Лебедь и медведь (ЛП) - Лангле Ив. Страница 20

– Ах, видишь ли, общаясь с медведем и, следовательно, обрекая наш ожидаемый союз с канадцами на неудачу, ты совершила предательство.

– Ты сошел с ума.

– Нет, я – король, но ты, кажется, это забыла. Хотя, как только ты выйдешь замуж за зверя, кто я – не будет иметь значения, так как у них матриархальное общество. Надеюсь, его мама-медведица полюбит тебя, иначе ты, скорее всего, станешь обедом.

И с этими последними словами отец оставил ее, пока Джесси выкрикивала проклятья.

Однако все крики в мире не мешали охранникам нести ее вниз по лестнице в тронный зал, заполненный гостями. И, к ее вечному смущению, все взгляды повернулись к ней.

Поэтому она сделала то, что обычно делала в ситуациях, которые причиняли ей неудобство или раздражали ее – Джесси показала им всем средний палец.

****

Обгладывая кость в углу темной темницы, небритый, немытый и не слишком счастливый Мейсон ждал своего шанса на побег.

Два дня – по его подсчету – медведь провел в плену. Два мучительных дня он задавался вопросом, как там Джесси. Мыл свои болящие ожоги прохладной водой и жевал сухой хлеб и протухшее мясо. Его единственным развлечением и источником белка была буквально насмешка судьбы. Гиену, того самого, который осмелился похитить его и Джесси, в итоге кинули в одну с ним клетку. Его крики только порадовали темную сторону Мейсона и немного удовлетворили его голод – на короткое время, прежде чем он снова стал расхаживать по камере.

Он мог бы, наверное, перекинуться, сорвать дверь с петель и полезть на рожон, что сделает его героем – среди ему подобных в любом случае. Он, вероятно, в конечном итоге наживет врагов среди птичьего семейства, и это был тот факт, который играл ему не на лапу. Если Джесси выжила, – он молился об этом каждую секунду каждого дня, – то она, вероятно, не очень хорошо отнесется к тому, что он начинит ее семью каштанами и хлебными крошками, медленно поджарит до хрустящей корочки и съест. Черт возьми, с тех пор, как Мейсон встретил ее, он чувствовал вину за каждый кусочек вкуснейшей индейки, который съел. Но ему нравилась индейка, и, слава богу, эти уродливые индюки еще не добрались до высшего уровня перевертышей.

Так что, несмотря на потребность в ответах и действиях, он сдержал свою пламенную ярость и агонию внутри. Мейсон выжидал время, потому что они не могли держать его здесь вечно. У медведя было много терпения, и как только они исчерпают его...

Стук ботинок заставил его подняться и посмотреть на дверь. Щелчки многочисленных замков – и дверь скользнула с места и распахнулась. Слабый свет проник в темноту клетки. Не то что бы ему нужно было освещение, чтобы разглядеть какого-то мужика, одетого в белое с головы до ног, в окружении ражих охранников. Даже кожа и волосы мужика казались белыми. Судя по золотой короне на голове, это был король-лебедь, и Мейсон понял, что наконец-то встретился с отцом Джесси. Плотно сжатые губы и сердитые глаза птичьего монарха говорили, что они не поладят.

– Значит ты – мерзкое животное, с которым общалась моя дочь. Отвратительно.

– Забавно, я бы сказал, что я – спасение от ее скучного жениха.

– Бывшего жениха, – отрезал король. – Из-за тебя принц разорвал помолвку и ушел.

Мейсон не смог сдержать расплывающуюся улыбку.

– Ну, с днем рождения меня.

– Ты думаешь, это забавно? Невежественный медведь. Ты должен был держать свои грязные лапы при себе.

– Зачем мне это делать, когда Джесси их так любит?

Ладно, ему не стоило раздражать старую птицу, но серьезно, папочка Джесси выглядел так, словно ему в задницу забили кол.

Холодная улыбка лебедя должна была предупредить Мейсона, что ему не понравятся следующие слова.

– Я рад, что ты так любишь мою дочь, потому что вам придется провести остаток жизни вместе.

– Почему, ты убьешь нас и положишь в одну могилу?

– Нет.

– Заточишь ее здесь, со мной? Круто.

Это заявление взъерошило несколько перьев.

– Нет.

– Поженишь нас? – Мейсон хмыкнул от такого варианта развития событий, и чуть не поперхнулся смешком, когда лебедь ответил:

– Вообще-то, да.

Неверие заставило медведя рассмеяться.

– Секундочку. Ты хочешь, чтобы мы обручились?

– Я хочу больше. Прежде чем этот день закончится, ты и Джесси будете мужем и женой. Или я должен сказать, лебедем и медведем. Подходящее вознаграждение, или я должен сказать, наказание за ваше развлечение.

«О-о».

– Джесси это не понравится.

Он уже мог представить себе ее недовольное шипение.

Может быть, врежет ему пару раз. Определенно будет хмуриться.

– Как будто меня волнует, что думает лебеденок. А что насчет тебя? Ты не будешь рычать и бить себя в грудь, как первобытный зверь, угрожая мне и ища пути к отступлению?

Он? Мейсон подумал о браке, добавил к размышлению образ Джесси, сверился со своими растущими чувствами и воспоминанием о раскрасневшемся лице девушки, когда он занимался с ней любовью.

Результат?

– Зачем мне протестовать? Я люблю вашу дочь.

Черт его подери. Удивительно, что ему потребовалось так много времени, чтобы понять свои чувства.

– И, кроме того, кто я такой, чтобы отказываться от халявной свадьбы и еды? Ведь будет еда, да, папулька?

Его живот громко заурчал. Очень вовремя.

Бесстрастный ответ или «папулька» – что заставило короля-лебедя покраснеть от злости? Мейсону было все равно, потому что он на самом деле собирался жениться на лебединой принцессе. И не просто на принцессе.

На своей Джесси.

Черт, она будет злиться, но не так, как его мама, когда обнаружит, что ее не пригласили на свадьбу.

Глава 9

Джесси перестала вырываться из рук охранников, как только они добрались до установленного на возвышении алтаря, накрытого белым материалом и усыпанного розами. Ей пришлось, ведь девушка заметила, что каждое движение ног демонстрировало собравшейся стае ее трусики. А стая кудахтала, как безмозглые куры.

Птичьи мозги.

Как неловко. Не только из-за происходящего, но и из-за слов отца. Забавно, как он на каждом шагу обвинял дочь в своем унижении, а ведь сам и был тем, кто все это заварил. Выдать ее замуж за медведя. А если отец не шутит? Нет, даже у него не хватит смелости, серьезно, он не приведет в исполнение свою угрозу. Но это не значит, что отец ничего не сделает с ней или бедным Мейсоном.

Несмотря на то, что Джесси не знала, что произойдет, она не могла не предвкушать, как снова увидит своего медведя. Это заставило девушку признать, что она скучала и беспокоилась об этом гигантском комке шерсти. И когда он успел пробраться в ее сердце и заставить ее переживать? Придурок.

Терпение не было одной из ее сильных сторон, и, пока тикали минуты, Джесси задавалась вопросом, что задержало мужчин. Отец передумал? Он рассказал Мейсону о безумном плане поженить их? Неужели Мейсон потерял рассудок и убил его? И...

Бесчисленные вопросы и предположения, возникшие в ее голове, не смогли подготовить Джесси к реальности. Освободившись от стражей, Мейсон появился через гигантские арочные двери в дальнем конце комнаты.

Одетый в белый костюм, который он, должно быть, позаимствовал, лицо выбрито, голова высоко поднята, и… он выглядел восхитительно. Нет, подождите, она хотела подумать «выглядел здоровым».

Нет, все же определения «сексуальный» и «восхитительный» были гораздо более уместны. Джесси смотрела, как медведь шагает по проходу с дерзкой уверенностью в каждом шаге, его губы растянулись в широкой улыбке, но взгляд тут же стал хмурым, когда он заметил державших ее руки охранников.

Добравшись до алтаря, Мейсон зарычал:

– Отпустите ее, пока я вас не съел.

Угроза в его голосе только заставила идиотов сжать ее руки сильнее, и девушка вздрогнула. Мейсон сделал шаг вперед, его губы скривились в рычании. Несмотря на возможность кровопролития, она нашла это довольно сексуальным.