Самый нежный злобный босс (СИ) - Воронцова Маргарита. Страница 36
У меня взыграло самолюбие. Если уж больная Лидия Андреевна не отказалась поработать ночью… Я-то молодая, здоровая, глаз у меня по лицу не ползает, а красиво моргает длинными загнутыми ресницами… И милого начальника подводить не хочется.
- Ладно. Уговорил. Сбрасывай на почту. Но не забудь о двойном тарифе.
- Крошка, когда я вас обижал?
Даже двойной тариф – это копейки. Почему-то труд переводчика невероятно обесценился. Все думают – ой, да что там, двадцать первый век на дворе, современные технологии, можно всё перевести Гуглом. Переводят, а потом приносят жуткую абракадабру и требуют быстренько её «причесать».
- Утром в офис не приходи, сиди переводи до победного конца.
Разобравшись с Глебом, занялась соседом.
- Вася, что ты припёрся? Что ты хватаешь меня за ноги?! Видишь, я очень занята!
- Бутерик тебе принёс, - жалобно ответил соседушка. – Массажик хотел сделать! Сто лет не виделись, с пятницы. Ты вкалываешь, как рабыня на плантации!
- Деньги очень нужны.
Вася жадно шарил взглядом по моим голым ногам, я была в трикотажных мини-шортиках. Я же не знала, что в полночь будут гости, иначе надела бы джинсы.
– Хотел в кино с тобой сходить, так у тебя дверь закрыта, а звонки ты сбрасываешь.
- Утром я переводила, были французы. Некогда мне на твои звонки отвечать. В кино? А как же Крис? Ты ей изменяешь?
- Да, хотел изменить с сексуальной соседкой-блондинкой, - признался коварный донжуан. – Честно говоря, Крис сравнение проигрывает. Но с тобой каши не сваришь.
- Вот именно. У меня работа.
- Даже в воскресенье! Надо когда-то и отдыхать.
- Планировала прямо сейчас этим заняться, но облом. Придётся переводить договор. Поэтому лучше уж ты иди домой. Бутерброд оставь, я ночью съем.
Студент, яростно вздыхая, удалился. И чего приходил? Хороший парень, но приставучий. Влечёт его в мою квартиру, как бизнесмена в оффшор. Вообще, мужчины ужасно навязчивы. Надеюсь, мне не придётся искать новое жильё из-за Васиной настырности. Не хотелось бы!
В результате и с Франческой позанималась, и договор перевела, и поспать успела. Проваливаясь в сон, почему-то подумала о Кирилле Андреевиче. Даже не знаю, почему. Возможно, потому что четыре дня, проведённые в его обществе, вызвали бурю эмоций. Но вот наше сотрудничество закончилось. Я постараюсь больше не встречаться с этим товарищем, который, с одной стороны, способен быть и добрым, и заботливым, но в то же время деликатности в нём столько же, сколько в танке Т-34.
Но как же хорошо он сегодня придумал с поездкой!
На этот раз, благодаря Кириллу Андреевичу, моё путешествие было обставлено с максимальным комфортом. Не пришлось стоять за билетами в кассу, не ждала автобус на платформе, не добиралась с вокзала на маршрутке.
Меня довезли прямо до подъезда, оттуда же и забрали. Минивэн плыл по вечерней трассе, как космический челнок в чёрном вакууме, подсвеченном сияющими звёздами и планетами. В дороге Кирилл Андреевич заинтересованно расспрашивал о работе на языковой платформе, удивлялся, когда же я сплю, грустил (это потому что я не взяла конверт). Неприятных вопросов не задавал, в личную жизнь не лез – молодец, исправляется!
Всегда бы так. А то прёт напролом, как медведь-шатун, только успевай уворачиваться. В целом, если убрать его мужскую сущность – желание контролировать свою песочницу, командный тон, властность льва, присматривающего за прайдом, - получится, что человек он хороший. Симпатичный, умный, интересный, добрый. Одеялом меня укутывал в машине, когда я на крыльце замёрзла.
Эх, почему он не голубой, как Глебушка! Цены бы ему не было! Работали бы с Кириллом Андреевичем до скончания века!
На обратном пути, когда мы оба погрузились в молчание, я вдыхала приятный запах его одеколона, смотрела на ночную дорогу, выхваченную из тьмы белым светом фар, на мерцающие по обочинам щиты со светоотражателями, и чувствовала загадочное умиротворение – меня везут, я в надёжных руках, ничего не надо делать, всё хорошо, а будет ещё лучше…
Так странно.
В понедельник нарисовалась в офисе почти в одиннадцать – Глеб же разрешил не торопиться. Меня встречали, словно я вернулась с фронта.
- Обнимашки, обнимашки! – как мельница, замахал руками начальник. - Моя сладкая девочка вернулась! Господи! Какое счастье!
Он прижал меня к накаченной груди, я успела отметить и новый перстень с лондонским топазом, и офигенную чёрную тунику с косым подолом, и эффектный кулон в виде серебряной пластины, изображающей то ли носорога на водопое, то ли депутата на трибуне.
- Эти две кумушки сговорились, - возмущённо зыркнул Глеб в сторону моих подружек. – Доводят меня, бессовестные! Смерти моей хотят! Мечтают, наверное, от меня избавиться и поскорее стать безработными!
- Глебушка-а-а, - виновато заныли Маша и Полина.
- Вот эта красавица угробила белую орхидею. А эта - в пятницу запорола важный перевод!
Лиловая орхидея грустила у окна в одиночестве. Её подружка погибла, вторая ваза была пуста.
- Катюша, мы соскучились, - простонали девочки, обнимая меня. – Тебя не было целую вечность! Без тебя неинтересно!
- Зато директору «Импульса», наверное, было очень интересно! – сказал Глеб. – Уже звонил, восхищался Катиным профессионализмом! Вот, как надо работать! – он снова укоризненно посмотрел на девушек. – Кать, а что там за мужик? Голос у него такой… волнующий.
- Мужик, - поморщилась я. – Вот именно.
Глеб томно повёл плечами.
- Надо заманить его в наш офис, - задумчиво произнёс он. – Посмотреть. Тем более, что он настроен решительно, будет работать теперь только с нами. «Инглиш» отжимается, мы перехватили у них жирненького клиента. Молодец, Катюша, произвела неизгладимое впечатление на директора.
- Ой, Катя! – вдруг закричала Полина. – Ты не поверишь! Вадим привёз твои вещи!
- Что?! – от изумления я едва не задохнулась.
- Да! – подхватили девочки. – Сегодня утром! Целый час сидел тебя караулил. Но не дождался.
- Мы кофейку выпили, - доложила Поля, - он тортик привёз шоколадный, обалденный!
- Лишь бы жрать на рабочем месте, - обиженно засопел Глеб.
- Приехал в девять, а тебя нет. Но мы не стали тебе звонить, думали вот-вот приедешь, - сказала Маша. - И от перевода отрывать не хотели. Ты же договор переводила.
- Та-дам! – объявил Глеб. - Катюша, смотри!
Он распахнул дверь в свой кабинет, и я увидела два огромных чемодана на колёсиках, мне по пояс. Стояли у директорского стола, словно Глеб собрался на Гавайи. А сверху ещё и букет – не такой, как в прошлый раз, агрессивный и пафосный, а небольшой и трогательный, из мелких нежно-розовых роз и белых лилий.
Что это значит? Вадим решил меня отпустить с миром? Или просто хочет реабилитироваться в глазах моих коллег?
- Ой, надеюсь, он положил твоё зелёное платьице? Я так его люблю! И фиолетовую кофточку! – Глеб прижал руки к груди, так, словно у него от волнения выскакивало сердце.
- А знаете, - сказала Маша, - Вадим окончательно упал в моих глазах. Не может расстаться цивилизованно, как порядочный мужчина. Мог бы сразу отдать Кате все вещи. А сейчас – зачем в офис-то притащил? Нам хотел продемонстрировать, какой он щедрый, целых два чемодана барахлишка жене отвалил!
- Катюш, ты требуй раздела имущества, - заметила Полина. – Не лапши. Пусть пентхаус тебе отдаёт и половину компании отпишет. Будешь королевой пластиковых окон!
- Пусть она остаётся королевой устного и письменного перевода, - поджал блестящие губки Глеб. – Вы мозги-то включите! Если Вадим с Катиным гардеробом больше двух месяцев расстаться не мог, то за половину предприятия он наше солнышко вообще в лесочке закопает.
- Точно! – испугалась Полина. – Тогда не надо. Пусть подавится своими пластиковыми окнами.
- А давайте посмотрим, что в чемоданчиках? – предложил босс.
- Надеюсь, не змеи с тарантулами и скорпионами, - усмехнулась я. – С него станется.