Роли леди Рейвен. Том 2 (СИ) - Снежная Дарья. Страница 3

– Позвольте мне объяснится.

– Да уж будьте любезны!

Граф погладил посеребренный наконечник трости.

– Так вышло, что мы с лордом Оллином приятели. Получив титул, к которому я совершенно не был готов, я некомфортно себя чувствовал в новом кругу общения, а Арчибальд оказался открытым и располагающим к себе человеком.

Оказался. Казался! Добро пожаловать в клуб, дорогой граф!

– Мы довольно быстро сблизились и приятно проводили время, он помогал мне отвлечься от жизненных сложностей, но вскоре я стал замечать за виконтом некоторые пагубные пристрастия. Помимо совершенно неконтролируемого азарта, ведущего к частым сокрушительным проигрышам, он обладал такой же неконтролируемой тягой к алкоголю. И опиуму.

Мои смутные подозрения подтвердились. Даже по отдельности эти три «увлечения» дело весьма затратное, а уж вместе! Не удивительно, что Арчи требовались деньги.

В гостиной показался лакей с чайным подносом. Разговор на минуту застыл, чтобы возобновиться, когда черная ливрея скрылась за дверью.

– Это, в общем-то, не мое дело. Нашему общению и времяпровождению сии пристрастия ни коим образом не мешали. Да, пару раз он одалживал у меня небольшие суммы, и я был уверен, что он их не вернет, но читать ему морали – не моя задача, а эти просьбы меня бы не разорили. Но в последние пару недель дела у виконта пошли совсем плохо, он крупно проигрался, кредиторы наседали… и тогда он встретил на балу вас. Когда он спросил, с кем я разговаривал, я ответил без малейших опасений. Но выражение, которое мелькнуло в его глазах, когда он устремился следом за вами, меня насторожило, и я, помедлив мгновение, решил убедиться, что все в порядке. К счастью, как оказалось.

– Повторной благодарности не дождетесь, – процедила я в чашку.

Длинное предисловие раздражало. Мне нужно было выяснить, что именно он наговорил Арчи и с какой целью. Первое, чтобы понять, можно ли как-то сказанное обернуть в свою пользу. Второе, чтобы знать насколько страшна будет моя месть одному отвратительно воспитанному графу.

– Я на нее и не рассчитывал, – Грайнем тоже сделал глоток из своей чашки и продолжил: – Мысль о шантаже не сразу пришла в светлую голову виконта. Сначала он просто яростно обвинял вас в неблагодарности и заносчивости, жаждал указать принадлежащее вам место. «Да если я расскажу всему свету то, что знаю об этой…», – Граф сделал паузу, подвергнув цитату суровой цензуре, – «то она на коленях приползет умолять меня опровергнуть эти слова». Сказав это, он и призадумался, осененный, как ему показалось, гениальной идеей. Как только я понял, что Арчи не успокоится, более того, что он уцепился за замаячившую возможность добыть денег, буквально зубами, я попытался его отговорить от этой затеи.

Я начала догадываться, какой именно аргумент Грайнем решил преподнести, но молчала, ожидая завершения рассказа.

– Мои доводы о том, что такое обращение с леди – низко и недостойно джентльмена, он отмел красочным описанием вашего морального облика. – Я невольно хмыкнула, прикрыв усмешку чашкой. Все же в языковой изобразительности графу не откажешь. – Отсутствие у вашей семьи серьезных капиталов его тоже не смутило. Он считал, что раз вы работаете, то сможете отдавать ему свое жалованье, как минимум. И тогда я попытался его припугнуть. Не называя имен, упомянул, что мне известно наверняка о серьезном покровителе, с которым виконту лучше не связываться…

Понятно. Хотели, как лучше, получилось, как всегда.

За время рассказа спокойным ровным голосом без издевок и насмешек, у меня схлынула первая яркая злость, а это признание окончательно ее притупило. В конце концов, Арчи совершенно не нуждался в информации о том, что у меня и сейчас есть любовник, чтобы меня шантажировать. Его откровений о нашей бурной юности свету тоже хватило бы.

– Эта новость, к сожалению, тоже не произвела на него нужного впечатления, только ещё больше распалила. Впрочем, он был сильно пьян и не в себе, и я лелеял слабую надежду, что, проспавшись и обдумав все на свежую голову, он откажется от этой затеи. И мне искренне жаль, что он доставил вам несколько неприятных минут…

Помолчав мгновение, мужчина добавил, задумчиво глядя в чашку.

– Впрочем, Арчи мне теперь тоже, пожалуй, жаль…

– Что вы имеете в виду?

Граф посмотрел на меня с недоумением.

– Я, конечно, не высокого мнения о моральном облике самого виконта Оллина, но, по моим скромным соображениям, этот дурак не заслужил того, что с ним по вашему слову сделает с ним герцог Тайринский.

– С чего вы взяли, что герцог Тайринский должен принимать участие в этой истории? – ледяным тоном осведомилась я. – То, что вы стали свидетелем определенной сцены и сделали определенные выводы, ещё не дает вам права их озвучивать. Как и права лезть в подобное дело.

– Вы полагаете, я должен был промолчать?

– С учетом того, что ваши слова никакого эффекта не возымели, кроме обратного – да, уж лучше бы вы молчали, на давая шантажисту дополнительной истории для его шантажа!

Я со стуком поставила чашку на блюдце.

– Ну простите, даром предвидения, милейшая леди, я не обладаю, – граф раздраженно повторил мой жест. – Не зря все же говорят – благими намерениями вымощена дорога в ад.

– Благодарю за чай, – с ядовитой воспитанностью произнесла я, поднимаясь.

– Стойте.

Граф и не подумал встать, провожая даму, и теперь смотрел на меня снизу-вверх. Было во взгляде что-то такое, что заставило меня замереть и вопросительно вскинуть брови.

– Присядьте, я вас прошу. Давайте поговорим спокойно. Я понимаю ваше негодование, но я хотел и хочу помочь. Если вы не планируете вмешивать герцога, то одна вы не справитесь.

– Послушайте, лорд Грайнем…

– Вы можете звать меня Трей.

– Нет, спасибо, лорд Грайнем меня полностью устраивает, – холодно отозвалась я, и тонкие губы графа почему-то тронула улыбка. – Я привыкла самостоятельно решать свои проблемы и привычке этой изменять не намерена.

– Просить помощи и принимать ее – не одно и то же. Я мог бы дать вам денег. Сколько требует Оллин?

– Даже если отмести в сторону оскорбительность подобного предложения, вы же понимаете, что давать деньги шантажисту – это рыть себе погребальную яму?

Поскольку сесть я так и не соблаговолила, граф все же поднялся, тяжело опершись о трость. Надо же, воспитание в этой личности все же где-то теплится.

– Понимаю, но это могло бы дать вам отсрочку, чтобы подумать, что делать дальше.

Я смотрела на графа с недоумением. Этого человека мне никак не удавалось понять. То он хамит, то высказывает искреннее участие. То хранит тайну, которой в общем-то никому не обязан, то выдает ее человеку, которого меньше всего нужно было держать в курсе. Было ощущение, что он чем-то выделил меня из всей разноцветной толпы девиц высшего света, но не в том ключе, о котором бы мечталось маменьке, а…

А в каком – понять не получалось. Как и разгадать, что же на самом деле нужно человеку, жаждущему мне помочь и одновременно жалеющему моего врага.

– Даже если бы у меня были деньги, Арчи не получил бы из них ни минки, – медленно и раздельно произнесла я. – Вашими вы вольны распоряжаться, как угодно, можете хоть все их отдать бедному-несчастному дурачку или покрыть его долговые расписки, а что касается меня…

Я осеклась на полуслове. Озарившая голову мысль была одновременно опасной и гениальной. На самом деле, сколько бы я ни храбрилась, я не имела ни малейшего представления, как справиться с Арчи без потерь – кроме как пожаловаться Кьеру. Но жаловаться Кьеру не устраивало меня категорически по ряду причин. Что бы там он сам ни говорил о том, что для женщины нормально просить мужчину о помощи… будь он моим мужем, я бы к нему пошла. Но он мне не муж, и никогда им не станет. И однажды этим отношениям придет конец, и привыкать к тому, что кто-то могущественный щелчком пальцев устраняет с моего пути препятствия, уж точно не стоило. Не говоря уже о прочих причинах, сквозивших и в словах Арчи, и в предположении графа, и больно ударяющих по самолюбию.