В синих квадратах моря (Повесть) - Золототрубов Александр Михайлович. Страница 46

— Я скоро уезжаю.

— Куда? — вырвалось у Иры.

— На учебу. В Ленинград. Надо же и в культурном городе пожить. Правда, кое-кто против моей поездки.

— Кто же, если не секрет? — спросила Ира.

— От вас, Ирочка, секретов у меня нет. Могу сказать — ваш отец. Он теперь за адмирала и не хочет подписывать мой рапорт. Беда, что адмирал Журавлев в командировке, а начштаба болеет. Ума не приложу, что плохого я сделал вашему отцу?

— Чем же я могу помочь вам?

Голубев взял ее за руку и зашептал быстро, горячо, убеждая девушку в том, что она должна заставить отца рекомендовать его на курсы. Ради их будущего, ради ее, Иры, которую он, Голубев, так любит.

— Помните, дорогая, я забочусь не столько о себе, сколько о вас.

Ира смутилась. Лицо ее зарумянилось:

— Нет, нет, я сейчас ничего не скажу…

— Я люблю вас, Ирочка! Клянусь вам своей офицерской честью!

В его словах она вдруг уловила фальшь.

— Не нужно клясться.

— Хорошо, хорошо, не буду. Но как с отцом — вы так и не ответили?

Ира подняла с земли камешек и бросила его в Голубева. Потом спросила, читал ли он статью о Грачеве.

— Разумеется, читал, — смутился Голубев. — А что?

— Вам не жаль лейтенанта? — спросила она и, не дождавшись ответа, добавила: — Мне его не жаль: сам виноват. Отец не раз говорил ему, что с морем шутки плохи. Да, умная статья…

Голубев привлек девушку к себе:

— Понравилась?

— Талант, ничего не скажешь, — Ира сделала паузу. — Я бы ее автору руку пожала.

— Я ее написал! сообщил Голубев. — Ну, дайте вашу руку?

Ира отшатнулась от него:

— Вы?

— Я! — Голубев засмеялся.

«Ты сделал подлость!» — хотелось ей крикнуть, но она сказала другое:

— А почему не под своей фамилией?

Голубев вздохнул. Пишет он в газету давно. А. Царев — его псевдоним. Но он не гоняется за славой. Да и как-то неудобно — Грачев его подчиненный. А статья понравилась не только Ире, ее отцу тоже пришлась по душе. Статью на корабле обсуждали. Грачев чуть слезы не пролил.

— Вот вам и настоящий мужчина! — Он взглянул на часы. — Мне пора, Ирочка. На «Бодром» меня ждет инженер-конструктор. Я скоро вернусь, ладно?

Ира молча кивнула ему.

У себя на крыльце она подумала:

«Неужели Петя такой?..»

На вешалке она увидела шинель отца. Разделась и сразу — в комнату.

— Ну, как «Гамлет»? — спросил Василий Максимович.

— Не ходила.

— Почему?

— Раздумала… — Ире не хотелось говорить отцу о том, что она весь вечер провела с Голубевым. — Папа, а я знаю, кто написал статью.

Василий Максимович удивленно уставился на нее, он даже отложил в сторону книгу, которую читал.

— Кто?

Ира все рассказала ему.

— Я так и знал!

— Что ты знал, папа?

И тут Василий Максимович не сдержался, он стал говорить о том, что непорядочный Голубев, ее кавалер. В спину бьет, из-за угла… Петра бросила жена. Развод в письме просит, ему сейчас очень тяжело. Пошел на почту заказать с ней разговор.

— Боже, в чем же он провинился перед женой? — спросила Ира.

— Это тебе не надо знать, — буркнул Василий Максимович, снова взяв книгу.

Ира осталась стоять у окна, ей очень жаль Грачева. Глупо? Да, а ей все-таки жаль лейтенанта. Не везет парню. Жена бросила… «Эх, Петр, ты все хвалил свою Ленку».

Она подошла к дивану и совсем случайно задела книгу, лежавшую на краю стола. Голубев забыл ее, надо завтра же отнести. Ира машинально начала листать. Что это за бумага? Письмо? Да. Почерк Голубева.

«Вовка, салют! Я жив-здоров, хоть все еще в этом чертовом Заполярье. Скажи, тебе нужна романтика? Море, штормы, метели? Конечно нет. Вот и я такого же мнения. Скорей бы в Питер. Уже вроде клюнуло, осталось пробить тут одного усача…»

В Ире боролись два чувства: стыдно читать чужое письмо, но и не читать теперь нельзя.

«Ты спрашиваешь, есть ли кто у меня? Пристала тут одна крошка. Так себе, не очень. Но, пойми, тут не до выбора. Зато у нее отец влиятельный, тот самый усач. Он может завалить мою учебу запросто. Вот и приходится глазки строить. Эта крошка — дело временное. Серьезные виды у меня на Марину. Пишет регулярно, недавно приезжала. Кстати, ее батя-старик купил „Волгу“. Теперь вот и я учусь водить машину…»

Кто-то стучал. Еще и еще. Ира открыла. На крыльце стоял Голубев.

— Прибыл в ваше распоряжение! — по-военному отчеканил он, улыбаясь.

Она сердито бросила:

— Уходите!

Улыбка с лица Голубева мигом исчезла.

— Ира, что с вами?

— Перестаньте притворяться! — она бросила ему под ноги книгу и письмо. — Вы… вы плохой человек.

— Ирочка…

— Вон!

Ира с силой захлопнула дверь. Стало так тихо, что казалось, будто замерло все вокруг. С минуту она постояла в коридоре все еще взволнованная, растерянная, и так было обидно ей, что хотелось плакать. Нет, Голубева ей не жаль. Она не могла себе простить то, что увлеклась им. Почему он заинтересовал ее? В тот памятный вечер отцу присвоили очередное воинское звание, и по этому случаю он устроил «мальчишник». Ира помогала матери накрывать на стол. А вечером, когда все собрались и один за другим произносили тосты, она сидела в другой комнате. Ира не сразу увидела Голубева. А он смотрел на нее через открытую дверь затаив дыхание. Потом сказал:

— Ира, вы очаровательны.

Она улыбнулась ему.

Потом Голубев пригласил ее на молодежный вечер в Дом офицеров. Ире было весело. Она танцевала только с ним. Он говорил ей ласковые слова и все жаловался, что скучно жить одному.

— Гриша, а почему вы не женитесь? — спросила она.

Голубев развел руками:

— Служба, понимаете… Дела. — Он помолчал немного, потом добавил: — Я боюсь, что не найду себе по душе…

— Почему?

— Разве в гарнизоне есть хорошие девушки? У меня друг — подводник. Холост, как и я. Познакомился с одной студенткой. Ничего, красивая. Лицо строгое, глаза черные, как смола. Знаете, сколько ей? Двадцать три года! И что вы думаете? Уже успела бросить мужа. Мой друг узнал об этом слишком поздно. Нет, с девушками надо быть осторожным. Ирочка, только, пожалуйста, не сердитесь. Я не вас имею в виду, вы как тот одуванчик — беленькая и чистая.

Ира тогда не знала, к чему он клонит. Встречи их участились. Голубев стал приходить к ней домой, и она не пыталась ему возразить. Мать говорила:

— А что, Гриша очень добрый. За него замуж любая девушка пойдет.

И вот теперь Ира поняла, кто он такой. Она его сама выбрала и никого в этом не винила. «Пристала тут одна крошка…» — эти строки голубевского письма больно жгли ее сердце.

«Кому я доверилась…» — думала она, все еще не смея войти в комнату.

Наконец вошла. Лицо ее горело, и она боялась, что это заметит отец. Василий Максимович приподнялся на диване, пристально глянул на дочь.

— С кем ты разговаривала? — спросил он.

Ира хотела было уже заговорить о Голубеве, но в последнюю секунду сдержалась. Зачем отцу знать все это? Она ведь не маленькая и давно заметила, что отец в душе не одобрял ее выбора, хотя открыто не говорил ей. Только однажды он пришел домой сердитый. Разделся, бросил фуражку на стол и в сердцах сказал:

— Вот щенок! Меня учить собрался…

Ира не удержалась от вопроса:

— Кто тебя разозлил?

— Твой избранник… — начал было отец, но тут же осекся. А дочь стала допытываться. Тогда Василий Максимович прямо сказал ей:

— Гриша мне свинью подложил.

— И жирная свинья эта? — усмехнулась Ира.

— Очень. Адмирал мне выговор объявил. А за что? — горячился Василий Максимович. — В море шторм, ну и с опозданием наладили связь с берегом. Слышимость очень плохая. А Голубев всю вину свалил на Грачева: мол, плохо радисты настроили передатчик. Я вступился за лейтенанта… Да, корявый твой избранник.

Ире это не понравилось, она возразила: Гриша не такой жестокий, как ему кажется. Он справедливый. И зря отец защищает лейтенанта.

— Я люблю справедливость, — прервал ее отец.