Самый нежный злобный босс (СИ) - Воронцова Маргарита. Страница 47

И очаровательную блондинку сдуло ветром. Кирилл увидел, как девушка сделала резкий зигзаг, чтобы увернуться от выпрыгнувшего ей навстречу Николая.

- Шустрая-то какая! - сказала главбух. - Хорошо, что вы её взяли, Кирилл Андреевич. Бывают же девочки! И красивая, и с фигурой, и четыре языка знает. Волосы роскошные, зубки беленькие! Приветливая, милая, разговаривает так вежливо. А ещё и труженица – в этом своём бюро переводов работает с девятнадцати лет! Маме с братом помогает. Папа у них умер три года назад.

- Откуда вы всё знаете, Антонина Романовна? – удивился Кирилл.

- Так мы уже пошушукались на заднем сиденье, пока сюда ехали. Вы или по телефону разговаривали, или Николая песочили. А мы тем временем с Катюшей общались. Как она мне понравилась!

Кирилл с горечью подумал, что ему-то Катю нахваливать не надо, он и сам от неё без ума. День и ночь думает о ней, представляет её лицо, видит длинные вздрагивающие ресницы, нежные румяные щёчки и золотистые светлые волосы, рассыпавшиеся по плечам… Вспоминает, как раздевал спящую красавицу в своей спальне, сгорая от стыда и сумасшедшей страсти…

Хорошо, что она ему простила эту вольность. Вроде, простила. И об инциденте в бассейне не вспоминает. Лёгкий у неё характер, чудесный. Вспыхнула, возмутилась, отчитала, но потом к проблеме уже не возвращается: всё, проехали, забыли.

Не все так умеют.

- И весёлая, улыбчивая, - продолжала тем временем главбух. – Ну, как же так, а? Мой-то Ванюша нашёл себе дурынду… Это кошмар какой-то! Прямо сердце болит. Толстая, за сто килограммов, некрасивая... Ленивая – до жути! Двадцать четыре года, не работает и не учится, дома сидит, в соцсетях зависает или сериалы смотрит. В квартире грязь, еду не готовит… Я не знаю, как моего сына угораздило? Почему? Встретил бы такую, как Катя, я бы от счастья прыгала! А тут сплошное расстройство… Трудно людям найти друг друга, можно всю жизнь искать. Вы вот тоже – видный мужчина, а уже в разводе. И Катюша разводится. Как можно с ней разводиться? Чем она могла не угодить?

- Катя разводится? – замер Кирилл.

- Да. Думаю, муж – полный дебил. Надо быть придурком, чтобы не ужиться с такой лапушкой. Если тебе досталось сокровище – держи изо всех сил, не упускай своё счастье.

- А мне Катя сказала, что она замужем, - пробормотал Кирилл.

- Подстраховалась на всякий случай. Может, вы приставать начнёте, руки распускать. Откуда ей знать, что вы хороший…

Глава 25

Катя

- А сегодня ты на чёрном джипе, - засекла мама.

- Вот же ты разведчица!

– Мне всё из окна видно. Снова тебя твой начальник привёз? Ужасный и злобный?

- Да, он. Но почему сразу «ужасный и злобный»?

- В прошлое воскресенье ты сама так сказала!

Хм… Видимо, за прошедшую неделю моё отношение к боссу немного изменилось. Сейчас у меня язык не повернулся бы наградить его подобными эпитетами. Ужасный и злобный не стал бы переживать из-за подарков детям, не сумел бы приручить кролика и своих сотрудников. Кролик у него на руках тает, Николай и главбух смотрят преданно, явно души в директоре не чают. Наверное, в офисе «Импульса» так же, как и у нас в «Аванте», царит вселенская любовь.

…Мама поделилась прекрасной новостью – она нашла работу и уже отработала четыре дня. Мне не сообщала, боялась, что не приживётся. Но не успела я обрадоваться, как тут же приуныла. Мамуля не смогла устроиться по специальности – бухгалтером - и в результате пошла в клининговую фирму.

- А я считала, что бухгалтеры везде и всем нужны, - промямлила я.

- Предложений мало. Я разослала резюме и обзвонила все фирмы. У меня перерыв два года, всех это отпугивает. Плюс возраст.

- Мам, да какой у тебя возраст!

- Сорок шесть. Для рынка труда я, считай, отработанный материал.

- Кто тебе сказал такую ерунду!

- Все – менеджеры по персоналу, владельцы фирм, кадровики в учреждениях… Наслушалась за месяц поисков. «Ой, ну что вы хотите, у вас же такой возраст…»

- А если работать удалённо - вести бухгалтерию для нескольких предприятий? Многие ведь так делают и неплохо зарабатывают?

- Нет, Катюша, я не справлюсь. Серьёзно, не потяну. Я совсем не такая умная и сообразительная, как ты. Самостоятельно никогда не работала, пятнадцать лет оттрубила в своём санатории и радовалась жизни. Жаль, хорошее место потеряла. Но обратно уже никак, другую женщину взяли, пока я по больницам с Олежкой моталась.

Доступных вариантов у мамы осталось два. Она могла пойти бухгалтером в управление образования на восемь тысяч шестьсот рублей (это как раз прожиточный минимум) или в лесничество - там предложили на тысячу больше.

Ужас, ну и зарплаты!

В конце концов, мама устроилась в клининговую фирму, где ей пообещали двадцать тысяч.

- Что ж ты теперь… уборщицей работаешь… - совсем расстроилась я.

- Всё гораздо круче! Я менеджер клининга! – засмеялась мама. – Ничего, доченька, прорвёмся! Двадцать тысяч, это же классно! Если не обманут, конечно. А ещё мне девочки сказали, что можно на чаевые иногда рассчитывать. Причём, если дом богатый, коттедж какой-нибудь под триста метров, то фиг дождёшься. А если обычную квартиру убираешь, вполне от хозяев можно получить пару сотен сверху.

- Но это же каторжная работа!

- Ой, да. В первые два дня думала умру, спина отваливалась, ноги гудели. С непривычки-то! Но мы же с тобой спортсменки. А вчера с одной девочкой отскипидарили квартиру девяносто квадратов, и хоть бы хны! Уже адаптировалась. У тебя работа что ли не каторжная? Ещё и по ночам не спишь.

- Но я-то свою работу люблю. Обожаю!

- А я хотя бы буду знать, что не сижу у тебя на шее… Вернее сижу, но теперь не совсем, - со вздохом добавила мама.

Как бы там ни было, но у мамы сразу появился блеск в глазах и улыбка на лице.

И сегодня она не сделала ни одной попытки заговорить о Вадиме. Мысленно я поставила ей за это пять с плюсом. Умница, старается. Наконец-то перешла на мою сторону и закрыла больную тему. Я ужасно боялась, что она снова начнёт причитать, как хорошо нам всем жилось под крылышком у богатых родственников. Не считали копейки, как нищие, я не отдавала семь тысяч за съёмную каморку. А Ирина Анатольевна могла бы купить им квартиру. И тогда мама не превратилась бы в уборщицу, а нашла бы работу по специальности - ведь в крупном городе вакансий гораздо больше.

Нет, теперь свекровь ничего никому не купит. Да ещё и мне навредит. Разработала, наверное, план мести и сейчас мастерит бомбу, проводочки паяет…

А потом мы с мамой сели составлять список необходимых расходов, и сердце у меня упало. Наш бюджет, увы, трещал по швам, как шёлковое платье на бёдрах толстушки. Будем надеяться, что маму не прокатят в клининговой фирме, и она действительно будет зарабатывать в месяц двадцать тысяч. Как же они нам нужны!

Братик ужасно отстал по всем предметам, пока два года кочевал из одной больницы в другую, лежал под капельницами и приходил в себя после очередной операции. В больницах он учился, но это была не учёба. И теперь, чтобы подготовиться к ЕГЭ, ему требуются репетиторы. Расценки у них – как у меня на языковой платформе. Но мне-то за урок платят иностранцы. Для них десять долларов – это ни о чём.

После репетиторов – компьютер. Старый уже тихо умер, и никакой апгрейд ему не поможет. Значит, надо покупать новый, в кредит. А ещё Олег вдруг резко рванул вверх – словно расправил крылья, вырвавшись из больницы. Нам теперь надо полностью обновить ребёнку гардероб, а впереди ещё зима…

К тому же, нужен корсет и лекарства. Хоть мы и попытались радостно себя уверить, что парень у нас здоров, врач на последнем приёме выписала список поддерживающих препаратов на пять тысяч рублей и ортопедический корсет за три семьсот. Мы с мамой были в шоке.

И нельзя забывать о выпускном бале – обязательно потребуется костюм, туфли и солидный взнос на подарки учителям и кафе. Но главное, мама и брат в феврале должны ехать в Москву, на обследование в институт. Собрать деньги на эту поездку – самое трудное.