Ярость мщения - Герролд Дэвид. Страница 81

– Если мы не способны скорбеть по планете, – сказал я, – как мы вообще скорбим?

– По частям, – ответил доктор Дэвидсон. – Нельзя делать все сразу. Скорби по очереди. Пожалей об огромных слонах. Потом печалься о зеленой траве. После – о лоснящихся дельфинах, смеющихся выдрах и пыльных кузнечиках. Плачь о золотистых бабочках, толстых морщинистых моржах и глупых утконосах. Проливай слезы по алым розам, высоким фикусам и стелющемуся зеленому плющу. Грусти о парящих в небе орлах. И даже о трусливых скорпионах, отвратительных жирных паразитах и крошечных диатомовых водорослях. Скорби о пурпурных горах, молчаливых айсбергах и глубоких синих реках. Плачь по всем ним по очереди, по одному дню. И храни их в сердце. Да, попрощайся с ними – но в скорби, – и сохрани их живыми.

Это имело смысл. В некотором роде.

По крайней мере, оставалась возможность продолжать.

Но… моя мать.

Я не мог скорбеть, потому что не мог ее простить.

А простить ее не мог, потому что не мог простить себя.

Джейсона.

Я был тем человеком, о котором моя мать постоянно предостерегала меня. Она должна простить меня первой, только тогда я смог бы простить ее. А она не могла этого сделать, потому что была мертва.

Поэтому я не мог плакать.

Только злиться.

Я смотрел вокруг и ничего не видел. И тут внезапно до меня дошел смысл цоканья Голубчика. Он имитировал звук шагов.

На влажной почве виднелись следы. С вмятинами шипов.

Ни мальчики, ни мы с Джеком не носили обувь с шипами.

Я не мог вспомнить никого, кто носил бы шипы.

По перешейку рыскали чужие.

Я сразу забыл о матери.

Пусть подождет, когда у меня появится для нее время.

Снова.

40 «СВОЮ БЕЗОПАСНОСТЬ КАЖДЫЙ ПОНИМАЕТ ПО-СВОЕМУ»

– Только давай побыстрее, Джим, – сказала Би-Джей. – У меня и так полно проблем. Снова начали пропадать дети. Я боюсь, что к нам подбираются дикие. Придется пока отложить забор. Я хочу, чтобы ты пошел с поисковой партией.

Я покачал головой.

– Джоуи Донаван отсутствует уже больше недели, Это не дикие, а гораздо хуже.

– Мы уже беседовали на эту тему, Джим. Я устала слушать о хторранах…

– Би-Джей, послушай! На холмах ренегаты, и они следят за Семьей. – Я рассказал о следах и о Голубчике. – Мне бы раньше сообразить. Они используют детей как разведчиков. Би-Джей, мне нужна помощь, чтобы закончить забор. Кроме того, ты должна позвонить в Санта-Круз, чтобы сюда прислали военных.

– Черт побери, я не собираюсь снова надевать на себя ярмо военного правительства! Слишком тяжко мне далось освобождение из-под их пяты.

– Не будь дурой! Мы беззащитны. У нас две сотни детей и меньше двух десятков взрослых. Хорошо организованная атака не оставит в живых никого. Они могут напасть завтра. Или сегодня ночью!

Би-Джей запустила руку в волосы.

– Джим, я уже слышала эти речи. Свой забор ты получил. Ничего больше ты сделать не можешь и сказать ничего нового – тоже.

– Тебе известно, для чего ренегаты используют детей? Она предупреждающе подняла руку: – Избавь меня от ужасов, Джим, последние две недели ты только тем и занимался, что сооружал свой забор, а теперь заявляешь, что он не поможет.

– Такие заборы могут остановить червей, но не остановят готовых на все ренегатов.

– Джим, сейчас же прекрати! – закричала на меня Бетти-Джон, покраснев. – Я устала и просто больна от твоей хторранской паранойи! И все остальные тоже! Пропадают дети, а ты призываешь нас вооружаться! Надо и другим доверять хоть чуточку! Позволь нам быть правыми хоть один раз!

– Ладно, потешьтесь своей правотой! – закричал я в ответ. – Но закончите вы тем, что окажетесь такими же мертвыми, как и неправыми! Вы живете в надуманном мире! И дальше своего носа не видите!

– А ты видишь?

– Да, черт возьми, вижу! – кричал я ей прямо в лицо. – Господи, Би-Джей, я же пытаюсь спасти вам жизнь!

– Я тоже!

На какой-то момент мы замерли, тяжело дыша и в упор глядя друг на друга, не собираясь уступать ни пяди. Первой заговорила Бетти-Джон: – Все, что могла, я для тебя сделала, Джим. Честное слово. Я вывернулась наизнанку, только бы ты мог строить свои червяные заборы, даже несмотря на то, что ты здесь единственный, кто считает их нужными. На нас никто никогда не нападал, мы и близко не видели хторран. Это один из самых безопасных округов в Калифорнии. Но дня не проходит, чтобы ты не беспокоился о хторранах и ренегатах. Учитывая твою историю, Джим, это кажется мне несколько… показательным. Симптоматичным.

– Ты считаешь, что я немного того?

– Да, считаю. Думаю, что ты такой же псих, как и все мы. Но твое сумасшествие особого рода. У тебя такая повышенная чувствительность к этому, что ты не видишь ничего другого.

– Я не чувствую себя в безопасности, – очень тихо сказал я.

– Я поняла. Свою безопасность каждый понимает по-своему.

– Нет, не так. Мы можем еще кое-что сделать.

– У нас нет средств.

– Но сидеть сложа руки нельзя.

– Ну уж это позволь решать мне.

– Почему ты не хочешь прислушаться к человеку, который знает об этом больше тебя?

– Джим… – Лицо Бетти-Джон застыло. – Этот разговор ни к чему не приведет. Я не разрешаю ставить заборы, давать детям оружие, просить о помощи военного губернатора. И если ты собираешься остаться здесь, лучше тебе привыкнуть к мысли, что это мое последнее слово.

– Если это твое последнее слово, Би-Джей, тогда я, наверное, не смогу остаться.

Би-Джей взглянула так, словно я дал ей пощечину. В комнате вдруг повеяло холодом. Она медленно произнесла: – По-моему, сейчас тебе лучше уйти, Джим. И наверное, тебе стоит подумать, какую реальную пользу ты можешь принести нам.

– Не понял.

– Мне кажется, сейчас лучше не говорить об этом.

– Нет, скажи!

– Джим, если ты действительно так думаешь, то, наверное, лучше тебе поискать другое место, где ты будешь чувствовать себя в безопасности.

– Ради моих детей, возможно, я так и сделаю.

– Нет, дети останутся. Ты уедешь один.

– По закону они мои.

– Я могу устроить и это. – Что?

– Угроза здоровью ребенка, Джим.

– Тебе потребуются основания.

– У меня они есть. Твои сексуальные притязания.

Я осел в кресле, словно меня огрели кирпичом, и уставился на нее.

– Я не верю. Ты, чертова лицемерка!

– Лучше поверь. Я сделаю, что сказала. Я устала от болтовни о Хторре. Я прозакладывала собственную задницу, чтобы наладить здесь жизнь. Многие из нас были вынуждены делать то же самое. И ты сильно нам надоел своим приездом и поучениями. Ты отнял у нас массу времени и средств, и мы сыты тобой по горло. Если не хочешь быть частью нашего коллектива, то, пожалуйста, не будь здесь вообще.

– Прекрасно, – сказал я и встал. – Я буду молить Бога, чтобы в один прекрасный день ты, выйдя на порог, не встретила хторра, ползущего по улице, потому что тогда будет слишком поздно менять свои взгляды.

– Я в состоянии жить своим умом, Джим. А вот как ты проживешь своим – это интересно.

– Прекрасно проживу, леди.

Я решительно вышел из кабинета и направился прямиком домой.

Мы с детьми можем отправиться в Сан-Франциско сразу после обеда и, вероятно, попадем на самолет до Гавайев завтра утром.