ждать ответа была некогда. Заткнула револьвер за пояс и схватилась за рейлинг. Мышцы всё ещё ныли после приключения за бортом дирижабля, но сейчас мне тоже надо держаться из последних сил. Моя жизнь, жизнь Даррета Хиза и неумолимо приближающиеся преследователи.

Воздух засвистел в ушах, растрепал волосы и рвал ворот рубашки. По телу разлилась небывалая эйфория. Я смогу. Смогла удержаться на канатах, смогу и на крыше паромобиля.

Дуло автомата уже показалось через отверстие в лобовом стекле. От безысходности могут и выстрелить, но я пока не видела такого исхода, зато дознаватель уже был на грани.

— Одной пули хватит на троих, главное дыши, тело подскажет само. Спаси его, иначе будешь горько плакать.

В машине преследователей как раз сидело трое. Убью водителя — его место займёт другой. Просто выкинет тело на улицу и сам сядет за руль. Думай, думай, Эйри!

Весь паромобиль стал одной большой мишенью. Я сканировала различные участки машины, анализируя успех каждого выстрела. Поврежу колесо — преследователи на прощание выпустят в нас весь магазин. Сколько там патронов двадцать-тридцать? Наконец, я увидела идеальное место для выстрела. Газораспределительная система, попаду и эффект будет ужасающим преступники сварятся заживо, но в четырёх из пяти развязок меня успеют прошить из автомата.

Я упала на крышу и заглянула к Даррету:

— Уйдёшь на право, на первом же повороте.

Мужчина впервые за всё время взглянул на меня и еле заметно кивнул.

Я целилась лёжа, стараясь унять бешеный стук сердца, который затмевал рёв двух паромобилей.

Выстрел. Машина Даррета дёрнула вправо, и я едва успела зацепиться за рейлинг, оглушенная пальбой, шипением и нечеловеческими криками. Раскалённый пар рванул в салон к преследователям. Не хочу представлять, какой ад творится сейчас внутри. Я уже не вижу, вышли ли они из машины, теперь смотрю только в будущее Даррета Хиза.

Он плавно остановил паромобиль.

Неестественная бледность лица пугала меня. Он едва дышал. Вероятности снова заплясали перед глазами, я знала, как и где надо перевязать, чтобы страшная рана в плече, перестала кровоточить. Я считала мгновения до прибытия законников и медиков. Не могла эта перестрелка остаться не замеченной. Нам помогут. Скоро.

Дознаватель вёз в больницу меня, а теперь помощь нужна ему. С Эйри Нолад нельзя связываться, след в след за мной шагает смерть, ещё с Иттании. Я вспомнила многочисленные заголовки газет. Каждый мой обидчик рано или поздно попадал на кладбище или в крематорий. Но Даррет Хиз первый человек за долгое время, который не казался мне мерзавцем. Я не хочу, чтобы он умер.

Перед глазами всплыла выходка Мунна, как он заставил меня выпить его крови, и в голову пришла безумная идея. Чутьё подсказывало, что это поможет выиграть время до приезда медиков.

Люди медленно стекались к месту аварии, туда, где доносились душераздирающие крики ошпаренных преступников. Нас тоже заметили и с интересом заглядывали в салон. Вероятности подсказали, что кто-то из толпы приведёт к нам врача, но не так скоро как было необходимо. У Даррета могли начаться необратимые повреждения.

Я зажала свой язык зубами, пока не почувствовала солоноватый вкус, быстро разомкнула губы дознавателя и слилась с ним в поцелуе. Едва моя кровь попала к нему, Даррет вздрогнул схватил меня здоровой рукой за волосы и прижал ближе. Он укусил меня за язык и принялся жадно пить из него, я застонала, а мужчина второй рукой залез мне под рубашку, добрался до груди и стиснул с такой силой, что я у меня на глазах выступили слёзы. Попыталась отстраниться и задела рукой протяжный клаксон.

Люди на улице вздрогнули и с ещё большим интересом стали наблюдать за происходящим.

Даррет открыл затуманенные глаза с неестественно расширенными зрачками, и снова потянул меня за волосы, на этот раз заставив откинуть голову назад. Окровавленным ртом припал к моей шее. Долго целовал. А затем, облизав, прокусил мою кожу. Я громко вскрикнула, а рука дознавателя переместилась мне на ягодицы, второй он продолжал ласкать грудь, но уже нежнее. Я слабела, а Хиз только распалялся. Чувствовала через одежду его сильное желание. Если бы не это досадное препятствие, мы бы уже давно занимались сексом на глазах зевак.

Наконец, чьи-то сильные руки расцепили нас. Дознаватель злобно уставился на подоспевших медиков и зарычал как дикое животное, пытаясь дотянуться до меня, а я хотела вернуться к нему на колени. Пусть пьёт. Лишь бы выжил. Почему так боюсь за тебя, Даррет, я знаю тебя лишь несколько часов? Надеюсь, ты объяснишь мне это, если придёшь в себя… Когда придёшь в себя.

Новенькое здание лечебницы. Аккуратные квадратики газонов, ровные дорожки, ухоженные живые изгороди. Медперсонал в белоснежных одеждах прогуливался по территории больницы в сопровождении улыбающихся чистеньких больных.

Даррет Хиз вспомнил звонок, который заставил его рвануть сюда. Мужчина ждал его, сидел около своего типового аппарата сутками. Ему хотелось сорваться в больницу раньше и осыпать врачей тысячами вопросов. Почему жену повезли именно в эту больницу? Почему она попросила не навещать её? Почему все смотрели на него с таким неприкрытым сочувствием, когда он подписывал бумаги на стойке регистрации?

Глядя на всю это идиллию, Даррет почувствовал, как к горлу подступает тошнота от осознания, что половина этих улыбающихся больных лишь пустые оболочки. А что если она тоже сейчас будет смотреть на него с таким же нелепым выражением лица? Мужчину затрясло от ужаса, очередной спазм прокатился по всему телу, а беспощадные "почему» иглами вонзались в измученный мозг.

Даже решётки на окнах выглядели приветливо. Всё здесь слишком радужно и чудесно. Только Даррет Хиз знал о кабинетах с электроконвульстаторами, об операционных, о кресле для лоботомии. Почему, чёрт возьми, её повезли рожать в психушку? Почему? Она ведь была здорова и счастлива. Они были счастливы. Почему?!

Дрожащие руки толкнули невесомые стеклянные двери. Мужчина старался избегать своего безумного взгляда и осунувшегося небритого лица в отражении.

Блондинка за стойкой регистрации подняла голову, когда над Дарретом тренькнул звоночек.

— Господин…