Тау Мара. Контролер (СИ) - Кощеев Владимир. Страница 57

— Чего вынюхиваешь?

Засмотревшись на машину, я и не заметил, как ко мне сзади подобрался бессмертный, держащий в руках короткий обрез. Вид у мужика был жуткий. Правая половина лица давно исчезла, обнажив кости и мышцы внутри черепа, левая то ли от возраста. То ли от вируса почти полностью покрылась глубокими морщинами. Один глаз нервно дергался из стороны в сторону, второй потерял цвет радужки. При этом остальное тело, судя по комбинезону, механика, сохранилось нормально. Ну, насколько я мог судить.

Ствол у него в руках не вызывал опасения. Вред он, разумеется, причинит, но раз сразу стрелять в меня сразу не стали, то и дальше должно продолжиться в том же духе. Фермеры, как любые оседлые люди, по идее, не слишком воинственны. Да, это Тау Мара, и здесь практически каждый ребенок едва ли не с рождения учится убивать ближнего. Но я все-таки гость Мессии...

— Да так, вышел перед сном воздухом подышать, — пожав плечами, ответил я. — А знака «Осторожно, злой механик» что-то никто поставить не удосужился.

Забавно, когда я только высадился – за одну только подобную угрозу был готов стрелять направо и налево. А тут, похоже, размяк. Гибкая у меня все же психика – раз это мирные фермеры, значит, и убивать тут некого.

Нет, однозначно прав был старый Каратель из видения – во что я, мать его, превратился?! Жизнь в Олл-Три сделала меня чрезмерно лояльным к мирным жителям? А как же Упырь? Его тоже надо было пожалеть? Я ведь на самом деле после разговора с Киром стал раскаиваться в смерти Винстона, но ублюдок ее заслуживал однозначно, черт возьми. Здесь не может быть других мнений – хренов доктор заслуживал смерть.

Он запрокинул голову и заржал. Из-за отсутствия части мышц и кожи, звук выходил похожим на механический свист. Рука с обрезом опустилась, ствол уперся мутанту в бедро, но пальца с курка мужик не убрал. На миг у меня даже мелькнула мысль, что он и рожу-то себе сам снес, вот так безалаберно относясь к смертельно опасному оружию.

— Ну, ты даешь, парень! — всхрюкивая дырой в щеке, мутант отер тылом ладони несуществующие слезы. — Рассмешил старика.

Одно резкое движение, и обрез уперся мне в грудь.

— Проваливай давай отсюда, шутник, — резко став серьезным, заявил механик. — Знаешь, чем я патроны набил?

Я хмыкнул.

— Дай угадаю, собственное лицо?

— А наглости тебе, как посмотрю, не занимать, гладкокожий, — процедил он.

Я откинул забрало шлема и раскрыл маску. У меня возникла мысль, что старым механик называет себя не просто так. Есть в пожилых людях какая-то общая черта. Он может выглядеть молодо, но какие-то мимолетные интонации, сама манера речи – только послушай его пару минут, и сразу поймешь, перед тобой действительно старик.

— Ого, черт возьми! — выругался мутант, отстраняясь. — Ты откуда такой некрасивый?

Обрез снова опустился.

— Из пекла я, отец, из пекла. Обучил одного слишком умного ублюдка хорошим манерам.

— Судя по твоей роже, ему вообще не сладко пришлось, а? — и он снова довольно засмеялся. — Ладно, вижу ты парень нормальный. А мне как раз лишняя пара рук не помешает, поможешь старику.

Отвернувшись, он двинулся в бокс к разобранному трактору. Или что это была за машина?

Небрежно бросив обрез на стол с инструментами, механик достал из стоящего под остовом агрегата ящика древнюю маску сварщика. Напялив шлем, дед ударил рукой об руку.

— Ну, чего встал? — проворчал он. — Первый раз универсальный комбайн голым видишь?

— Первый. Отец как-то больше по стрельбе да рыбалке был, — признался я, откладывая ружье в сторону. — Механикой он не особо увлекался.

— Ха! А ведь я всегда знал, мельчает молодежь. В мое время тоже все старались хренью заниматься. Все эти виртуальные игры, бабы да цифровые наркотики. И вот, посмотри, — окинув рукой вокруг, проворчал он, — к чему это привело!

Он включил генератор, сразу же загудел трансформатор, спрятанный где-то за скелетом машины.

— Людей в уродов превратили, ресурсы просрали. А вместо помощи даже бомбы постеснялись сбросить! Тьфу! Сучьи потроха! Да у меня в пеленках больше яиц было, чем у этих ссыкунов из корпорации!

Я невольно улыбнулся. Подхватив по знаку механика лист металла толщиной сантиметров двадцати, воткнул его в паз на каркасе. Ясно, это будет будка пилота.

Перекрикивая шум сварки, дед продолжил распинать функционеров «БиоТек».

— Ублюдки в штаны наделали, как только тут все началось. Не поверишь, сынок, помню, как носились они по улицам с сиренами, чтоб их к бункерам пропустили. Народ-то тоже не сразу сообразил, что произошло. А потом этих тварей из «БиоТек» прямо на улице убивали. Тех, кто не спрятался, естественно.

Перед глазами так и предстала картина. Обреченные люди рвут людей в деловых костюмах на части.

— У меня дочка сгорела с внуками. Вместе с такой же фермой, — он потушил аппарат и всхлипнул. — В городах хаос, люди замертво падают... Повсюду кровь и трупы. Машины побросали кто как. Я к дочке поспешил, да какой-то псих на меня бросился с ножом. Я думал, сдохну, половину лица-то так на тротуаре и оставил.

Он горестно вздохнул.

— Тогда думал, лучше бы сдох, сынок. Обмотался я тряпками, пошел пешком – машины все побиты, а кто уцелел – стоят в пробке. Да и какая машина нахрен? Я ж не соображал нихера от боли. Дошел до фермы через три дня, а там один пепел. И на фоне дома – четыре силуэта. Дочка и трое внуков... Все, что от них осталось – тени на камне.

Он прервался, проверяя получившийся шов. Наконец, указал мне на следующую часть. Я молча повиновался, погруженный в рассказ старика.

Как-то не возникало у меня мысли, каково это было – выжить там, где миллионы других умирают. Идти по улице, заваленной трупами, где падает замертво практически каждый. Придти домой, и застать родных мертвыми. И ничего не мочь с этим поделать.

— А я что, мне тогда уже пятьдесят четыре стукнуло. Думал, обеспечу дочку, муж-то у нее мудак был. Настрогал детишек и свалил нахер с планеты. Надеюсь, он сдох от какой-нибудь неведомой болячки...

Дед с силой сжал пальцы, помогая мне попасть в паз. Плита встала на место, на ней остались следы от хватки мутанта.

— А потом пришли киборги. Все, как в старых дерьмовых фильмах – плен, пытки, убийства. Кого вирус с радиацией не грохнули, так эти ублюдки отлавливали и расстреливали. И зомби эти, дикие мутанты... Тьфу! Сперва только люди превращались, потом трупы оживать начали. Армагеддон, мать его!

Я продолжал молчать, наблюдая через стекло визора, как механик мастерски варит очередной шов.

— Я тогда собрал пожитки, какие мог, достал ружье соседское... Несколько лет шарахался, людей нормальных искал. Столько говна наружу полезло. Знал бы ты, сынок, как тогда нам жилось – нынешняя Тау Мара просто долбаный нахер Рай, – он сплюнул на пол, и тут же растер ботинком. — Давай вон тот кусок, который слева стоит.

Я подобрал требуемый лист и хмыкнул. На будущем основании будки красовался кусок черепа – явно трофейное наследие стрелков. Они любят такие себе рисовать, у Алекс до сих пор на куртке есть, только выцвел и стерся.

Хотя кому какая нахрен разница, подумал я, приставляя лист над первым куском. Дед снова зажег аппарат и взялся за работу.

— А ты вообще знаешь, откуда эти стрелки? — спросил он, закончив и тыча в рисунок пальцем. — Это банда была. Наркота, шлюхи, похищения. По всей Тау Маре за ними гонялись. Отстреливали без суда и следствия. А когда все началось, и дерьмо полезло из всех щелей, они целый город захватили. Кто выжил, тех в рабство.

— Но сейчас...

Механик отмахнулся.

— А теперь они прислуживают киборгам, которые не так давно перестали на живых охотиться и убивать нас, — зарычал старик. — Как были ублюдками, так и остались. Подай-ка мне вон ту кувалду.

Я обхватил пальцами ручку. На вес килограмм шестьдесят, дед совсем не так прост, каким хочет казаться. Без помощи со стороны костюма, я бы так легко этой дурой не ворочал. Передав инструмент, отошел, не желая попасть под удар здоровенного молотка. Таким, наверное, даже меня в костюме убить можно.