Северные сказки - Тринова Елена Степановна. Страница 9

Царь вскочил с трона.

— На Севере? — закричал он. — Значит, он вот-вот улетит домой? Сейчас же поймать Соловья и принести ко мне!

Слуги бросились ловить птицу.

А Соловей всё пел. Он вспоминал одну за другой все песни, что пел в родных краях. Не видел он, как подкрались к нему царские слуги и накинули шёлковую сеть.

Принесли его к царю.

Царь Дин посмотрел на небольшую серую птичку и говорит:

— Кто бы мог подумать, что у тебя такой голос. Оставайся навсегда в моём царстве, и весь свет узнает, какой у меня певец объявился!

Соловей ответил:

— Слава, царь, как ветер: прилетит и улетит прочь. А родина — мать родная. Она дала мне жизнь, вырастила меня, научила петь. Как я могу от неё отказаться!

— Проживешь и без родины в веселье да радости, — засмеялся царь.

И велел он обнести свои сад железной сеткой, чтобы Соловей не мог улететь.

Теперь каждый вечер у царя Дина собирались именитые гости. Они заставляли Соловья петь, когда кому захочется слушать. И пошла-понеслась о нём слава по всем заморским странам!

Другие цари от зависти света невзвидели. Каждому хотелось заполучить такого певца.

И вот однажды к царю Дину прибыли послы от царя Праха. Поставили они перед Дином сундук, поклонились ему и сказали:

— Выбирай, царь! Или ты возьмёшь этот сундук с золотом и отдашь нам Соловья, или царь Прах пойдёт на тебя войной и отнимет птицу силой.

Побелел от злости царь Дин, да что было делать!

Царь Прах много сильней его. Пришлось Соловья отдать. Царь Прах принял певца с почестями. Говорит ему:

— Я вижу, о тебе никто не заботился: уж больно ты плохо одет! Оставайся навсегда в моём царстве. Будет у тебя много золота и драгоценных камней.

Соловей покачал головой и ответил:

— Зачем мне золото, царь? Оно как вода: придёт и уйдет. А родина — мать родная. Она дала мне жизнь, вырастила меня, научила петь. Как я могу от неё отказаться?

Царь Прах расхохотался.

— Подумаешь, родина! Золотые цепи, говорят, самые прочные. И не таких богатырей сковывали по рукам, по ногам.

Приказал царь Прах построить для Соловья дворец, дал ему слуг. Птицу разодели в княжеские одежды.

Каждое перышко на хвосте украсили самоцветами.

Если бы северные птицы увидели Соловья теперь — ни за что бы не узнали его!

И пошёл во дворце царя Праха каждый вечер пир горой. Соловья заставляли петь без передышки. И он пел и пел. Ведь от песен о родной земле у него крылья становились все крепче!

Наконец наступил день, когда они совсем окрепли. Сбросил Соловей княжеские одежды, отряхнул самоцветы и полетел в родные края. А навстречу ему летит стая северных птиц! Оказывается, дома-то уж зима наступает!

Пришлось Соловью вернуться в свой золотой дворец. На этот раз прожил он в нём недолго.

Злобный и хитрый царь Хап решил во что бы то ни стало заполучить Соловья. Собрал он тьму-тьмущую войска и двинулся на царя Праха.

Сам явился к нему во дворец и говорит:

— Здравствуй, Прах! Я всё ждал, когда ты догадаешься подарить мне Соловья, да не дождался. Поспеши это сделать сейчас. Или я от твоего царства камня на камне не оставлю!

Пришлось отдать Соловья.

Новый хозяин приказал посадить его в просторную золотую клетку. Днём и ночью стража неусыпно стерегла птицу.

Хап никогда не приглашал гостей. Он один слушал соловьиные песни. И случилось чудо.

Царь всегда был злым и кровожадным. Только думал о войнах да казнях, о казнях да войнах. А тут словно забыл о них. Стал печальным да задумчивым.

Пришла пора, и северные птицы снова тронулись в далёкий путь.

Соловей же бился-метался в своей клетке. А Хап уговаривал его:

— На что тебе родина, Соловушка? Ведь здесь ты станешь моим наследником — владыкой половины света. — И тут же приказал собрать народ, чтобы объявить ему свою волю. Взял он птицу в руки и вышел с ней на крыльцо.

Но Соловей вырвался из рук, поднялся в небо и стал догонять северных птиц.

Говорят, царь Хап тут и умер.

А Соловей вернулся в свою родную ивовую рощу на берегу речки. И теперь там поёт от зари до зари. Каждый, кто хочет, может его послушать.

ПОЧЕМУ ОКЕАН НАЗВАЛИ ЛЕДОВИТЫМ

Было время, когда Ледовитый океан назывался Теплым океаном. Тогда на всей земле стояла сильная жара. Люди жили в тростниковых хижинах. Вокруг росли пальмы. И бродили среди них слоны, львы, жирафы и леопарды.

А жарко было потому, что Мороз Морозович спал в своем ледяном дворце на глубоком дне океана. Давно ему надо было проснуться и солнцу помочь: оно устало греть землю и зимой и летом. Да не мог. Всё сон одолевал.

Поднять его с постели никто не решался. И тревожили редко. Разве только беда случится: меч-рыба где-нибудь обломает свой меч, или гарпун в спине у кита застрянет.

Приплывут они к Морозу Морозовичу, в двух словах расскажут о своей беде. Тот, не открывая глаз, отломит им по льдинке от ледяного покрывала и скажет:

— Ну, пусть исполнится ваше желание…

Дотронутся они до льдинки — глядь: рыба-меч стала целехонька, у кита гарпуна как не бывало!

Мороз Морозович повернется на другой бок и снова спит.

А кто посмеет к нему сунуться с пустяками да длинными разговорами — Мороз Морозович только пальцем шевельнет — поплывут от него вместо рыб ледяные сосульки.

Тогда-то в одной рыбачьей деревушке жил вдовец Северин со своей старшей дочерью Юляной и десятилетним Кенсарином.

Деревня была очень бедной. Нужда и голод гостили подолгу в каждом доме. Поэтому говорили здесь мало, неохотно, а песни пели только на больших праздниках да на свадьбах…

Зато здесь сказки любили. Соберутся, бывало, в чей-нибудь хижине, женщины кружева плетут, мужчины сети чинят, а Юляна им сказки рассказывает. Не беда, что одни и те же. Каждый раз она рассказывает их другими словами, словно одевает в новое платье всем полюбившуюся красавицу. И платье одно другого наряднее, а красавица в них становится еще милее, еще краше.

Но больше всех сказки любил Кенсарин. И хоть он ими был наполнен до самой макушки и знал от слова до слова — все равно слушал, как в первый раз.

Каждое утро с первым солнечным лучом Кенсарин бежал на берег океана и весело кричал:

— Здравствуй, солнце! Здравствуй, океан! Здравствуйте, звери и рыбы!

Потом усаживался и рассказывал зверям и рыбам сказки.

Те, что слышал от Юляны, и те, что сам тут же придумывал. А придумать сказку он мог о чем угодно — о ветре, о тучах, о том, почему у слона — хобот, у льва — грива, у жирафа — длинная шея.

Звери очень любили слушать его сказки. Леопарды и тигры от удовольствия катались по земле, львы били хвостом и урчали, а слоны поднимали хобот и громко трубили.

Иногда мальчик мечтал вслух:

— Я хотел бы стать самым сильным на свете. Таким сильным, чтобы тебя, слон, и тебя, лев, мог свалить с ног одним пальцем…

— Этого не бывает, — улыбались звери.

— И еще бы я хотел, — продолжал Кенсарин, — быть самым богатым. Тогда бы я подарил каждому жителю деревни по мешку с золотом.

— При их бедности это было бы кстати, — соглашались звери.

— Потом я бы хотел быть капитаном самого большого корабля, чтобы объехать на нем весь белый свет!

— Ишь, что придумал! — удивлялись звери и жалели, что не могут помочь своему маленькому другу.

Однажды на заре, не успел еще мальчик проснуться, как в деревню вошло целое стадо слонов. С ними вместе шли тигры, жирафы и много других зверей. Они приблизились к хижине Кенсарина и остановились. Жители деревни перепугались насмерть, заперлись на все запоры.

Встревоженный Северин разбудил Кенсарина. Мальчик быстро вскочил на ноги и выбежал из дома.

Он смело подошел к слонихе, погладил её по хоботу и спросил:

— Что там у вас стряслось? Зачем сюда пожаловали?

— Ох, Кенсарин, — сказала слониха, роняя слезы. — Беда! Большая беда! Сегодня ночью приплыл к нашему берегу крокодил. Огромный и самый хитрый на свете. Утром мы пошли своих детишек купать, вдруг — щелк, щелк! И от наших детей только хвостики остались. Он всех нас погубит. Помоги нам, придумай что-нибудь…