Призрак лорда Вилмора (СИ) - Волгина Алёна. Страница 15

— Кстати о рунах, раз уж вы сами о них вспомнили… — Рэндон заинтересованно подался вперёд. — Случайно никто из ваших приятелей с нижней палубы не увлекается руническими гаданиями?

Генри сразу подобрался:

— А вы считаете, что если человек не принадлежит к вашему драгоценному высшему обществу, то его можно сразу причислить к суеверным дикарям? Все мои знакомые относятся к магическим фокусам так же, как я: всё это чушь собачья! И не вам бы, милорд, упрекать простых людей в суеверии! Вы там наверху гонитесь за новыми изобретениями, но напрочь забываете про людей, чью работу эти изобретения должны облегчить. Разве кто-нибудь из деятелей вроде моего дяди думает об обучении своих работников? Нет! Вы набиваете фабрики и шахты новым оборудованием, а рабочие видят в нём только угрозу для своего положения! Какой толк от вашего прогрессорства, если большинство населения не может даже оценить его выгоды?

— Минутку, мистер Мельтон, — лорд Рэндон решительно прервал эту прочувствованную речь. — Давайте не будем уклоняться от темы. Нечто подобное мне часто приходится слышать на парламентских заседаниях, но здесь у нас не турнир изящных умов. Мы просто пытаемся разобраться, понимаете?

— Могу поклясться, что никто из моих знакомых не имеет к хулиганствам на судне никакого отношения! — с горячностью сказал Генри. — Я могу идти?

— Разумеется, мистер Мельтон. Вы совершенно свободны… пока, — вполголоса добавил Кэмпбелл.

Молодой человек уже взялся за ручку двери, когда его вдруг окликнули:

— Один вопрос, мистер Мельтон, — голос майора неуловимо изменился. Взглядом, как стальным прутом, он пригвоздил мальчишку к двери:

— Откуда вам известно, что руны в кубрике были нарисованы красной краской?

Даже издалека было заметно, как сильно смутился Генри. Он не сразу нашёлся, что сказать.

— Узнал об этом вчера на нижней палубе, — ответил он, наконец. — Это всё?

И Мельтон вышел, изо всех сил стараясь сохранить достоинство. Рэндон с Кэмпбеллом переглянулись.

— Мальчишка говорит, как пишет, — хмыкнул майор. — Не ожидал от него подобной, хм, гражданской сознательности. Значит, дядя у нас радеет о своей фабрике, а племянничек тянется к луддитам?

— Такое встречается куда чаще, чем вы думаете, — Рэндон пожал плечами. — Проблема отцов и детей! Не всегда дети послушно следуют проторённой дорогой родителей, часто они предпочитают тернистый, но самостоятельно выбранный путь. Это нормально.

— Посмотрим, мой друг, как вы заговорите об этом лет через двадцать, прочувствовав детскую самостоятельность, так сказать, на собственном опыте! — рассмеялся майор.

Поскольку мысль о предполагаемом отцовстве, кажется, застала Рэндона врасплох, Кэмпбелл продолжил рассуждения в одиночестве:

— Сдаётся мне, мистер Мельтон слишком много и гладко болтает. За своим пафосным манифестом о бедных необразованных работниках он пытался скрыть истинную причину беспокойства. Интересно, что его так волнует… Либо он сам в чём-то замешан, либо, может быть, его дама сердца…

Рэндон всё ещё молчал, так что майор решил выразиться более откровенно:

— Если Генри Мельтон и стал бы кого-нибудь выгораживать, то, скорее всего, леди Винтер, — он остро взглянул на своего приятеля. — Вас это не тревожит?

Рэндон ответил далеко не сразу. Наконец, он пожал плечами:

— Немного беспокоюсь… за Мельтона. Впрочем, он уже взрослый мальчик. Сам попал ей на крючок — сам пусть и разбирается.

Глава 13

На следующий день я окончательно убедилась, что Алекс с майором не подпустят меня к расследованию даже на милю. Значит, придётся действовать самостоятельно. Сразу после завтрака я потащила Глорию в наше любимое место для задушевных разговоров — в «Пальмовый дворик». События принимали серьёзный оборот, и я как никогда нуждалась в союзнике. Глорию, конечно, никак нельзя было назвать энергичной расторопной девушкой. Скорее она была из тех людей, которые способны умереть от голода рядом с полным буфетом, если только какой-нибудь доброхот не сжалится и не наполнит их тарелку. Однако Глория хорошо соображала и подмечала много интересного, когда брала на себя труд внимательнее присмотреться к людям. Узнав о реакции Рэндона на мои изыскания, она презрительно фыркнула и сразу согласилась мне помочь.

— Эти мужчины! — девушка насмешливо покачала головой. — Они так рады при каждом удобном случае подчеркнуть нашу беспомощность, но сами-то они на что способны? Майор Кэмпбелл целыми днями витает в облаках дыма, изредка выныривая оттуда с видом «мои-усы-хотят-вам-кое-что-сказать»! Может, он рассчитывает найти убийцу, не вылезая из кресла, подобно книжному сыщику? У мистера Уинстона и так полон рот забот. А лорда Рэндона, — она хитро покосилась на меня, — кажется, гораздо больше занимают совсем другие вещи, а вовсе не расследование.

Боже, надеюсь, она не Алисию имеет в виду?! Я сделала вид, что не расслышала последней фразы и молча достала записную книжку.

— Давай составим почасовой график, кто куда ходил, и кто чем занимался два дня назад.

Как, оказывается, сложно восстановить в памяти даже столь недавние события! Скоро весь мой блокнот был исчёркан вдоль и поперёк. Такое впечатление, что наши пассажиры с утра до вечера только и делали, что метались по палубам. Некоторый элемент спокойствия вносил разве что майор Кэмпбелл, который как уселся после обеда в одно из палубных кресел, так и просидел там до ужина, не вставая с места.

С помощью Глории страницы блокнота понемногу заполнялись фамилиями, квадратиками и стрелками. Откуда ни возьмись, ко мне на колени запрыгнул Демьюр и стал с урчанием тереться пушистой башкой о мои ноги, демонстрируя внезапный приступ любвеобильности. Вообще-то мой кот вёл на корабле очень независимый образ жизни. Быстро освоив географию этой плавучей крепости, он часами пропадал где-то, неизменно возвращаясь к вечеру.

Нам принесли графин с оранжадом, два бокала и, как всегда, большое блюдо сладостей. Кажется, стюард в этом кафе уже успел изучить наши вкусы. Схватив пирожное, я принялась сводить разрозненные данные в одну общую схему и чуть не подавилась, увидев, что к нам направлялась леди Винтер. Я тут же захлопнула блокнот.

— Не хочу ей показывать, чем мы занимаемся, — скороговоркой пробормотала я удивлённой Глории.

— Всё это просто невыносимо, — с досадой произнесла Алисия, грациозно падая на соседний стул. — Все эти расспросы, нервы, подозрения… Не о таком путешествии я мечтала!

В этом я была с ней согласна на тысячу процентов. Алисия продолжала щебетать, Глория помалкивала, только поймала мой взгляд и недоумённо подняла брови. Я незаметно кивнула, разделяя её удивление. Трудно было поверить, что сидящая рядом добродушная особа — это наша леди Винтер, способная парой жалящих комплиментов расправиться с любой соперницей. Приветливая, нежная Алисия — явление ещё более странное, чем ласковый Демьюр. Что с ними такое случилось? Или на них так подействовала царившая на палубе гнетущая обстановка? Последние дни для всех выдались нелёгкими…

— Тоже ужасно хочу пить, — пробормотала наша мисс Бархатные Когти, прикоснувшись к ледяному стеклу графина. — Пусть принесут ещё один бокал. Где стюард?

Я тоже оглянулась. Стюард был занят с мисс Хэмптон, сидевшей за столиком у противоположной стены. В глубине зала уютно расположился мистер Трэверс с книгой и чашкой кофе. Больше в кафе никого не было.

Разумеется, Алисия своего добилась: стюард отложил прочие дела и поспешил к стойке, чтобы принести ей бокал и сэндвичи. Бутерброды, впрочем, остались нетронутыми: даже не допив лимонад, Алисия вдруг спохватилась:

— Ах, я совсем забыла, меня ждут! Мне нужно срочно бежать!

И она с милой улыбкой распрощалась с нами. Я вторично удивилась, с чего ей вздумалось куда-то спешить? Сколько её знаю, она всегда была уверена, что опоздания ей только к лицу. Проследив за ней взглядом, я вдруг увидела в дверях Алекса. Алисия непринуждённо взяла его под руку, и они ушли. Эта картина буквально отпечаталась у меня в глазах сквозь вспышку багровой ярости. Я поспешно отвернулась к окну и подчёркнуто спокойно взяла со столика бокал с лимонадом. Было ужасно стыдно обнаружить свои семейные неурядицы перед Глорией, хотя она наверняка и так уже догадалась… На её лице промелькнуло что-то похожее на сочувствие.