Дело человека [Дело для настоящих мужчин] - Герролд Дэвид. Страница 45

Она остановилась вытереть лоб. Началось сказываться напряжение того, что, видимо, было для нее трудной задачей. Я начал подозревать что-то в реакции аудитории против нее. Делегаты пришли сюда не для того, чтобы быть напуганными до полусмерти, но она пыталась сделать именно это. По их постоянному мешающему перешептыванию я предположил, что они пришли с мыслью увериться, что все под контролем, просто в следующем году надо увеличить ассигнования и ноу проблем, а потом мы все можем вернуться домой, назад к новообретенному богатству. Только это не прошло.

Доктор Цимпф говорила о конце света. И я видел враждебность на лицах некоторых слушателей.

Она продолжала: — … я не пытаюсь для вас смягчить проблему, не думаю, что опасность можно преуменьшить. Нам в лицо смотрит вымирание.

— К нам еще не вторгаются, — сказала она. — Еще нет.

Но — все идет к вторжению.

Как скоро это произойдет, мы не знаем. Как долго будет продолжаться текущая фаза, мы не знаем. Что за существа начали это, мы не знаем. Но я обещаю вам — мы узнаем это. Если останемся жить.

Это неизбежно. Все идет к вторжению. Чем-то. На следующем уровне их экологии. Жизненными формами, которые питаются этими. И кто бы ни пришел, какие

бы формы это ни приняло — неведомые твари будут более кокурентноспособны, злее, свирепее, опаснее, чем те, которых мы видим сегодня. Все, что вы видите здесь… , — и она снова показала на экран, рука вытянулась вверх и назад, палец как пистолет показывал на последний из слайдов, зияющую пасть громадного алого хторра, — … просто свеча перед огненным штормом!

Она закончила. Она не сказала: «Благодарю вас», но было ясно, что доклад окончен. Она закрыла клипборд и сошла с возвышения.

Аплодисментов не было.

21

Доклад доктора Цимпф был принят плохо. Я чувствовал негодование. Присутствующие в зале жужжали, словно гнездо шершней. Их голоса поднялись до визга, они собрались в гневные клубки. Аргументы ломались друг о друга, некоторые взрывались, как шумные фосфорные спички.

— … возмутительно!, — бушевал коротышка, грубо проталкиваясь позади меня. Темнокожий, в дорогом костюме, он говорил с сильным средне-восточным акцентом: — Ложь и пропаганда! Дальше нам расскажут, что ответ может быть только военным! Мое правительство не станет покупать их романы ужасов! Они используют это как предлог для перевооружения! — Остаток потерялся в гаме.

— А я вам говорю, что она не ошибается! — Высокий лысый человек в очках был окружен группой других ученых: — Самое большое — чуть подкрашенная версия! Если здесь какое-нибудь искажение фактов, я был бы на стороне обвинения!

Шум и жужжание тысячи отдельных голосов кружились в воздухе зала. Большая толпа окружила огромного толстого человека и маленького громкого, которые попеременно гудели и тявкали друг на друга — дуэль между сиреной и сорокой. Я не был достаточно близко, чтобы слышать, что они говорили, а оживленная реакция их слушателей топила смысл диалога, оставляя лишь разорванные звуки голосов.

Позади меня проповедовал кто-то еще, я повернулся и увидел бульдозерно скроенную женщину, прижавшую нервного мужчину в углу:

— … и у нас есть документы, доказывающие это! Вы их еще не читали? Нет? Я вышлю вам копии. Марта получила письмо от самого, он говорит, как ее том произвел на него впечатление..

Я испарился в сторону, почти в центр другого разговора, очень тихого.

Говорил черный с прекрасными манерами. Его слушателями была группа типа репортеров, каждый держал свой рекордер наподобие щита.

— … у народа было достаточно плохих новостей. Они хотят услышать взамен что-нибудь хорошее. Конечно, замечания доктора Цимпф не станут популярными — я ожидаю увидеть массу сопротивления. Но теперь позвольте мне добавить следующее. Если угроза реальна, можете быть уверены, что американский народ возьмет на свои плечи справедливую долю ответственности. Мы справимся с этим.

Я услышал достаточно. И направился в сторону гостиной. Я был смущен реакцией делегатов — разве они не поняли? — и одновременно злился на них. Стоял среди них и бушевал. Я хотел бы впихнуть нескольких рядом с хторром, и чтобы их видели коллеги. Это должно будет поменять некоторые мнения!

Я все еще колебался, стоя в центре толпы и раздумывая, что делать дальше, когда услышал свое имя. Рука махала мне на полпути в вестибюль. Тед. Я начал прокладывать путь к нему. Он стоял с коротким, бочкообразным мужчиной, одетым в темный костюм и хмурость, он выглядел как после запора, постоянно злобно взирая на мир сквозь толстые линзы роговых очков.

— Это Мартин Миллер, — сказал Тед, — исполняющий директор проекта «Erewhon».

— О, — сказал я. И огляделся. — Э-э, а что случилось с Динни?

Тед пожал плечами:

— Не знаю. Мы расстались. Ноу проблем.

— Я думал вы вдвоем, э-э…

— Что? Ты наверное шутишь!

— Тогда, что это был за разговор об одиннадцати оргазмах?

Тед положил мне руки на плечи и посмотрел прямо в глаза:

— Джим, поверь мне. Когда-нибудь ты узнаешь сам, когда наконец сподобишься потерять свою легендарную девственность, но до тех пор поверь мне на слово: даже для нормального здорового мужчины на пике физических кондиций невозможно сделать одиннадцать раз за ночь. — И потом добавил: — Я знаю, что устал. Но самое большее, что я когда-либо совершил, было семь. И не с Динни.

— Но она сказала так.

— Джим, скажу тебе правду: я сделал только раз. И даже тогда думал о сырой печенке. Пусть она верит во что хочет.

— Тогда какого-черта ты…

— Ш-ш-ш! Умерь голос! Я хочу научить тебя одному из секретов успеха. Если тебе нужно познакомиться со многими людьми и быстро, особенно с важными людьми, найди себе наиболее честолюбивую карьеристку и льсти ей. Или ему. И ты сможешь таким способом проникнуть в массу закрытых дверей. Смотри-ка, ты не против, не так ли? — Он положил мне руки на плечи и повернул меня от Миллера. — Это может быть очень важным. Для нас обоих. Ему еще нет двадцати пяти, а он принимает мультимиллионные решения. Я расскажу тебе потом, хорошо?

— Как?… Ты же звал меня! — Но Тед уже отвернулся к своему разговору. Что — то о городских дорогах для будущего развития. Миллер объснял, как предохранительные гранты могут позволить претендовать на большие зоны уже освоенной, покинутой собственности, и Тед бормотал о необходимости, чтобы Служба Освоения оплатила большинство расходов. Я не думаю, что кто-нибудь из них слушал, что говорит другой.

— Послушайте, вы должны перестать рассматривать это как набор политических жестов, — сказала позади меня женщина. Она говорила небольшой группе делегатов четвертого мира. Она выглядела обманчиво дружественной. Лицо окаймляли темные локоны, а рот жаждал поцелуя. На карточке стояло имя: «Д. М. Дорр». — Я понимаю ваши опасения, действительно понимаю. Ваши правительства вправе побаиваться, что Соединенные Штаты используют экологическую инфекцию, как оправдание возрождения их военной силы. И конечно, это могло быть законным опасением при любых обычных обстоятельствах. Но у нас — не обычные обстоятельства. Вы слышали доклад доктора Цимпф. — Значок говорил, что она — заместитель посла в ООН. Она говорила спокойно и авторитетно. — Может быть вы видели отчеты, может быть нет, но Соединенные Штаты — единственное государство, оставшееся на этой планете, которое еще может собрать человеческие ресурсы, чтобы встретить вызов. Если вы не позволите пройти Закону о помощи, вы повредите как себе, так и нам. Существуют тяжелые холодные факты — Европа в руинах, едва выживает, Африка воюет сама с собой; большая часть Южной Америки вне связи — мы знаем лишь о некоторых странах; в России беспорядки; и у нас нет информации, насколько плоха ситуация в Китае. По меньшей мере Соединенные Штаты еще обладают работающей военной организацией. И это потому, что страна не мобилизовала своих военных для контроля гражданской популяции во время чумы. Нам была запрещена мобилизация, потому мы сохранили наши части изолированными и как результат — большинство из них выжили. Сейчас мы представляем резервуар возможностей, которое международное сообщество наций отчаянно пытается развить — несмотря на тот факт, что это может потребовать то, чему большинство наций в ООН более всего противятся: чрезвычайной военной реконструкции Америки! Но именно в этом мы нуждаемся, если хотим создать реальную оппозицию вторжению. — Она подняла руку, чтобы предотвратить помеху. — Пожалуйста — мне надо, чтобы вы поняли суть. Мы имеем в виду, что это не военная кампания в традиционном смысле вооружения и мобилизации — для этого просто нет людских ресурсов — но скорее мировой призыв к действию с тем же чувством дисциплины и крайней необходимости, которые характерны для успешной военной операции. Мы должны использовать существующую структуру корпуса гражданских действий Соединенных Штатов в качестве фундамента для построения нашей предполагаемой мировой экологической обороны — потому что она уже здесь и готова приступить к работе и нам не надо тратить время, делая все политически удовлетворительным для всех заинтересованных партий.